Во дворе рядом с грузовиком стояла пыльная легковая машина. Серая жесть над колесами проржавела. — Они в доме, — проговорила Бленда с мечтательной улыбкой. — Ты там никогда не была, но… Через двор медленно шла темно-рыжая девушка; на плечах она несла коромысло с двумя тяжелыми ведрами. Девушка остановилась, осторожно поставила ведра на землю и закашлялась. — Думаю, нам пора по клеткам, — еле слышно сказала Мия. — Тебе еще предстоит понять… Бленда потащила было Мию за собой, и тут дверь открылась. Бабушка. — Зайдите в дом, — велела она. — Цезарь хочет поздороваться с вами. Девочки поднялись на крыльцо и шагнули в прихожую, где висела на металлической вешалке бабушкина кожаная куртка. Бленда потащила Мию в коридор. Пластиковый пол под мрамор местами вздулся. Девочки вошли в приоткрытую дверь. Краем глаза Мия заметила маленькую спальню с закрытыми ставнями. Посреди комнаты стояла стальная каталка с ремнями. Цезарь, держа в руке бутерброд с ветчиной, вышел в коридор, махнул девочкам рукой и шагнул им навстречу. Мия остановилась, чувствуя, как от нее пахнет потом. Лицо у нее было грязным, волосы висели сосульками. У Бленды под носом засохла кровь, а в густые пряди набилась солома. — Мои дорогие, — проговорил Цезарь, подходя к ним. Он отдал бабушке недоеденный бутерброд, вытер руки о штаны и оглядел девочек. — Бленду я знаю… ну а ты Мия. Мия Особенная. Бленда уперлась взглядом в пол, но Мия несколько секунд смотрела Цезарю в глаза. — Ну и взгляд! Мама, ты видела? — улыбнулся Цезарь. Бабушка открыла дверь и провела девочек в комнату побольше, за двойные, оклеенные обоями ширмы. Она положила бутерброд на стоявшее на столе позолоченное блюдо и включила темно-красный торшер с бахромой. Шторы были задернуты, но дневной свет проникал в щели между занавесками. Мебель и стенные панели в комнате были окрашены золотой краской из баллончика, сиденья дивана покрыты бурыми пятнами, на подушках, оклеенных тесьмой, золотые кисточки. — Хотите что-нибудь? — спросил Цезарь. — Нет, спасибо, — ответила Мия. — Не все сводится к правилам и наказаниям, — заговорил Цезарь. — За ошибкой следует наказание, это так, но верные будут вознаграждены, они получат награду, о какой и не мечтали. — Все в руках Господа, — пробормотала бабушка. Цезарь сел в кресло, обитое плотным желтым плюшем, закинул ногу на ногу и из-под прикрытых век посмотрел на Мию. — Я хочу, чтобы мы познакомились, стали друзьями. — Хорошо. Ноги у Мии снова задрожали. В швах покрывавшего пол коврика для ванной скопилась грязь. — Не дрожи так, — призвал Цезарь. — У нее хорошие зубы, — заметила бабушка. — И довольно милая… — Ну же, — перебил ее Цезарь. Бабушка надломила ампулу, осторожно достала из нее шип цвета слоновой кости и перевернула палку наконечником вверх. — Подожди, у меня есть подарок. — Цезарь достал из кармана ожерелье из белого пластмассового жемчуга. — Это тебе, Мия. — Вы слишком добры, — хрипло проговорила Мия. Бленда издала странный воркующий звук. — Помочь тебе? — Цезарь поднялся. Он медленно обошел Мию и надел на нее ожерелье. — Я знаю — тебе трудно поверить, что отныне оно твое. Но ты получила этот жемчуг, и он твой. — Спасибо, — тихо повторила Мия. — Взгляните на нее! — Красивая, — согласилась бабушка. Сердце Мии забилось от ужаса. Она увидела, как старуха вставляет шип в палку и поворачивает защелку. — А можно, чтобы я не спала? — Мия взглянула на Цезаря. — Я хочу вознести хвалу Господу, хочу смотреть тебе в глаза. Цезарь отступил назад и с улыбкой посмотрел на нее. — Правда хочешь? Мама, ты слышала, чего она хочет. 81 Когда бабушка с озабоченной улыбкой вынула шип из палки, Мию чуть не вырвало. Она знала, что Цезарь смотрит на нее, и старалась стоять прямо, добродетельно потупив взгляд. — Мия Особенная, — повторил он. Бабушка кусачками перерезала стяжку, и Мия ощутила на шее ее дыхание. Девушка потерла запястья; мысли в голове проносились одна за другой. Можно схватить с подставки вон ту тяжелую урну и разбить ее о голову Цезаря, а потом вылезти в окно. — Я отведу Бленду в клетку, — прошептала бабушка. — Я понимаю, что сейчас для нас не лучшие времена. — Цезарь покрутил в пальцах прядь волос Мии. — Но очень скоро… Вы и не представляете себе, какое изобилие нас ждет. Мия изо всех сил старалась не попятиться. Она слышала, как бабушка с Блендой покидают большую комнату и уходят по коридору. Открылась и закрылась дверь, лязгнул замок, и все стихло. — Я принесу портвейн, в графине, — сказал Цезарь и выпустил волосы Мии. — Пойти с тобой? — Нет, ты пока раздевайся. — В голосе Цезаря прозвучали деловитые нотки. Цезарь направился к двери, но Мия заметила, что он остановился за ширмой, и стянула майку через голову. Пластмассовые бусины, стукаясь друг о друга, упали ей на грудь и застряли в выпуклой застежке лифчика. Услышав, как шаги Цезаря затихают в коридоре, Мия на дрожащих ногах подбежала к окну и отодвинула шторы. Трясущимися руками повернула обе задвижки и толкнула окно. Не открывается. Мия навалилась всем телом, поднажала и услышала, как хрустнуло где-то в раме. Нет, не получается. Теперь только Мия увидела, что рама прибита к оконной коробке гвоздями местах в десяти, не меньше. На Мию накатила паника. Она не может сидеть здесь и ждать, когда ее изнасилуют. Надо пробраться к входной двери. Мия обошла ширмы и прислушалась. В доме стояла тишина. Мия, наблюдая за световыми пятнами на стенах коридора, медленно приблизилась к дверному проему. Вроде опасности нет. Мия выглянула в коридор. Нигде никого. Мия перевела взгляд на входную дверь. Бегом туда… и тут Мия вспомнила, как щелкнул замок, когда бабушка уводила Бленду.