— Нет, спасибо. — Тогда, может, плеснешь мне? Я бы сделала это сама, но все еще боюсь, что ты начнешь стрелять, стоит лишь отвернуться. Взяв ее бокал, Кёртис направляется к мини-бару, на полке рядом с которым стоит початая бутылка бурбона, и наливает на два пальца. Потом снимает обертку с нового бокала и наливает себе. — С точки зрения Стэнли, — говорит Вероника, — денежный выигрыш — это наименее интересное из того, что можно получить за карточным столом. Играть, не имея другой цели, кроме обогащения, — это все равно что… Она принимает бокал от Кёртиса. — …все равно что использовать телефонный справочник только для сушки гербария. Или использовать англо-латинский словарь для перевода с латыни на английский. — Секунду. Повтори-ка еще раз. — Ладно, забудь. Неудачный пример. Здесь больше подходит сравнение с четырехкратным видением Уильяма Блейка. «Храни нас, Бог, от виденья единого и Ньютонова сна!» Улавливаешь? — Я в этом ни черта не смыслю, — говорит Кёртис. — О’кей. А ты что-нибудь смыслишь в таких вещах, как сфирот или гематрия? Кёртис отвечает ей непонимающим взглядом. — А как насчет каббалы? — Только то, что слышал об этом от Мадонны. Меня мало трогают подобные вещи. Вероника корчит гримасу и отхлебывает из бокала. — Это какое-то еврейское учение, да? — спрашивает Кёртис. — Мистика всякая? — Изначально еврейское. И главным образом еврейское. Хотя гои активно подключаются к этому делу по меньшей мере с пятнадцатого века. И прежде всего мистическое, верно, но в то же время это и система практической магии. Вот что особенно интересовало Стэнли. — Говоря о практической магии, ты ведь не имеешь в виду Зигфрида и Роя? — Нет, конечно же. Я говорю о практике использования талисманов, формул и заклинаний для вызова ангельских и демонических существ, чтобы они исполняли твои желания. Кёртис растерянно моргает. — Похоже, ты надо мной прикалываешься, — говорит он. — И вовсе не прикалываюсь. По-твоему, Стэнли тоже приколист? Вопрос на хренову кучу баксов. Кёртис не знает, что на это сказать. Он ставит на столик свой бокал. Потом берет в руки книгу — карманного формата, в мягкой обложке, с прошитым корешком. На ощупь сильно истертая обложка напоминает тонкую кожу или старую долларовую купюру. При первом же прикосновении к ней Кёртис каким-то образом понимает, что эта книга ранее принадлежала Стэнли. Она оказывается более плотной и увесистой, чем можно было ожидать по ее виду. Кёртис на секунду слегка ослабляет хватку и чувствует, как книга соскальзывает вниз между пальцами. — Уолтер обеспокоен, — говорит Кёртис. — Он думает, что Стэнли тронулся умом. А ты утверждаешь, что он на старости лет ударился в религию? — Многие люди в старости обращаются к религии и начинают посещать церковь, вместо того чтобы делать ставки в казино. Но со Стэнли все обстоит намного сложнее. Вероника не отрывает взгляда от книги в руках Кёртиса. Возможно, ей это не нравится, но вместе с книгой он завладел и ее вниманием. — Может быть, Уолтер и прав, — говорит она. — Может, Стэнли следует посадить под замок. Пусть себе играет в криббедж в каком-нибудь тихом уютном месте. Может, для него это будет самым лучшим исходом. — И с каких пор он увлекся всем этим: магией, каббалистикой? Вероника слабо улыбается: — Вообще-то, слово «увлекся» применительно к Стэнли здесь не вполне уместно. Вот я этим действительно увлекаюсь. И я воспользовалась своими знаниями, чтобы лучше узнать Стэнли. Собственно, на этой почве мы с ним и сошлись. Он часто играл за моим столом, когда я работала крупье в «Рио». Однажды мы с ним разговорились. И тогда выяснилось, что его очень интересует развитие традиций герметической и каббалистической магии в философии Нового времени, уже после Пико. А я хотела знать, как с помощью игорной индустрии быстрее погасить мои студенческие кредиты. Так что мы оказались