Часть 19 из 26 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ну что вы, какие извинения. Я что, не понимаю — у вас же дети.
— Ну, вот и прекрасно. Спасибо за понимание. Кстати, Роман, пошли прогуляемся и поболтаем.
Мы вышли из дома и, пройдя немного от лагуны к океану, уселись на траву под дерево. Не пальму. Обыкновенное дерево. Правда, что это за дерево, не знаю, я в этом не очень-то разбираюсь.
— Роман, ты подавал заявление?
— Да.
— Рассказывай.
— Что?
— Все.
Ну что? Ничего нового, все как у всех. Единственно, парень был уверен в своих стариках. Вытащить он хотел деда с бабкой. Родители давно умерли, еще когда он был совсем маленьким. Участвовали в ликвидации Чернобыльской катастрофы, вот и умерли после этого очень быстро. А его воспитывали дед с бабкой, родители отца. И любили его очень сильно. Сын у них единственный был и внук единственный. После Чернобыля родители заводить еще детей не решились. Умерли они, кстати, от рака. Оба. И с ним та же беда приключилась. Непонятно, правда, отчего. Он-то родился еще до Чернобыля. Жили они в Минске, а там вроде чисто было.
— И как это тебя угораздило такую дрянь подхватить?
— Не знаю. Все вроде нормально было. Жили неплохо. Бедновато, конечно, но неплохо. Закончил институт. Работы, правда, не нашел. Так, мыкался случайными заработками, а в основном сидел на шее у стариков. Здоровый мужики на шее у двух пенсионеров. Стресс постоянный. Думаю, из-за этого все и случилось. А стариков надо вытаскивать. Дед совсем плох. Они у меня, конечно, крепкие, бывшие партизаны, но возраст дает о себе знать. Вы не сомневайтесь, они за мной куда угодно пойдут, хоть в пекло. Только бы успеть. Никогда себе не прощу, если с ними что случится.
— Ладно, понятно все. Сейчас в Минске утро. Они же у тебя пенсионеры, дома должны быть?
— Да, конечно.
— Ну, тогда давай слетаем, пообщаемся с твоими стариками.
— Что, сейчас?
— А чего ждать?
— А может, им позвонить? Чтобы уже ждали.
— Нет, звонить мы не будем. Мало ли, сболтнут кому. Да и вряд ли они тебе по телефону поверят. Так что полетим. Сейчас вызову бот — и отправимся. Сходи только переоденься. А то в одних шортах и босиком ты как-то несолидно смотришься.
Парень умчался. Сам-то я был в легких брюках и футболке без рукавов. Тоже не очень-то солидно, но сойдет. Вызвал бот и остался сидеть у дерева. Потом примчался Роман и уселся рядом. Дергать меня не стал, видел, что я задумался. Видно, беспокоится, что передумаю. А с чего бы мне передумывать? Другое дело, если они вдруг окажутся не ментоактивными. Тогда забрать их с собой мы не сможем. Но я решил: в этом случае усыплю их, слетаем на корабль и подлечим. Все-таки воевали оба, а таких людей я уважал. Правда, придется потом приказать ему молчать об этом и предупредить, что невыполнение приказа приведет к его смерти. Но оно того стоило.
Прибыл бот. Мы загрузились и полетели. Высаживаться решили прямо в городе. Жили они на окраине, и прямо у них за домом был довольно большой пустырь. Правда, огороженный. Видно, решили что-то строить, но руки никак не доходили. Место для нас идеальное.
Пока летели, говорили. Выяснил, что родственников у них практически не было. Нет, со стороны матери было довольно много родственников. Дед с бабкой, правда, уже умерли, а вот теток и дядек было хоть отбавляй. Мать была из села, а там семьи многодетные. Но как-то так получилось, что после смерти матери он ни с кем из той родни не общался. Они к нему никакого интереса не проявили, ну и он им отвечал тем же. Да и обижен он был на них сильно. Жили-то они и в самом деле небогато. Вернее, хреново жили. Иногда и на одной картошке сидеть приходилось. А те все-таки деревенские, могли бы и помочь, хотя бы продуктами, хоть изредка. Но нет, не помогли. А уж старикам его они точно не помогут. Поэтому о них он и не вспоминал. Ну, мне же лучше.
