Часть 13 из 31 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не ошибаешься. Так что это значит?
– Я пока не решил.
Он не собирался откровенничать с Соренко, потому что не был уверен, насколько ей можно доверять. Вроде как она не из болтливых, но кто ее знает?
Это не та версия, с которой нужно торопиться. Ян и сам не был уверен, что его открытие важно. Пока он не намеревался менять ход расследования: ему нужно было найти человека, преследовавшего Елену Чайкину. Он не сомневался, что если взглянет ему в глаза, поговорит с ним лично, он сможет понять, маньяк перед ним или нет.
Ближе к обеду начался затяжной дождь, превративший день в один сплошной вечер. Ян не любил дожди – по понятным причинам, но признавал преимущества такой погоды. Дождь будто разграничивал город, все куда-то спешили, создавали собственные миры в пределах одного зонта. Можно было идти по улице и не думать о тех, кто рядом, потому что они о тебе тоже не думают.
У Яна зонта не было, но так даже лучше. На человека без зонта и вовсе не смотрят, считая его чуть ли не сумасшедшим. Чем он думал – с утра же обещали дождь! Зонта у него нет, поди ж ты… Один из способов примкнуть к городским невидимкам.
Остаток рабочего дня он провел за изучением личной переписки Елены Чайкиной, добытой компьютерщиками. Что ж, пока показания Майи подтверждались. Как минимум в чатах Чайкина поощряла своего «насильника», кокетничала с ним, посылала ему фотографии – свои, а не скачанные из интернета. Но все это вовсе не означало, что она хотела то же самое сделать в реальности.
К вечеру его уже мутило ото всех этих откровений, а имени и адреса насильника по-прежнему не было. Ян поехал домой, машину оставил на платной парковке, ему сейчас не хотелось крутиться по дворам. Все еще шел дождь, и на улицах было пусто, но именно к этому и стремился Ян. Если бы ему нужна была компания, он поехал бы к Алисе. Может, и стоило бы… она бы не возражала. Но он всегда чувствовал, когда им можно видеться, когда – нет.
Сейчас эти улицы, залитые светом фонарей и золотых окон, принадлежали ему. В окнах кипела жизнь, а сюда долетали лишь ее отголоски. Обычная жизнь, спокойная. С семьями, разговорами за столом, спорами и никому не нужным телевизором. Жизнь, которая Яна давно уже не ожидала.
Единственным, кто встретился ему на пути, был какой-то высокий тощий парень, который угрюмо прятался от дождя под капюшоном куртки. Он, в отличие от Яна, и рад был бы не высовываться на улицу, но у него не осталось выбора – он выгуливал собаку. Большую рыжую дворнягу, такую крупную, что она, став на задние лапы, пожалуй, смогла бы опустить передние Яну на плечи. Оно и к лучшему, что псина далеко. Он не любил собак – а Александра и вовсе их боялась после того случая…
… – Чего же ты медлишь, идем! – зовет его сестра. В ее улыбке – вызов, в ее глазах – бесовской блеск.
Бывают, говорят, пары близнецов, где есть ведущий и ведомый. Часто такое бывает. Один «светлый» – лапочка и мамина радость, другой – «темный», заводила и генератор проблем. У них не так. Они оба проблемные. Ян об этом знает. Его это смешит.
Отец говорит, что они – черти. Мать говорит, что мальчику таким быть – еще куда ни шло, а девочке – совсем нельзя. Она должна быть умнее. Александра хохочет. Она не желает быть умнее. Они одинаково сильные, смелые и наглые. Они просто одинаковые.
Отец запретил им соваться в заброшенный колхозный сад. Их это не волнует. Там поспели яблоки и висят, тяжелые, красно-желтые, на ветках.
– Нам нельзя идти, – напоминает Ян.
– Разве нас это волнует?
– Вот уж нет! Но Пашка увидит.
– Ничего он дальше своего носа не увидит! И мы не пойдем через калитку.
Они выбираются через дыру в заборе и бегут, бегут… Сначала – через поле, заросшее травой и мелкими цветами, потом – через высокие сочные стебли кукурузы. Дальше – гнилые деревяшки, в которых едва узнаются остатки забора, и сад.
