— Не отвлекайтесь на меня, продолжайте, — говорит Кёртис. — Я весь внимание. — Как я узнал из надежных источников, служба безопасности «Точки» получила предупреждение насчет этих гастролеров и заранее приняла меры. Полная готовность, свистать всех наверх! Правда, в Атлантик-Сити охрана не может законно прижучить счетчиков карт, как это разрешается у нас в Вегасе, но есть другие способы, и ты наверняка о них знаешь. Насколько мне известно, «Спектакуляр» использовал полный набор допустимых трюков: снижение максимальных ставок, дополнительные перетасовки колоды и все такое. Многие обычные клиенты были в бешенстве. И тем не менее эта компашка ухитрилась-таки выпотрошить «Спектакуляр». С моей нынешней позиции — уже в качестве менеджера казино — это выглядит не так чтобы очень здорово. — Да уж, ваша позиция к таким зрелищам не располагает. Кагами ухмыляется и покачивает головой. — Скажу тебе по секрету: на самом деле я им адски завидую, — говорит он. — Знаешь, я ведь и сам когда-то собирал команды такого рода, и некоторые из них работали отлично. Но эти ребята — да о них впору снимать голливудские боевики! В уик-энд перед Марди-Гра, когда в казино полно народу, они появляются невесть откуда, отслеживают перетасовки, считают карты, перемещаются от стола к столу и гасят дилеров одного за другим. И никто не заметил, как они поддерживают связь между собой. Даже в свою лучшую пору мы и близко не достигали такого уровня. Кагами щелкает пальцами, как будто осененный догадкой. — Однако! — говорит он. — Знаешь, кто мог бы собрать такую суперкоманду? — Скажите это сами, Уолтер. — Стэнли чертов Гласс, вот кто! А ты здесь рассказываешь, как твой дружок, некий Деймон Блэкберн из корпуса морской пехоты, одолжил Стэнли — великому игроку и создателю команд вроде той, о которой я только что говорил, — десять кусков из кассы казино как раз за шесть недель до того, как гастролеры разнесли в пух и прах добрую половину Атлантик-Сити. Не удивлюсь, если Деймон сейчас озабочен тем, как бы усидеть в своем кресле. — Возможно, поэтому он так засуетился, — говорит Кёртис. — По моим сведениям, в «Точке» уже полетели головы с плеч. Полиция Нью-Джерси разыскивает одного из дилеров, работавших той ночью. Руководство казино с ходу уволило распорядителя, а на следующий день — главу службы безопасности. Уж не эту ли вакансию ты думаешь занять, Кёртис? Он отвечает кислой улыбкой. — Понятно, что ты можешь получить это место только с подачи Деймона — при условии, что до того времени он не потеряет свое. Пока что он держится на плаву. Но если в среду утром имя Стэнли появится в списке неплательщиков «Спектакуляра», они там ударят в набат, и Деймон может собирать манатки на выход. Ну а поскольку ты давно знаком со Стэнли — они же старые друзья с твоим отцом, верно? — Деймон именно тебя попросил отыскать его и напомнить об оплате счета, пока еще не слишком поздно. А ты с этой сделки получишь хорошую должность в казино. Я все правильно излагаю, Кёртис? — Да, сэр. Примерно так все и обрисовал мне Деймон. Кёртис вертит в пальцах бокал с темным вином на донышке. Теперь он уже не так нервничает, хотя и чувствует себя неуютно, ожидая, чем закончит свою речь Кагами. И в процессе ожидания он вспоминает лицо Даниэллы, когда он сообщил ей о своем намерении работать с Деймоном. Также вспоминается лицо отца за плексигласовой перегородкой в тюрьме округа Колумбия, когда Кёртис сообщил ему, что бросает колледж и поступает на военную службу. Кагами смеется и вытирает губы салфеткой. — Это дело может принять интересный оборот, — говорит он. — Позволь мне высказаться начистоту, о’кей? Что, если это не является простым недоразумением? Что, если Стэнли не отвечал на звонки Деймона потому, что цинично его использовал и потом попросту кинул? Что, если это Стэнли обчистил «Точку» и другие казино? Что, если это он собрал команду и потратил взятые у «Спектакуляра» деньги на ее стартовое финансирование? Ему и прежде случалось проделывать подобные фокусы. Много раз. — Я в курсе, — говорит