Высадились и в самом деле без всяких препон. Вокруг никого, несмотря на позднее утро. Через здоровенную дыру в заборе вышли с пустыря. Да и сам забор уже на ладан дышал. Его, видно, еще при Советах ставили, так он, бедный, до сих пор и стоит. И ведь не растащили, хотя доски встречались неплохие. В России бы точно уже все вывезли, а здесь стоит. То ли белорусы такие законопослушные, то ли батька их прижал так, что они о таком и не помышляют. Ну, в общем-то правильно, так и надо. Молодец, уважаю. Кстати, то, что они своего президента называют батькой, тоже о многом говорит.
Между тем мы спокойно прошли к дому, панельной девятиэтажке, поднялись на второй этаж и позвонили в дверь. К счастью, старики оказались дома. Парня они просто затискали. Вцепились в него и не отпускали. Прямо как маленькие дети. Так бы и держались за него, если бы деду вдруг плохо не стало. Он схватился за грудь и стал оседать. Вот тут пришлось брать все в свои руки, а то от бесполезного мельтешения бабки и Романа толку не было. Я поднял его на руки и перенес на диван. «Скорую» вызывать запретил. Потом, положив руку на грудь, провел диагностику. Можно и удаленно все сделать, но так удобней. Сердечко и в самом деле было хреновенькое. Но еще поработает. А вот тромб недалеко от сердца мне очень не понравился. Вот-вот закупорит сосуд. Да уже почти закупорил, поэтому давление и подскочило резко. Еще немного — и кирдык. Ну что ж, поработаем. Давно я этим не занимался, еще с Содружества. Но особенно ничего я делать не стал. Только растворил тромб, и все. Остальное сделает медкапсула, а то мне тут часа три возиться. Но и так вышло неплохо. Дедок сразу ожил. Открыл глаза и стал недоумевающе осматриваться.
— Так, Роман, хватит обнимашками заниматься. Собирай своих, и уходим. Я твоего деда слегка подлечил, но ему в медкапсулу надо. Да и бабушке твоей не помешает. Потом наговоритесь. А сейчас быстро собираться. С собой ничего не брать. Возьмите только памятные вещи. Фотографии там, ордена. Одежда их им все равно не подойдет после омоложения. Свое что-то можешь взять, но тоже немного.
Они тут же засуетились. Роман подхватил стариков и, объясняя им что-то негромко, увел их в другую комнату. Прислушиваться я не стал. Зачем? Пусть разбирается. А сам подошел к стене с фотографиями. Ну, прямо как в деревне. Там тоже любили увешивать стены старыми фотографиями. А на стене была вся жизнь стариков. И не только их. Несколько снимков было совсем старых, вернее, старинных. Тут были и их родители, и даже родители родителей.
Подошел Роман. В руке у него была довольно объемная сумка.
— Скажите, Ник, они ментоактивны?
— Конечно. Иначе я сюда даже заходить бы не стал. А ты чего в этот баул-то набил?
— Да тут не только мои вещи. Бабушка и своих вещей напихала. Разве ее уговоришь?
— Ничего, если им так спокойней. Потом выкинут.
Тут подошли и старики. Я указал Роману на стену с фотографиями.
— Вот это бы собрал.
Бабка только руками взмахнула и умчалась за следующей сумкой. С фотографиями разобрались быстро. Роман их снимал со стены, а бабка укладывала в сумку. Потом мы спокойно вышли из дома и отправились опять на пустырь. А старики молодцы. Ни одного вопроса. Да им, похоже, вообще все фиолетово. Ухватились с двух сторон за внука и идут молча. Да, и в самом деле они бы за ним и в пекло пошли. Не соврал парень. В бот тоже загрузились спокойно. Дед, правда, побледнел слегка, а бабка даже внимания не обратила. Завез их на корабль и сдал вахтенному. Старика попросил поставить в первую очередь на лечение. Бабка-то подождет, с ней не критично, а вот деда надо быстрее в норму привести. Потом улетел на остров.
