* * * Барист Тальфер слов на ветер не бросал, а потому на следующий день Мария-Элена входила в особняк архона. – М-да. Обет нестяжательства тут явно не давали, – прокомментировала Матильда. И было чего ехидничать. Роскошная отделка стен, шикарные портьеры, ковры, резьба по дереву… в королевском дворце и то было меньше роскоши. А чего стоили фрески на потолке? А еще… Кошки. Они были повсюду. Они мурчали, они провожали гостью надменными взглядами, они с королевской важностью фланировали по коридорам… – Смотри! Почти Беська! – обрадовалась Малена. И попробовала подойти к одной из кошек. Серенькой, зеленоглазой, с острой умной мордочкой… как знакомятся с кошками? Надо подойти. Потом протянуть руку, чтобы ее высочество обнюхала ваши пальцы, а уж потом, если она решит, что вам можно доверять, – попробовать ее погладить. Так Малена и поступила. Опустилась на одно колено, протянула руку, и кошка милостиво приняла ее. Подумала пару минут, а потом врубилась головой в ладонь. Малена рассмеялась и принялась чесать котейку под подбородочком. Идиллия. – Я вижу, вы понравились Марии? Мария-Элена даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом поняла и улыбнулась. – Так мы еще и тезки? Поверьте, симпатия взаимна. Сегодня она была в «промежуточном» облике. Сильно страховидлу из себя делать не стоило, но волосы она зачесала нарочито гладко и платье выбрала попроще, а сверху накинула серую шаль. Если что – снимет, а пока – серенькие мы, скромненькие, незаметные… Ага, волки. Или вот такие милые киски. Ай! Кошка, поняв, что чесалка отвлеклась, не долго думая, цапнула герцогессу за палец – и опять подставила подбородок. – Ах ты свинюшка, – возмутилась Мария-Элена и в качестве страшной мести сгребла пушистину в охапку. Сиди теперь на руках, вот! Кошка не возражала. Архон – тоже. Реонар Аллийский оказался симпатичным моложавым мужчиной лет шестидесяти. Невысокий, седоволосый, кареглазый, из тех мужчин, которым женщины до смерти глазки строят – не принципиально, чьей смерти. Они того стоят. Сколько же в нем было жизни! Сколько огня! «Читай он проповеди среди каннибалов – к концу лекции получил бы убежденных вегетарианцев», – припечатала Матильда. И Мария-Элена была с ней согласна. «Тильда?» «Да?» «Поговоришь с ним?» «А сама?» «Архон… я не могу. Это просто вбито…» Матильда поняла подругу. Когда ты воспитываешься в монастыре, в тебя каленым железом впечатывают уважение к церковным иерархам, иначе там не выживешь. Но сейчас им надо торговаться и договариваться, а если Малена будет смущаться – как это сделать? Никак. А вот Матильда может, ей на все чихать, кроме потрясающего обаяния этого человека. А потому… – Благословите, отче. – Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя. – Извините, что колени не преклоняю, – внезапно глаза герцогессы заискрились смехом, – подозреваю, что моя тезка мне этого не простит. – Если вы их преклонили перед моей кошкой, значит, и ее хозяина уважаете не меньше, не так ли? – поддел архон. – Даже больше. Кошка – свидетель, – подтвердила Матильда, широко улыбаясь. А архон подумал, что Тальфер не ошибся в очередной раз, аттестовав эту девочку как интересного человека с большим потенциалом. Она определенно стоит беседы. – Что привело вас ко мне, дитя мое? – Эм-м… отче… простите, вы знаете, что мой отец умер… ох, как-то нескладно звучит, вы не находите? – искренне расстроилась Матильда. Реонар Аллийский пожал плечами. – Я в курсе обстоятельств герцога Томора Домбрийского. – Подозреваю, не всех. Вы позволите мне называть вещи своими именами? – О, пощадите мой слух! – Ну… я обещаю не называть кошку – собакой, даже если об нее споткнусь, – поддразнила Матильда. Через несколько секунд смысл анекдота дошел до архона – и тот рассмеялся. – Да… когда споткнешься – это сложно. Что ж, я вас слушаю, герцогесса. – Так вот, герцог Домбрийский умер. Мне в наследство он оставил монастырское воспитание, отправив туда еще ребенком сразу после второй свадьбы, а также хорошее приданое, ну и мачеху с ее присными. То есть – дочерью и братом. – Да, я наслышан о судьбе несчастной Силанты Колойской, – подтвердил архон. Матушка Эралин ему мозг выгрызла, хотя и не знала этого выражения. Требовала помочь ее деточке, хотя по первому впечатлению деточка и сама кому хочешь могла помочь. Или добить. – А о судьбе того несчастного, которого она пыталась соблазнить? – поинтересовалась Матильда. – Мы беднягу потом три дня в чувство привести не могли. – Неужели это было так страшно? – против воли заинтересовался архон. – Не то слово. У бедняги аллергия на ароматические свечи. Он чуть не задохнулся и чудом остался в живых. Поэтому Силанту я отправила подальше, чтобы она никого больше насмерть не уходила ради своих непристойных желаний. И остались у меня мачеха и ее брат. – И кто же доставляет вам больше хлопот? – Мачеха мне хлопот вовсе не доставляет. Волей небес я ее люблю, как родную, – возвела глаза к небу Матильда. – Останься мой отец в живых – он получил бы мою любовь в той же мере. Архон фыркнул, поняв намек. Да, сплавили девчонку в монастырь, пытались отнять наследство, конечно, любит! Вот что потяжелее подберет – и выразит всю свою любовь в полной мере. – К тому же Брат и Сестра были жестоки в последнее время, моя мачеха сильно заболела. А вот ее брат… это ужасно! Всхлип был вполне артистическим, но слезинку выдавить не удалось. Хоть ты луком запасайся, так ведь запах учуют. – Что именно ужасно? – Начнем с того, что он решил на мне жениться. Не ради любви, ему просто хотелось получить мое наследство. Но это-то я пережила бы. Архон задался вопросом, пережил бы это Лоран Рисойский или нет, но решил не уточнять. Ответ он уже знал. – А что не так? – Он пристрастился к наркотикам. – К чему, простите? Матильда вздохнула, набрала воздуха в грудь – и от всей широкой души вывалила бедному архону на уши все то, что двадцать первый век вдалбливал своим детям. Каждый день по нескольку раз в день. Про наркотики, эффекты, последствия, результаты и даже методики борьбы. Закончив простым и понятным: