– Мой господин, я бываю такой непочтительной. Такой рассеянной… угодно ли будет вам наказать меня за это прегрешение? Глаза мужчины сверкнули жадными огоньками, но свои силы он оценивал верно, а потому не стал торопиться. Просто сжал в кулаке гриву волос, намеренно причиняя легкую боль, и удовлетворенно пронаблюдал, как туманятся глаза леди Френсис. Не от боли – от желания. – Чуть позднее. – Да, мой господин. – Именно Дилера. Предварительный договор с Ринием Эларским уже заключен, есть наметки по переговорам с Саларином. Если все пройдет удачно, Степь падет к ногам тройственного союза. – Вот как… Леди Френсис была действительно неглупа. С Саларином – родство. Правящий сейчас король – брат ее величества Лиданетты, которая безвременно почила во время эпидемии оспы. С Эларом будет родство. А дальше… Каждое государство сильно своим. Аллодия богата лесами, горами, у них почти нет конницы, но сильная пехота. В Эларе, напротив, конь стоит больше, чем женщина. За убийство или вред, причиненный коню, тебя могут просто повесить. А Саларин – это купцы. Война же – расходы, расходы и еще раз расходы. И взять-то с той Степи нечего, кроме коней, территорий и рабов. Но чтобы все это начало приносить прибыль, еще требуется столько вложить… подумать страшно. Это понимает любой разумный человек. – Что я должна сделать, мой господин? – Мне пока невыгоден этот союз. Пока… – Я понимаю… Френсис действительно понимала. Если договор будет заключаться от имени его величества Остеона или Найджела, те могут призвать союзников на помощь. Во время войны любое покушение на королевскую власть – бунт. Карается смертью на месте – если повезет. Если нет – ты будешь молить о смерти. А вот если на трон садится новый король, если он, своей волей, заключает этот союз, если начинается война, которая позволяет отправить на поле боя самых недовольных и решительно прополоть остальных… Это уже совсем другой расклад. Но показывать, что она это понимает, – нельзя. Наоборот… – Поэтому ты будешь постепенно вкладывать в голову Найджелу простые мысли. Первая – отец его не понимает. Он так всю жизнь и пробегает перед отцом на задних лапках, если не решится сбросить ярмо. Можешь ты влюбить этого индюка в себя? Френсис пожала плечами. У Найджела в сердце уже была одна любовь – к нему самому. Вряд ли там еще поместится… Увы, ее величество Лиданетта была хрупкого телосложения. Роды дались ей очень сложно, она долго приходила в себя и с рук не спускала сына. Второй раз у нее был выкидыш. И третий. Потом родился мертвый ребенок… Все это заставляло ее обожать живого малыша, тискать, уделять ему все время и внимание… Найджел вырос в твердой уверенности, что солнце светит миру по его приказу. И только для него. Убедить такого эгоиста в своей любви несложно, он и так в ней не сомневается. Это же ОН, и Он снизошел до тебя. Чего тебе еще надо для счастья? А вот заставить его полюбить? Это задача для незаурядной женщины. Впрочем, Френсис считала себя именно таковой. – Я попробую, но не ручаюсь за успех. – О, я верю, что у тебя все получится, дорогая. Влюби его в себя и внушай мысль, что от отца можно избавиться и иначе. Не убийством… – К примеру, мой господин? – Есть некоторые отвары… Если пить их достаточно долго, человек становится безумен. Ему чудятся голоса, появляются видения… безумие его будет очевидно. А безумный король не может править государством. Его надо запереть и вручить регентство и корону его сыну. Леди Френсис кивнула. – Это вторая мысль? – Да. И третья – его не уважают. Его унижают, заставляя жениться на Дилере Эларской. Отец женился по любви, а для сына он счастья не желает, оскорбляет и третирует наследника, низводя его чуть ли не до уровня ребенка… Леди кивнула. – Я сделаю, мой господин. Но не случится ли так, что Найджел просто оскорбит эларцев? Смертельно оскорбит? – И пусть. – Господин довольно улыбнулся. – Поверь, найдется и кому утешить принцессу, и кому спасти репутацию страны в глазах соседнего государства… Леди Френсис подумала и кивнула. Что уж она поняла – осталось в хорошенькой головке леди, но вслух прозвучало: – Мой господин… вы имеете в виду себя? – Это тебя не касается. Из зеленых глаз покатились бриллиантовые слезинки. – Мой господин, только не говорите, что вы готовы променять меня – на эту чалую лошадь! Мужчина хохотнул. Леди Френсис, безжалостная, как и все красивые женщины по отношению к соперницам, попала в точку. Именно чалая и именно лошадь. Лучше бы Дилеру не описал никто. Вытянутое лицо, тяжелая квадратная нижняя челюсть, здоровущие зубы, бородавка на щеке, волосы невнятного коричневого оттенка… Да и фигура соответствующая – длинная и нескладная. Рядом с леди Френсис Дилера не просто смотрелась бы служанкой. На нее бы еще и плевали… – Неужели ты думаешь, я могу от тебя отказаться? Бриллиантовые слезинки так же текли из глаз. Леди Френсис отлично понимала, что ради власти ее любимый пойдет на все и не посчитает это грехом. От нее не просто откажутся. Ее убьют. Но выглядела она так соблазнительно… Растрепанная, полуобнаженная, с гривой волос, рассыпанной по одеялу… – За эти мысли ты заслуживаешь самого строгого наказания, – приговорил мужчина. И подмял под себя несопротивляющуюся красавицу. Леди Френсис была достаточно умна, чтобы верно оценивать свои силы. Королевой ей не стать. Но фавориткой – вполне. А для этого нужно быть услужливой, податливой, покорной и соблазнительной. И она отлично с этим справится. Принц, говорите? Что ж, она справится и с принцем. А сейчас… Сейчас нет ничего, кроме ее самой, любимого человека и наслаждения, которое он дает ей. Да, мой господин, еще, прошу вас… Мария-Элена Домбрийская Поездка в карете – это не особенно интересно. Ты едешь, кляня кочки и выбоины, потом вы останавливаетесь, ты разминаешь ноги и возвращаешься в карету. Через два часа – то же самое. Останавливаться на обед? В этот день было попросту негде. Они не встретили ни одного приличного придорожного трактира, в который можно было бы зайти и пообедать. А вот ночевать… Ради ночевки они остановились на постоялом дворе, который гордо нес вывеску с названием «Три карася». «Жаль, не три пескаря, – съязвил внутренний голос, как-то ставший привычным. – Интересно, каких карасей там жарят, если до ближайшей речки пилить и пилить?» Малена предпочла не обращать внимания на этот вопрос и медленно, вслед за капитаном, вошла внутрь. «М-да. Пять звездочек мы видим только в окошко. За… любись…» – оценил внутренний голос. При чем тут звезды, Малена тоже не поняла. Трактир как трактир. Общий зал с изрядно закопченными потолками, тяжелые столы и такие же тяжелые скамьи – чтобы драться было ими несподручно. По стенам развешаны вязанки лука и чеснока, там же, в держателях, факелы… Закопченный камин – его должны разжечь вечером… «Если труба не забилась. А то дыму будет…» Стойка, за которой находятся бочки, бутылки, дверь на кухню, и стоит сам хозяин трактира.