Солнце сияет на небесах. Им жарко, они сгорят сегодня, они и так уже смуглые, но это ничего… Они свободны. Ян чувствует эту свободу, она как будто стала осязаемой, и он бежит через нее, как через прохладные брызги фонтана. Пахнет спелыми яблоками. Пахнет травой. Александра пытается его обогнать, но у нее не получается. Им влетит вечером. Они знают об этом.
В саду и правда хорошо – тихо, и ветер, и яблоки. Небо над головой светло-голубое, тоже выгоревшее на солнце. Совсем как их волосы: выгорели и стали белыми. Это было хорошее лето… Они научились лазать по деревьям ловко, как обезьянки. Это потому, что они не боятся падать. Пашка, вон, боится, поэтому ничего не умеет. Нина и не хочет уметь.
Они проводят в саду почти весь день и вспоминают, что нужно домой, только когда солнце движется вниз и темнеет. Домой не хочется, ведь будет взбучка, но – надо. Они уверены, что у них все под контролем, пока не слышат рычание и быстрые шаги, удары тяжелых лап по сухой земле.
Собаки. Много, целая стая. Дворняги, грязные, и достаточно одного взгляда, чтобы понять: нет у них хозяев и никогда не было. Самих собак здесь тоже не было. Близнецы их не знают, не слышали о них. Даже отец, который обычно грозится чем угодно, лишь бы повод был, собак не упоминал. Значит, стая только что пришла… Но какая разница? Они здесь – и они злы!
– Бежим! – кричит Ян.
И они бегут. Одинаково быстро, как всегда. Они одинаковые, ни у кого нет преимуществ. От неожиданности и страха они совершают глупость, сворачивают не к дороге, а к полю, как раньше. Исправлять поздно. Замедляться нельзя.
Александра оказывается впереди, он отстает на несколько шагов. Он хочет прикрыть ее спину, но все еще надеется, что удастся просто сбежать. Ему не везет… Нога за что-то цепляется. Проволока, частично вкопанная в землю, похожа на капкан. Он падает, а сестра не слышит этого из-за собачьего лая. Александра продолжает бежать и скоро скрывается в кукурузе.
Он хочет крикнуть. Он заставляет себя не кричать. Его дела уже плохи – но еще есть шанс, что пострадает только он. Ян заставляет себя молчать, потому что знает: Александра не оставит его, если будет знать, что он в беде. Пусть думает, что он все еще рядом.
Он поднимается на ноги, кое-как выпутавшись из ловушки. Убежать он уже не успеет, собаки окружают его со всех сторон. Он пытается отпугнуть их… Они не боятся. Ему десять лет, он меньше многих из них. Его лицо почти на уровне морды самой крупной из собак. Собака может сорвать ему лицо. Тогда они с Александрой точно не будут одинаковыми… Он попался посреди поля, оружия здесь просто нет.
Когда они бросаются вперед, он пытается отбиться. Но они не напали бы, если бы были готовы отступить. Ему кажется, что это конец…
А потом он снова не один. Александра, должно быть, обернулась, увидела, что он отстал, поняла, что случилось. Она рядом, она нашла какую-то палку – старую корягу, еще с тех времен, когда в этом поле были деревья.
Его сестре страшно, он чувствует это. Страшнее, чем ему. Но недостаточно страшно, чтобы спугнуть ее. Александра кричит и нападает первой. Плачет, кричит и нападает. Она не из тех, кто сдается. Яну потребуется много лет, чтобы окончательно понять это. Значит, и он не из таких, ведь они же одинаковые.
Собаки бросаются на них обоих, но когда они вдвоем, все по-другому. Мир кружится, шумный, жаркий, кроваво-красный… Собаки отступают первыми. Близнецы едва стоят на ногах, но они победили – потому что Александра вернулась…
Ян никогда не забывал этот день. Собаки тогда погрызли их, сильно, но, как ни странно, обошлось без шрамов. Мать испугалась настолько, что запретила отцу ругать их. Отец и соседи за неделю перестреляли всех дворняг, об этом рассказал потом Павел.
Александра всю оставшуюся жизнь боялась собак, Ян просто не любил. Но ведь важно не это! Важно, что она вернулась и спасла его, когда он в ней нуждался.
А когда она нуждалась в нем, он был очень далеко, за океаном, и она умерла, это уже нельзя изменить.
Если так, то как же ему жить дальше? Да никак! Проблема в том, что последние четырнадцать лет об этом знал только Ян. А теперь, судя по белой лилии, мог узнать и кто-то другой.