полезны друг другу и с той самой поры сделались друзьями — прямо не разлей вода. Однако Стэнли никогда не зацикливался на теоретических деталях. Он не намерен создавать свою систему или применять кем-то созданную. Плевать он хотел на гематрию как таковую. Его интересует только результат, чего можно добиться с ее помощью. — И чего можно добиться с такой помощью? — Считается, что с помощью гематрии можно выявлять скрытые послания, восходящие аж к Сотворению мира, и в конечном счете узнать тайные имена Бога. А если учесть, что Бог создал вселенную, произнеся ее имя, то знание этих имен теоретически дает прямой доступ к божественной сущности, а также возможность свободно перемещаться в пространстве и времени. Что может быть очень кстати, если, например, к тебе нагрянули гости из другого города и надо срочно раздобыть десятка два билетов на «Цирк дю Солей». — А ты сама веришь в эту хренотень? — Нет, конечно, — говорит Вероника. — Но мне интересно наблюдать за людьми, в это верящими. В пору студенчества я полагала, что все такие люди исчезли с лица планеты вскоре после тысяча шестьсот четырнадцатого года, когда Исаак Казобон уточнил время написания «Герметического корпуса». И потом вдруг оказалось, что я мотаюсь по американским казино в обществе одного из них. Она делает еще глоток из бокала, следя за руками Кёртиса. Точнее, за книгой в его руках. Кофейного цвета обложка при слабом свете кажется лишенной всяких надписей, но на ощупь Кёртис чувствует рельеф букв на толстой бумаге. Он подносит книгу к лампе и пытается разобрать эти буквы. Надпись гласит: «ЗЕРКАЛЬНЫЙ ВОР». В свое время тиснение было заполнено серебристой краской, остатки которой — блестящие точки по краям букв — можно заметить и сейчас, взглянув на книгу под углом. Кёртис тут же вспоминает (или воображает) эту серебристую пыльцу на руках Стэнли в полутьме прокуренного клуба где-то в Челси, или в Бенсонхерсте, или в Джексон-Хайтс. При этом Стэнли смеется, снимая колоду. — Ты знаешь, что это за книга? — спрашивает Вероника. — Я видел ее раньше. — Это любимая книга Стэнли. Она у него с самого детства. В последние несколько месяцев он постоянно ее перечитывал. — Странно, что он не прихватил ее с собой. — Да, это в самом деле странно. Кёртис открывает книгу и видит на первой странице надпись от руки выцветшими синими чернилами. Неровный старомодный почерк. Стэнли! Запомни это навсегда: «Естество содержит в себе Естество, Естество овладевает Естеством, Естество ликует при встрече со своим Естеством и обращается в иные естества. И в других случаях все подобное радуется своему подобию, ибо уподобление есть причина дружества, и в этом сокрыта великая тайна многих философов». Наилучшие пожелания собрату-безумцу! Да приведет тебя фортуна к твоему собственному opus magnum. Удачи, Эдриан Уэллс 6 марта 1958 г. — Стэнли был знаком с автором? — Да, но не знаю, насколько близко. Он отыскал Уэллса, когда жил в Калифорнии. Стэнли тебе не рассказывал эту историю? Кёртис открывает следующую страницу. «Прочь, когтеруких клеймителей злобная свора!» — так начинается текст. …Прочь, беспощадные твари, торговцы забвеньем, что отсекают причину от следствия, прочь! Скройтесь в унылой глуши таксономий и онтологий, самодовольно вращая мирские колеса Фортуны! Некому будет вкусить желчь ваших жалких потуг; мрачной тоски каталогов не возжелает никто. Взоры критичные долу! Ибо отважный Гривано, прозванный Вором Зеркальным, травит живым серебром ваши дремучие камни, темное бремя неся сквозь пелену облаков и липовый запах ночей. Не расставляйте силки из связующих нитей рутины! Не отвлекайте его грохотом счетных костей! Дайте свободный проход, повелители куцых гномонов (вы полируете золото, чтоб серебро посрамить), ибо сокровище тайное в его заплечном мешке — не что иное, как наипервейший рефлектор, диск равнополой Луны!