На острове уже наступил поздний вечер. Практически у каждого дома сидели кучки людей. Слышались музыка и смех. А в одном месте даже устроили танцы. И сразу видно, что там тусовались молодые из бывших старичков. Танцевали вальс. Кружащихся пар было довольно много. И что интересно, все были одеты довольно строго, для тропического острова, конечно. Парни в брюках и рубашках, девушки в платьях. У других домов народ был и в шортах, и просто в купальниках, а здесь нет, никаких шортов, футболок, парео. Сразу видно, что эта молодежь из бывших клиентов домов престарелых.
Я прошел в свой дом. Дети еще не спали, хотя Никитка уже клевал носом. Девчонки пожаловались, что без сказки он спать отказывается, а они сказок не знают. Дикари, ей-богу. Как можно не знать сказок? Пришлось идти в детскую и укладывать детей самому. Правда, девчонки проскользнули вместе с нами. Рассказал детям сказку про рыжую плутовку. Это где «мерзни-мерзни, волчий хвост…». Никитка уснул, а Даша потребовала еще сказку. Стал рассказывать ей про Муху-цокотуху. Уснула и она. Я тоже решил лечь. Все-таки день был довольно шебутным.
Но тут на связь вышел Олег. Елки-моталки. Закончится этот день когда-нибудь? Он нашел еще одного эсбэшника. Вернее, его новые друзья его нашли. Но тут была небольшая загвоздка. Он согласен был уйти к нам со всем своим многочисленным семейством. Только так. А их аж семнадцать человек. И дети, и внуки, и даже правнуки. Но все ментоактивные. Но вот куда их девать? У нас и так уже перебор. Но ничего не поделаешь, дал добро. Да, народу мы набрали. Уже свыше шестисот человек. А в линкоре по штату — пятьсот. Все поместятся, конечно, но ведь еще три десятка заявлений. Нет, надо как-то это заканчивать. Люди, конечно, нужны, но не в трюмах же их расселять. Так что пора уже улетать. А сюда можно вернуться не через пару лет, как я и собирался, и даже не через год, а сразу, как прилетим на Миру, через пару недель отправить сюда крейсер. Много людей он, естественно, не привезет, но хоть сколько. Да и у ребят будет практика. Не все же мне их за ручку водить. К сожалению, госпитальное судно отправить не удастся, там тоже нужен пилот с правом управления тяжелыми кораблями. Ничего, пусть флотские тренируются. По пути домой пусть Серега учит отобранных им людей. Как раз половину пилотской базы можно выучить. Да и необязательно пилотской. Ему разные специалисты нужны. Вот пусть и учит. А как доучит, так сразу и в поход. И еще человек пять-шесть разведчиков подготовить. Тут работа как раз для них. Надо завтра свести Серегу с Олегом, и пусть решают этот вопрос. Тем более что у Олега теперь аж три настоящих спеца. Еще старой закалки. Да они тут горы свернут.
Только надо не забыть всех вовремя на присягу подсадить, а то они мне тут такого наворотят. Я-то против них как дитя малое. А после принятия присяги их уже можно не опасаться. Хотя опасаться как раз их надо всегда. Интриги у них в крови. Но хоть явного предательства не будет, а это самое главное. Ну а в свои игры пусть играют, если без этого им жизнь не жизнь. Главное, чтобы на пользу стране было. То есть мне. Даже как-то странно отождествлять себя с целой страной. Хотя чего тут странного? Я ведь и раньше, еще до развала Союза, отождествлял себя с огромной страной. Да и в школе нас так учили. Страна — это я, а я — это страна. И все мы одна страна. Это потом уже, после развала, каждый стал сам за себя. Правда, как-то быстро все перестроились. По себе знаю. И если старшее поколение еще как-то цеплялось за старые, коллективистские привычки, то мы, молодежь, перестроились очень быстро. Во всяком случае, в девяностые со страной себя уже никто не отождествлял. Я отдельно, а страна отдельно. А теперь, значит, это возвращается? Ну что ж, хорошо. Только вот получится ли? Нет, старичков-то этому учить не надо, они по-другому и не могут. А вот молодежь? Не хотелось бы, чтобы к моей стране они относились так же пофигистски, как и к своей бывшей. Я как-то, еще до своего похищения, услышал слово: рашка. Как раз в одной продвинутой, как они считали, компании находился. Сначала и не понял, что за рашка такая? А когда мне объяснили, сразу в лоб засветил. Я тогда только из армии вернулся, и услышать такое… Но ведь потом привык. Хоть и коробило, но по морде больше не бил. Не хотелось бы, чтобы и у нас к стране было такое отношение. Хотя это и невозможно. Это уже будет оскорбление империи, а за это наказание одно. Так что таких вот продвинутых у нас, думаю, не будет. Быстро переведутся.
