Щелкнув по ярлыку почтовой программы, Памела увидела в ящике письмо из социальной службы. Она открыла письмо и стала читать. Решение по делу об опеке (в соответствии с Законом «О социальной службе», 11 глава, пункт 1) Нами, по поручению Комиссии по усыновлению, было принято решение отказать Памеле Нордстрём, подавшей заявление об опеке над ребенком и обеспечении ему/ей временного или постоянного содержания и воспитания. Ввиду появления новой информации, касающейся Мартина Нордстрёма, Комиссия рассматривает проживание в вышеуказанной приемной семье как прямую угрозу безопасности ребенка (Правила и общие рекомендации Управления здравоохранения и соцобеспечения, 2012:11, глава 4, пункт 2). С ощущением ледяной пустыни внутри Памела поднялась, подошла к бару и достала бутылку «Абсолюта» и стакан. Налила, выпила. Им отказали из-за ареста Мартина, это очевидно, подумала Памела и выпила еще. Комиссию можно понять, но Мартин невиновен, его могут выпустить в любую минуту, и от понимания этого факта все ощущалось как одна чудовищная несправедливость. 27 Памела дрожащими руками налила себе еще водки и осушила стаканчик в два глотка, отчего язык и небо на время потеряли чувствительность. Она со стуком поставила бутылку и стаканчик на стол и снова села. От водки жгло в желудке, взгляд уже слегка расфокусировался. Сосредоточившись, Памела перечитала письмо об отказе, отыскала соответствующие статьи Закона «О социальной службе» и Правил и общих рекомендаций Управления здравоохранения и соцобеспечения. Наверняка решение комиссии можно оспорить в административном суде. Памела допила оставшуюся в стакане водку и позвонила Мии. — Здравствуй, Мия, это Памела… — Подождите, — перебила Мия и заговорила с кем-то еще: — Слушай, прекрати, мне надо ответить… Ну-ну, сам ты… Алло. — Что там? — Да Понтус. Стоит под окном и поет, — радостно объяснила Мия. — Я видела фотографию в Инстаграме — он очень симпатичный. — Памела сама услышала, что язык у нее слегка заплетается. — Знаю, мне полагается в него влюбиться, — вздохнула Мия. Памела обернулась к окну и взглянула на парк. Там загорали, лежа на лужайке, взрослые, дети играли вокруг маленького бассейна. — Я должна тебе кое-что сказать, прежде чем ты услышишь это от кого-то еще. — Памела постаралась собраться с мыслями. — Мия, социальная служба отказала мне. — Понятно. — Но отказала необоснованно, и я буду обжаловать отказ. Еще ничего не решено окончательно, ты не думай. — Я поняла, — тихо сказала Мия. В трубке стало тихо. Свободной рукой Памела открутила крышечку бутылки, крышечку положила на стол и начала наливать водку, однако остановилась: послышалось бульканье. Памела выпила то немногое, что налилось в стакан, поколебалась и хлебнула прямо из бутылки. — Все устроится, я обещаю, — прошептала она. — Мало ли кто что обещает, — вяло сказала Мия. — Все это — просто дурацкое недоразумение. Полиция считает, что Мартин замешан в убийстве. — Погодите. Это про него везде пишут? — Но он не убивал, это просто дурацкое недоразумение, — повторила Памела. — Честное слово. Ты же сама знаешь, полицейские иногда ошибаются. Знаешь ведь? — Мне пора. — Мия, ты можешь звонить мне, когда… В трубке раздался щелчок. Памела замолчала, поняв, что разговор окончен. Она поднялась на неверные ноги, прихватила с собой бутылку. В спальне поставила ее на столик и улеглась в кровать. Мартин наверняка не заявил о своих правах, не потребовал адвоката. Полицейские хитростью заставили его признаться в преступлении, показали ему фотографии, хотя он даже не понимал, о чем речь. Памела потянулась за бутылкой, выпила еще. Желудок попытался извергнуть спирт, но Памела сдержалась и постаралась дышать медленнее. Она сомневалась, что закон вообще разрешает допрашивать психически больного человека, если на допросе не присутствует психиатр. Памела села в кровати, взяла телефон, полистала список контактов и стала слушать гудки. — Деннис Кранц. — Привет, — сказала Памела. — Что там с Мартином? Памела, изо всех сил стараясь не глотать слоги и слова, стала рассказывать про рисунок, сделанный Мартином, и о том, что произошло после. — Я подумала… может, поговоришь с полицией? — Естественно. — Потому что мне кажется, у полицейских нет… ну… нужных знаний, чтобы… допрашивать человека с ПТСР. — Завтра я с ними поговорю. — Спасибо, — прошептала Памела. — Ты-то сама как? — спросил Деннис после небольшого молчания. — Я? Не очень. — Памела вытерла внезапно набежавшие слезы. — Я, честно сказать… выпила, чтобы успокоиться. — Тебе надо с кем-нибудь поговорить. — Я справлюсь, все нормально… — Хочешь, я заеду? — Ты заедешь, — повторила Памела. — Если честно — очень хочу… а то даже для меня чересчур. — Понимаю. — Не волнуйся. Я разберусь, все устроится… Памела простилась и нажала «отбой». Чувствуя, как пылают щеки, она встала, по дороге налетела на дверной косяк, потерла плечо. Пошатываясь, вошла в ванную, склонилась над унитазом, сунула два пальца в рот, и ее вырвало. Избавившись от некоторой части спиртного, Памела прополоскала рот и почистила зубы. Предметы водили вокруг нее хоровод, и Памела поняла, что продолжает пьянеть. Она вымыла под мышками и надела тонкое синее платье с широким поясом. Деннис может появиться в любую минуту. Памела подправила макияж и надела те самые новые сережки. Когда она вошла на кухню и увидела лежащий на столе айпад, в сердце у нее снова загудела тревога. Зачем это все? С чего она вообразила, что Мия станет жить с ними? Отказ был необоснованным, но Памела знала: на самом деле она его заслужила. Она пьет. У Мартина навязчивые мысли, бредовое расстройство, и улучшения нет. Как она могла отрицать все это? Новая жизнь — не более чем жалкая фантазия. Она втянула во все это Мию — и тем самым предала ее.