– Голубиная почта? – поинтересовалась Матильда. – Да… и печать матушки-настоятельницы. – И что ей надо? Этим же вопросом заинтересовалась и Лорена. – Что тебе пишут… дочурка? – Сейчас почитаем, мамуся. Матильда, уже Матильда, пристально оглядела цилиндрик. Нет, не распечатан. Тонкие пальцы коснулись крышки, повернули… Голубиное письмо было небольшим листочком очень тонкой, почти прозрачной бумаги, исписанной убористым, мелким почерком. – Та-ак… «Милое мое дитя. Надеюсь, ты уже в Донэре? Как ты доехала? Все ли благополучно? Помни, что ты всегда можешь рассчитывать на любую мою помощь и поддержку. Мы ежечасно молимся за тебя Сестре и Брату. Твоя матушка Эралин». – Политическое убежище предлагают? – Матильда едва не фыркнула. – Если бы не ты… – Ну да. Сейчас ты была бы на все готова, – согласилась Мотя. И верно. Не случись ее в жизни Малены, не заверни они в Винель, сейчас Лорена с присными довели бы герцогессу до истерики. И та с радостным визгом кинулась бы в монастырь… – Перебьются? – Да еще как! Ты позволишь? – Разумеется! – Малена с радостью уступила место подруге, и Матильда нежно оскалилась на Лорену. – Мамочка, все плохо… Лорена приоткрыла рот: – Что? – Матушка Эралин считает, что я вполне готова уйти в монастырь… Бедный стол подвергся оплевыванию в очередной раз. Не повезло ему, то Лоран, то Силанта… Впрочем, Рисойские все были ошарашены. – В монастырь? – наконец опомнился Лоран. Матильда нежно улыбнулась ему, так, что дядюшка подтянул под себя ноги. На всякий случай. – Вот я думаю, что мне там делать нечего. А вы, дядюшка? – Конечно, нечего! – возмутилась Лорена, поняв, что Донэр может уплыть раз и навсегда! – Еще не хватало! – Как я рада, мамусик, что мы согласны в этом вопросе. Дядюшка, вы когда выезжаете? – Куда? – Силанту никто не посвещал в подробности. – В монастырь. Женский, – припечатала девчонку Матильда. – З-зачем? – Породу улучшать, – отмахнулась Матильда от дурехи и перевела взгляд на Лорену. – Пусть дядя едет в столицу. Готовить нам дом. – Он ногу поранил, он не может сейчас ехать, – отмахнулась Лорена. Лоран сделал печальное лицо. – Дядюшка, все так серьезно? – ахнула Матильда. Лоран страдальчески скривился. – Да… Угрызений совести он так и не дождался. Малена поглядела на Шадоля, который стоял у дверей. – Любезнейший, у нас где-то должно быть кресло с колесиками? – Да, ваша светлость. – Распорядитесь выделить лакеев. Пусть дядюшку катают до выздоровления. – Я… Лоран понял, что над ним будут издеваться даже курицы во дворе, но куда там! – Дядя, а если гангрена? Ведь ногу отпилят, по самое… По самое важное! – Я не настолько плохо себя чувствую, – отчеканил Лоран, понимая, что издеваться над ним будут сейчас со вкусом. – Тогда… Шадоль, чтобы завтра все было готово для поездки дядюшки в столицу. Кресло отменяется. – Да, ваша светлость. – Ну, нет! – возмутилась Лорена. – Пусть едет капитан Сетон. Он с этим справится. А Лоран поедет с нами! Неприлично путешествовать без мужчины! – Почему? – удивилась Матильда. – Я вот ехала через полстраны с одной служанкой – и ничего. – Еще неизвестно, как это отразится на твоей репутации! – Главное, что это никак не отразится на моем приданом, – фыркнула Матильда. – Ладно. Шадоль, сколько вам нужно, чтобы подготовиться к нашему отъезду? – Три дня, ваша светлость. – Замечательно. Через пять дней выезжаем. – Я не успею ничего собрать! – возмутилась Лорена. Матильда махнула рукой: – Закажем всё на месте. Ваша красота, мамусик, достойна новых платьев. – Эм-м-м… Крыть было нечем. Не скажешь же: «Давайте еще посидим в Донэре, пока Лоран тебя не трахнет!» Нет, не скажешь. Чем Матильда и пользовалась, беззастенчиво ставя «вилки». Карты бабушка Майя не любила, признавая только покер и преферанс, а вот шашки, шахматы, нарды… в них они с Мотей резались чуть не до последнего ее дня. – Мы поедем через пять дней, а капитан Сетон пусть выезжает завтра же. И налегке. Как раз успеет доехать и все устроить. – Матильда улыбнулась Лорене. – Прикажете, мамуся? – Д-да, – скрипнула зубами красотка. – Вот и замечательно.