Кёртис, — но то было тридцать лет назад. Стэнли уже не работает с большими командами. Вы сами только что сказали: ему это не нужно, у него есть Вероника. Кроме того, Стэнли и Деймон — друзья. Вам ли не знать, Уолтер, как бережно Стэнли относится к своим друзьям. И вы думаете, что он мог вот так поступить с Деймоном? Это уже был бы не Стэнли. — Согласен. Но я также знаю, что Стэнли не терпит оскорблений или унижений от кого бы то ни было. Мог ли Деймон чем-то его разозлить? — Ни о чем таком я не слышал. — А ты и не должен был это услышать. Тебе эта история известна только со слов Деймона, ведь так? А когда ты в последний раз встречался со Стэнли, малыш? Кёртис прикрывает глаза. Ему видится Стэнли на скамье в парке у вашингтонского Приливного пруда, развернувший веером колоду карт перед юными кузенами Мавии. Сама Мавия и отец Кёртиса шутливо-грозно кричат ему с водного велосипеда. На поверхности воды, как хлопья пены, колышутся вишневые лепестки. Слева, но вне поля его зрения, смеется Даниэлла. Он ощущает ее пальцы в своей ладони. — Это было пару лет назад, — говорит Кёртис. Кагами смотрит на заходящее солнце. — Он сильно изменился, знаешь ли. — Что вы имеете в виду? — Во-первых, он болен. Не знаю, чем именно, но при нашей встрече в прошлую среду он опирался на трость. И в целом выглядел неважно. — Насколько я знаю, Стэнли не проболел ни единого дня в своей жизни. — Во-вторых, — продолжает Кагами, — он свихнулся. В последние два года Стэнли терял огромные суммы. Просто спускал их за игорным столом. Увлекся этими новомодными системами, в которых нет никакого смысла и никаких шансов на успех. У него натурально поехала крыша, Кёртис. Той же ночью он оставил шесть кусков в нашем казино, не моргнув и глазом. Хоть мне и не следует так поступать, я оттащил его в сторону и спросил, что за хрень он тут вытворяет. Напрямую, без экивоков, посоветовал ему не страдать ерундой и выбросить из головы всякие дурацкие системы. — Прямо так и сказали? — Практически слово в слово. — И что он ответил? — Он рассказал мне одну дзен-историю. — Что-что? — Историю про знаменитого японского лучника, который считается одним из величайших мастеров своего дела. Люди со всего света приезжают к нему учиться. Но хотя он уже стар и много-много лет стреляет из лука, ему еще только предстоит сделать свой самый лучший выстрел. — И это все? — Да. Стэнли всегда рассказывает мне дзен-истории. Типа такой шутливой игры между нами. — Про лучника — это правда? Кагами смотрит на него с раздражением, открывает рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого поворачивается лицом к долине внизу. — Уолтер, — говорит Кёртис, — сколько я помню Стэнли, он всегда носился со всякой мистикой. Но все это чисто показное. На самом деле он не верит ни в какие волшебные системы. Кагами пожимает плечами. — Возможно, поначалу это и было показным, — говорит он. — А может, в этом всегда присутствовала крупица веры. Искреннего желания. Фантазии. Или то была попытка выдать желаемое за действительное. Может, он слишком долго играл эту роль и наконец реально стал тем, кем прежде только притворялся. Или, черт возьми, все действия любого из нас являются таким же притворством. Кто знает? Кагами макает кусочек утки в иссиня-черный соус и подносит его ко рту. — Ты когда-нибудь подсчитывал карты, Кёртис? — спрашивает он. — По-настоящему, в игре? — Нет, сэр. Я знаю, как это делается, но сам никогда не пробовал. Кагами медленно пережевывает мясо, затем споласкивает рот водой и запивает вином. — Представь такую ситуацию за столом блэкджека: у тебя все на мази, — здесь я говорю не об удаче, а о надежном подсчете, когда ты отследил перетасовку, имеешь перед собой слабого крупье, а большая часть колоды уже сдана, — и вот тут наступает момент твоего полного контроля над игрой. Ты знаешь свои карты, знаешь карты крупье и даже, исходя из базовой стратегии, можешь предугадать действия другого игрока, вплоть до выхода подрезной карты. Мне очень трудно описать это чувство. Оно сродни… Тут Кагами