Глава 6
Это была ужасная мысль, чудовищная, настолько постыдная, что Алиса ни с кем не смогла бы ею поделиться. Но сама она почему-то не переставала думать об этом. Она понимала, что это неправильно для взрослой состоявшейся женщины с высшим образованием, женщины с убеждениями. А вдруг?..
Она думала о том, что все неудачи в жизни Яна Эйлера связаны со смертью его сестры.
Потому что он все еще любит Александру. И не любит как близнеца, а любит… Так, как не должен.
Отлично, опять жарко от стыда стало! А что делать? Сейчас эта тема перестала быть табуированной, о ней много говорят, сериалы, вон, снимают. Да и потом, не далее как в прошлом году Алиса повышала квалификацию на курсах, там немало времени уделялось психологии – помощнице прокурора полезно. Она хорошо запомнила лекцию о том, что склонность к инцесту есть у каждого человека в той или иной степени. Просто у кого-то она подавлена, а у кого-то дает о себе знать. Лекцию прочитали достаточно убедительным тоном, чтобы поверить в это.
Что если так было и с Эйлером?
Боже, если он узнает, что она о таком думает, он больше не взглянет в ее сторону…
Но ведь они близнецы. Про близнецов говорят, что они ближе, чем просто брат и сестра.
Они девять месяцев провели в утробе матери, прижавшись друг к другу. В первые годы жизни Ян, глядя на сестру, видел самого себя. А когда Александры не стало, он так и не женился, да и серьезных романов у него не было. Почему?
Правда, не похоже, что сам Ян Эйлер считал это проблемой. В тридцать два года отсутствие семьи его нисколько не тяготило. Ну а кто из нас возьмет и признает, что болен?
Алисе нужно было найти причину, по которой он ее не любил. Как ни странно, такая вот дикая, извращенная версия все равно была привлекательней, чем признание, что проблема в ней – в Алисе.
Она никогда не решилась бы обсуждать это с Яном, но для себя решила, что выяснит кое-что на досуге. Она не торопилась с этим и уж точно не собиралась все бросать ради своего импровизированного расследования.
Поэтому, когда Ян позвонил ей в разгар рабочего дня, она чуть со стула не свалилась от удивления. Неужели он узнал?! Что, мысли ее прочитал? Нет, это тупо… Но утром она открывала на служебном компьютере психологическую статью о близнецах. Что если он воспользовался своим положением, чтобы следить за ней?
– П-привет! – Голос звучал неровно, нервно, однако изменить это Алиса пока не могла.
– У тебя все в порядке? – мгновенно насторожился Ян.
– Да, я… Тут просто форточка хлопнула от сквозняка, и я перепугалась, как дура, и вдруг – твой звонок… Не обращай внимания!
Не самое умное оправдание, но ничего другого она придумать не могла. К счастью, Ян не стал лезть ей в душу.
– Отдыхать тебе нужно больше, – только и сказал он. – Но я, увы, тебе отдых не обеспечу.
Нам нужно встретиться.
– Ты издеваешься?!
– Не за этим. По работе.
– С каких пор у нас с тобой общая работа?
– Сейчас появится. Знаешь, что… Давай встретимся в той кофейне возле вашего офиса минут через двадцать.
– Да кто ж меня отпустит?
– Денис отпустит, я ему сейчас позвоню и все объясню.
– А мне объяснить не хочешь?
– Через двадцать минут.
Она должна была отказаться и никуда не идти. Гордость шептала ей, что он наглеет. Сначала Эйлер начал распоряжаться ее личным временем, а теперь – рабочим, так, получается? Но вмешавшийся здравый смысл подсказывал, что на доморощенного тирана Ян не тянет. Да и потом, он сам вызвался позвонить Денису – значит, дело серьезное! Потому что в такое время Денис сначала прокурор, а потом уже его друг.
Получается, ему действительно нужна ее помощь. Это было лестно.
Она была в кофейне за пять минут до встречи, Ян успел вовремя. Он выглядел бодрым и энергичным, как обычно, в нем больше не было той жуткой усталости, которую Алиса заметила, когда он пришел в ее квартиру. Она считала это своей заслугой – но и об этом не стала бы болтать. С ним она держалась спокойно и даже чуть насмешливо, чтобы он побыстрее забыл, как она заикалась в трубку.
– Выкладывай, зачем тебе понадобилась помощница прокурора, – потребовала Алиса.