ГЛАВА 8
Утром пришлось разбираться с заявителями. Вернее, это они со мной решили разобраться. Во всяком случае, один из них. Я даже позавтракать не успел, вышел из дома сделать зарядку и поплавать, а тут меня уже встречают. Молодой мужчина. Видно, из больных онкологией. Их только лечили, не омолаживали пока, за неимением времени. Вернее, времени-то навалом, а вот свободных капсул как раз и нет. Но выглядит неплохо. Лет двадцати восьми. Подтянутый. Видно, что из вояк. Таких ни с кем не спутаешь. Стоит, ест глазами. И молчит.
Я лишь тяжело вздохнул и, поманив его за собой, прошел в рощицу. Уселись на траву. Парень наконец разговорился. Оказалось, он и в самом деле из госпиталя. Капитан, ракетчик. Из РВСН. Учился в академии. Заболел. Дома жена и две маленькие дочки. Вернее, дома как раз и нет. Служил в Сибири. После поступления в академию привез в Москву жену с детьми. Жили на съемной квартире. Жена не работала, сидела с детьми. Да и не брали никуда — прописки-то нет, они ведь иногородние. Пока он лежал в госпитале, жена получала за него зарплату. А сейчас, после того как он пропал, что с ними будет, он даже не представлял. Совсем труба. Если бы умер, детям хоть какую-то пенсию платили бы. А теперь и зарплаты нет, и пенсии нет. Жилья своего тоже. Жена у него из беженок. Русская, из Узбекистана. Родители погибли во время беспорядков в Фергане. Он вообще детдомовский. Обратно в часть жену с детьми просто не пустят — часть-то секретная. И куда им деваться? Ни денег, ни жилья, ни родственников. Только взять детей — и с моста в реку. В то, что государство чем-нибудь поможет, он не верил. Я, впрочем, тоже.
— Товарищ капитан, мне бы хотя бы связаться с ними. Хоть узнать, как они там. А то я с ума сойду.
— Давай без товарища. Просто капитан. А то какая-то официальщина получается. Мы же с тобой просто беседуем. А насчет связаться? Боюсь, не получится. Запрещено. Для всех. Надеюсь, понимаешь почему. Но помочь тебе попробую. Давай так сделаем. Жена-то с детьми сейчас дома?
— Да, вернее всего. За квартиру уплачено на полгода вперед, так что деваться ей все равно некуда. Если только в магазин сходить.
— Ну, сейчас там уже вечер, так что, думаю, дома. Давай через часик сгоняем к ним. Там как раз уже ночь наступит, и никто нам не помешает. Если они ментоактивны, то заберем. Упираться жена не будет?
— Нет, что вы. А если не ментоактивны?
— Тогда будем думать. У нее банковская карточка есть?
— Да. Я ей на карту свою зарплату переводил.
— Вот и прекрасно. Если что, закинем ей на карту миллиона три. На квартиру в Подмосковье ей хватит. Да еще и останется. Пойдет работать. Детей в детсад. Продержатся. Большего, извини, сделать не смогу. Через годик проверим, как они. Если что, поможем.
— Спасибо. Когда летим?
— Пойду позавтракаю — и слетаем. Вы где живете?
— В Кунцеве, на Молодогвардейской. Там недалеко от дома небольшой бульвар, так что высадиться скрытно есть где.
— Ну и прекрасно. Давай, через час встречаемся у моего дома.
Я все-таки поплавал в лагуне. Минут десять, но и то неплохо. Правда, без зарядки остался, но тут уж ничего не поделаешь. Зато позавтракали все вместе. Я когда вернулся, дети уже носились по дому. Так что за столом посидели в полном составе, хоть и недолго. Детям не терпелось рвануть на пляж. Ладно, пусть отрываются.