поднимает глаза к потолку, как будто высматривает нужное слово, витающее в воздухе над ними. Лицо его оживляется и в то же время выглядит очень старым; солнечные искры вспыхивают на его золотых перстнях, в стеклах очков и в тонких черных волосах, а в густо-синем небе позади него уже проглядывают первые звезды. — …всемогуществу, — продолжает он. — И знаешь, малыш, это чувство может сотворить с твоими мозгами презабавные вещи. Очень легко обмануться и поверить, что весь мир — просто большая игра в блэкджек, и тебе достаточно лишь это осознать, уловить соответствия и научиться считать карты. Даже лучшие игроки — надеюсь, ты не сочтешь меня бахвалом за причисление к таковым и себя, — даже лучшие крайне редко достигают этого самого момента всемогущества. А Стэнли в нем живет. Он живет в этом моменте безвылазно. И я думаю, что как раз это постепенно свело его с ума. Кёртис не знает, что сказать. Он только кивает и смотрит вдаль. — Я не очень-то убедителен, — говорит Кагами. — Ну и пусть, не суть важно. Главная моя мысль, Кёртис, заключается вот в чем: нельзя недооценивать способность человека верить в невероятное. Для примера взгляни хотя бы туда. Кагами тычет большим пальцем в сторону мормонского храма. — Люди в этом здании верят, что Америка была впервые заселена потомками пропавших колен Израиля. А твой отец считает, что белая раса была создана каким-то зловещим ученым-экспериментатором. Никогда не предугадаешь, за какую соломинку ухватится тонущий разум. Так что, малыш, не особо рассчитывай на встречу с прежним Стэнли, каким ты его помнишь. Кёртис несколько секунд раздумывает над его словами. — Я считаю так, — говорит он. — Возможно, Стэнли свихнулся. А может быть, и нет. Возможно, это он собрал команду, обчистившую «Точку», а может быть, и нет. Все это не имеет для меня большого значения. А имеет значение другое: скрывается он от меня или нет. Если скрывается, у меня нет никаких шансов его найти. А если нет, он будет не прочь со мной встретиться. Внезапный порыв ветра, слетев с вершины горы, треплет скатерти и сбрасывает с края стола пустой поднос; где-то неподалеку удивленно каркает ворон. Впервые со времени приезда сюда Кёртис радуется тому, что надел теплую куртку. Кагами улыбается. Это дружелюбная улыбка, без тени ехидства, но она может быть лишь прикрытием. — Что ж, удачи тебе, малыш, — говорит он. — Если Стэнли объявится, я передам, чтобы он тебе позвонил. — Буду очень признателен. Ворон взлетает на каменный парапет непосредственно за спиной Кагами и с самодовольным видом чистит клювом перья. Затем каркает, и его хриплый голос эхом разносится по темнеющей долине. После этого он взмывает в воздух, делает пару кругов и поднимается к вершине, откуда ранее прилетел. Кёртис кивком указывает на ворона. — Удачное экзотическое дополнение, — говорит он. — Как вы приучили этих птиц залетать в ресторан? — Приучили? — Кагами смеется. — Боже, да мы никак не можем от них отделаться! Они жили здесь до того, как мы начали закладывать фундамент. Отсюда и взялась эмблема казино. Наш босс называет их Биллом и Мелиндой. Но лично я не могу разобрать, кто из них кто. Кагами вновь принимается за еду; его нож и вилка тихонько постукивают по тарелке. — Был еще и третий, — говорит он, готовясь отправить в рот очередной кусок. — Но он был слишком наглым и агрессивным. Любил всякие блестящие вещицы и запросто мог сесть на стол перед самым твоим носом. А некоторые из наших почтенных клиенток питают страсть к ярким ювелирным украшениям… Словом, та еще была птичка. Босс назвал его Ларри Эллисоном. — И что с ним случилось? — Однажды рано утром я пришел сюда с зеркалом заднего вида от моей машины и «ремингтоном» двенадцатого калибра, который позаимствовал у своего приятеля. Хлоп-хлоп-хлоп крыльев, а потом: бабах! Шеф-повар приготовил для меня из старины Ларри энчиладас под соусом моле. Кагами вытирает губы салфеткой и грустно улыбается, качая головой. — Чертова куча мяса оказалась в этой птице. Вкус говенный. Но я всегда съедаю дичь, которую убил.