– Думаю, десятилетняя разлука слегка утишила ваши страдания, ваша светлость? – В монастыре я молилась за моего отца каждый день. Фактически он постоянно присутствовал в моей жизни. – Герцогесса и глазом не моргнула. Барист хмыкнул. – Матушка Эралин упала в ноги архону. Реонар Аллийский – мой друг, поэтому я узнал об их беседе и решил предупредить вас. Малена скрипнула зубами и передала управление Матильде. Дальше уже пошел достаточно неприятный разговор, герцогесса смущалась бы, а вот Матильда могла говорить на любые темы, даже на самые интимные. – А что? Читали мы ту «Камасутру»! – Догадываюсь о чем. Меня уже совратили? Барист улыбнулся. – Матушка Эралин подозревает вас в тайном браке. Если дойдет до короля… Матильда пожала плечами. – Я могу подвергнуться любому осмотру. И наглядно доказать свою невиновность. Барист мог бы сказать что-то еще, но тут в дверь кабинета поскреблись. И слуга ввел очаровательную белую шемальскую борзую, которая тут же тявкнула, совсем как щенок, вырвалась из рук лакея и помчалась к Тальферу. А то ж! Друзья не должны сидеть необлизанными, это непорядок! – Ирис? Барист был искренне удивлен. С него даже маска любезного стряпчего упала – на минуту. И девушки лишний раз убедились в своем уме. Такой волчара, даром что толстый. «Отожравшийся». «На придворных харчах?» – предположила Малена. «Нет. Просто – на придворных. На завтрак, обед и ужин». Собака была полностью согласна, что она – Ирис. И лизалась вдоль и поперек, пока Тальфер не отстранил ее. – Ну, хватит, хватит, девочка… Матильда кашлянула, привлекая к себе внимание. – Вы не хотите забрать их к себе, господин Тальфер? – Их? – тут же поймал намек Барист. – Их. Пойдемте со мной, господин скромный королевский стряпчий. Матильда позволила себе легкий укол, но Барист не обратил на это никакого внимания. Знал он и борзую, и ее хозяина, и… Варс? Он здесь? Но почему? Как? Рука мужчины легла на скрытую кнопку в рукояти трости. Одно нажатие, и деревянные ножны отлетают в сторону, а в руке у него окажется клинок. Все какой-то шанс, если сейчас его ведут в засаду. И первый удар достанется герцогессе. Но герцогесса не боялась. Она мило улыбалась и шла вперед по коридорам. Кивала в ответ на поклоны слуг, улыбалась… – Мария-Элена? Матильда аж зубами скрипнула. Вот черти принесли Рисойского, точно. Нет в этом мире чертей? Неважно! Шервули постарались! Но не ругаться же… о! Придумала! – Дядюшка, у нас проблема. – Да? – Господин Тальфер оказался так любезен, что приехал лично. Из уважения к моему отцу… что у нас там полагается за совращение дворянки? – Отсечение. Под корень. – Тальфер не понял, в чем смысл, но красавчики ему были просто решительно неприятны. А Рисойский – вдвойне. И красавчик, и сволочь редкостная. Убивать пора. – Вот-вот, отсечение корня. Матушка Эралин бросилась в ноги архону. Кричит, что меня совратили, и требует… того. Отсечения. Лоран непроизвольно прикрыл корень. – Но я же… – Матушке лучше знать, – наставительно заметил Тальфер, наслаждаясь спектаклем. Лоран сглотнул, но потом приободрился. – Что ж, как честный человек я готов жениться. – Как честная девушка не могу согласиться. Давайте сперва определимся с корнями, – парировала Матильда. – А то говорят, это больно. Кто-то и помирал в процессе отсечения. – Я давно знаю архона, – вступил Барист. – Думаю, если вы напишете ему свое прошение, я смогу вручить его в ближайшее время. Лоран тряхнул волосами. – Но… – Дядюшка, вы можете сомневаться в моей чести? – в голосе Матильды звучала самая искренняя обида. Лоран вспомнил таз, свинью, потом Винель… Сомневаться? Интересоваться, откуда опыт. И сколько там выживших покушавшихся, так вернее. – Господин Тальфер, вы у нас надолго? – Полчаса, может, чуть больше, – всем своим видом Барист говорил, что не успевший – опоздает. Лоран намек понял. – Что ж, не буду терять времени. Роскошный мужчина скрылся в одной из комнат. Малена и Барист переглянулись. Смеяться они не стали. И друзьями в мгновение ока не сделались, но доверять друг другу начали на чуточку больше. Общие враги – они сближают. * * * Варсон Шефар бредил вот уже четвертый день. Иногда приходил в себя, но ненадолго, и опять впадал в забытье. Матильда тут сделать ничего не могла. Промыть рану – да. Разогнать горе-лекарей и оставить того, кто мог не угробить пациента, – да. Запретить кровопускания и вместо этого поить больного отварами жаропонижающих, крепким бульоном и красным вином – тоже да. А что еще-то можно сделать? А ничего. Молиться. Помогало плохо, и Матильда уже прицеливалась на изобретение ляписа. Хотя бы! Серебро, азотная кислота, и вот тебе водный раствор нитрата серебра. Хоть какая-то бактерицидная дрянь будет. При виде герцогессы лекарь, сидящий в кресле, встал, поклонился: – Ваша светлость.