Вышел из дома и вызвал бот. Парень, Андрей, уже был тут. Да он, наверное, и не уходил никуда, так и просидел у дома. Надо было его пригласить позавтракать, голодный ведь. Хотя ему сейчас не до еды. Подлетел бот, мы загрузились и отправились в Москву. Хорошо хоть не по магазинам. Как вспомню, так вздрогну. Ну а это дело мы быстро провернем. Надеюсь, обойдется без накладок, как и прошлый раз, в Минске.
Высадились и в самом деле спокойно. Народу на улице не было. Дождь. Конец августа все-таки. Это на острове вечное лето, а тут уже осень. Да и время уже начало десятого. Через пять минут были у нужной пятиэтажки. Я посмотрел на Андрея и рассмеялся. В шортах, в рубашке поло, в каких-то тапочках. Хорош офицер. Я хоть комбез не поленился надеть. Не холодно. Правда, выглядели мы оба не очень. Если Андрей довольно дурацки, то я как-то футуристически. Все-таки инженерный комбинезон на улицах Москвы смотрелся как-то не к месту. Хотя я специально его и надел. Чтобы его жена быстрее ему поверила. Ведь уговаривать придется.
Поднялись на четвертый этаж. Я проверил квартиру. В квартире трое. Посмотрел на сканер. Все ментоактивны. Чудеса. Везет нам так, что ли? Проверил соседние квартиры. Ни одного ментоактивного. Точно везет. Не мне, Андрею. Главное, чтобы его жена вменяемой оказалась. Проверил электронику. Засветок в квартире было довольно много, но три мне не понравились. Жучки. Странно. В Минске не было. А тут чего? Может, потому что Андрей все-таки офицер. И служил в интересных войсках. И что делать? Сжечь-то я их, конечно, сожгу, но ведь сигнал на пульт уйдет по-любому. Сгорел бы один, посчитали бы случайностью, а сразу три — уже не случайность. Но не уходить же теперь. Да пошли они. Я сжег микрофоны и кивнул Андрею на дверь. Тот позвонил. Дверь открылась. На пороге стояла женщина. Довольно симпатичная, но какая-то потухшая, что ли. Правда, простояла она недолго. Увидев Андрея, завалилась. Молча. Хорошо он успел ее подхватить. Поднял на руки и занес в квартиру. Тут же в коридор выскочили две девчушки и запрыгали вокруг парня, радостно визжа. Во, подружки моей Дашке будут. Возраст как раз подходящий.
Андрей положил свою жену на кровать в спальне и умчался на кухню за водой. Девчушки так за ним хвостиком и мотались. Он принес бокал с водой и побрызгал на женщину. Та открыла глаза и сразу ухватила его обеими руками, как будто боясь, что он исчезнет. Полились слезы. Малявки, глядя на такое дело, тоже заревели. Так, это надо заканчивать.
— Андрей, соображать можешь?
— Да, товарищ капитан, — очнулся тот.
— Собирайтесь побыстрее. В квартире были жучки, я их сжег. Так что надо ждать гостей. Хорошо если оперативника пришлют, а вот если группу захвата, то придется пободаться. Так что давай быстрее разбирайся. Я в соседней комнате подожду.
Прошел в другую комнату и сел на диван. В спальне еще минут десять слышалось бурчание, а потом они наконец начали собираться. Комната, в которой я сидел, была проходной, так что через нее постоянно кто-нибудь проносился. На полу появились сумки, чемоданы. Пришлось шикнуть на Андрея. Я ему велел брать в основном детские вещи. Для себя минимум. В принципе ничего страшного, конечно, но уж очень не хотелось изображать из себя мула. Тащить-то и мне придется. Им еще детей нести.
Вдруг раздался дверной звонок. Ну вот, дождались. Что-то они быстро. И получаса не прошло, как мы здесь. Жена Андрея было тыркнулась к двери, но я ее шуганул. Сам пошел открывать. За дверью стоял один человек. Ни снизу, ни сверху на лестнице никого не было. Ну, значит, повезло. Спецназеров нет, так что никого гасить не придется.
Я открыл дверь. У порога стоял молодой мужик. Вернее, моложавый. Лет тридцати пяти. Серьезный, спокойный. Мы стояли и молча смотрели друг на друга.
— Ну?
— Извините, мне нужна Елизавета Аркадьевна.
Ага, Елизавета Аркадьевна — это, наверное, Андрюхина жена. О как. Интересно. Тут подскочил Андрей.