Тьфу! Первая любовь… – Юля ушла? – Да, Антон Владимирович. – Она бывает… резковатой. – Да, Антон Владимирович. Антон понял, что ничего другого не добьется, и отвязался. А чего он хотел? Чтобы ему на любовницу пожаловались? Фу, какая пошлость! * * * Вечером Антон задержался на работе. Матильда заглянула к нему, узнать, нужна она – или можно уходить. Шеф только рукой махнул: – Иди… – Спасибо. – Только скинь вот это письмо по электронке. Адрес я карандашом написал. Пришлось задержаться на пару минут. Прогнать письмо через сканер, вывести на монитор – и спихнуть в почту. Недолго, но… – Привет, клякса чернильная! Юля вошла походкой победительницы. Красное платье открывает больше, чем закрывает, собственно, закрыты там грудь и промежность, остальное – либо разрезы, либо сетка, в таком на сцене плясать надо, а не по улице ходить. Но ей к лицу, только очень вульгарно. Черные волосы залиты каким-то средством для укладки, потому что почти не движутся, лицо накрашено еще сильнее… – Добрый вечер, сударыня, – спокойно ответила Мария-Элена. Именно Мария-Элена, для которой было привычно и обращение, и самообладание. Вот Мотя обычно сначала била в нос, а потом уж… – Су-ударыня… ишь ты? А почему не госпожа? – Потому что слово «госпожа» должно употребляться вместе с фамилией или должностью, а мы с вами не были представлены. В то время как слово «сударыня» можно использовать в общении с незнакомками. Юля опять вспыхнула. – Ах, не представлены… Тошка нас знакомил. – Госпожа Юлия? Малена не ехидничала, она просто уточняла. Но как-то получалось до крайности нелепо, и Юля, которая настаивала на этом обращении, выглядела персонажем из плохого порнофильма. То ли бордель-маман, то ли еще чего похуже. – Юлия Петровна! Или госпожа Шаврина! Или… – Юля? – донесся голос из кабинета. – Да, Тошенька, я уже здесь, – заворковала девушка. – Иди сюда! Юлия бросила насмешливый взгляд на Малену но – увы. Все пропало втуне. Девушка как раз наклонилась, чтобы выключить компьютер и сетевой фильтр, и заметила зеленый огонек… – Тильда?.. – Точно! Малечка, нас слушают! – Тоша? – Вот сукин сын! – Тильда! Мария-Элена выключила фильтр и отправилась на выход. В голове была каша. – Думаешь, нас и с утра слушали? – Уверена. – Я ничего лишнего не сказала? – Малечка, это я бы лишнего наговорила. А ты умничка и вообще чудо! Я бы никогда так не смогла! – Как он может… с ней? Она же отвратительна… – Полагаю, Антона не интересуют ее умственные способности. Мария-Элена надулась. И дулась почти всю дорогу до дома, пока не наткнулась на знакомых. – Тильда, привет! – Привет! – помахала рукой Матильда. Знакомых у нее хватало, вот с близкими друзьями было хуже. Но… У меня не характер, а жизнь тяжелая. Именно это и можно было сказать про Матильду. Сложно было вырасти дружелюбной и открытой в ее обстоятельствах. Когда родителей нет, растит тебя бабушка со своеобразным характером, денег в семье в обрез, работать приходится чуть не по двадцать часов в сутки… Ну и добавьте еще, что Матильда в любой момент могла остаться одна и оказаться в детдоме. Способствует любви к людям? Нет. Знакомых-то у нее хватало, настоящих друзей не было. Но Матильда не переживала. Настоящий друг – дело серьезное, не каждому в жизни он дается. Понимать надо… Компания, которая собралась на лавочке, была вполне среднестатистической. Такой клуП (клуб Пивохлебов) найдется в каждом дворе. Сидят они, пивко посасывают, курят, что самое противное – плюются, словно верблюды, и ни одна зараза не подумает отнести окурки в мусорку. Хотя в их дворе бедолагам приходилось плохо. Бабушка Майя гоняла эти кодлы, словно паршивых щенков, последние пару лет только перестала – Паркинсон… Сейчас на лавочке у Мотиного подъезда сидела местная дворовая красотка Людмила и двое ее кавалеров. Витек и Петюня. Да-да, тот самый. Людмила, по случаю жаркой погоды, оголилась так, что Матильда подумала о купальном сезоне. Топик-огрызок почти не сдерживал роскошные прелести размера так пятого, а куцые шортики почти не прикрывали остальное. Размера так тоже пятидесятого, если не пятьдесят второго. Пока Людмилу еще спасала тонкая талия, позволяя не казаться глыбой жира, но девушка успешно боролась с этим недостатком. Пиво – штука калорийная, а в таком количестве им можно было роту солдат накормить. Возле троицы стояли шесть полуторалитровых бутылок, плюс чипсы, фисташки и что-то еще в ярких пакетиках. Кавалеры были вполне достойны дамы. Они сверкали сомнительными бицепсами в майках-алкоголичках и смело открывали миру волосатые кривоватые ноги. – Тильда, иди к нам? – Спасибо, я с работы. Мне бы отдохнуть… – Вот вместе и отдохнем! – заржал Петюня. Попу, правда, от скамейки не оторвал – вот еще не хватало! Да любая баба уже должна быть счастлива, что такой самэц обратил на нее свое благосклонное внимание. А вот Витек оказался поактивнее и открыл перед Мотей подъездную дверь. Но облокотился на нее, как будто атланта землетрясением контузило, еще и рукой проход перекрыл. – Поцелуешь – пропущу! «Фу!» – среагировала Мария-Элена. Матильду такими мелочами было не смутить. – Почистишь зубы – поцелую. Кавалер замялся. Видимо, не ожидал такого заявления, а Мотя тем временем ловко подбила его под опорную ногу. А нечего наваливаться всей массой на одну точку опоры, распределять надо грамотно. Осталось только подтолкнуть вверх руку Витька – и проскользнуть. Занятый попытками удержать равновесие, кавалер и внимания-то на даму не обратил, куда там ее удерживать. – Ловко ты его!