На его злую реплику Оленька прикусила губу, подумав о том, что, как бы она ни была зла на Кирилла, но смерти ему она точно не желала. Она понимала, что он сказал это в запале, но все же ей было неприятно слышать такое. Тем более при слугах. Похоже, ее муж думал о ней очень плохо, считая ее корыстной девицей, которой нужны только его деньги. Измайлов гнал коня галопом, периодически чуть сбавляя темп, чтобы дать животному передышку. Начался снегопад и ветер заметал путь, а белые крупные хлопья липли к лицу и глазам. Он был взвинчен, мрачен и очень зол. Брачная ночь явно не задалась. Сначала Ольга со своими претензиями, потом Кудашев с манией пострелять, а теперь он должен был мчаться спасать брата и несчастную Ирину, пока ее пьяный муженек не совершил самосуд. Как он мечтал в эту ночь остаться в вдвоем с Ольгой, а в итоге шатался морозной ночью непонятно где по грязной вонючей улице на задворках Петербурга. В какой-то момент он заметил очертания Невы, скованной льдом, и тут же осадил коня. Он понял, что где-то свернул не туда и теперь находился не в том месте. Мрачные думы и непогода сыграли с ним злую шутку и сбили с пути. Чертыхнувшись, Кирилл развернул коня и поскакал в обратную сторону, уже более сосредоточенно смотря по сторонам. Когда достиг наконец крайних домов Свечного переулка, он почти налетел на карету, подъехавшую к нужному дому. Конюх Измайловых остановил лошадь, и с подножки кареты выпорхнула Оленька, намереваясь последовать в ближайший мрачный домишко с покосившейся крышей. Одноэтажный дом казался пустынным и неприветливым, на улицу выходили только два окна с задвинутыми ставнями. Ветхий забор виднелся только с одного боку. Цифра восемь, написанная краской на заборе, облупилась и едва виднелась. Побледнев, Измайлов тут же подъехал к жене и, загородив ей путь своим жеребцом, пророкотал: — Я велел вам остаться дома, Ольга Николаевна! — Ах! Вы еще тут? Пойдемте скорее внутрь! — заверещала она, словно не слыша его слов и обходя его коня. Кирилл проворно спешился, крикнув конюха, сидевшего на козлах, кинул ему поводья. Ольга же, воспользовавшись его заминкой, поспешила вперед, но не успела сделать и пяти шагов, как жесткая рука мужа остановила ее, вцепившись в плечо. — Вы слышали, что я сказал? — прорычал он. — Там моя сестра, неужели вы думаете, что я оставлю ее одну в такой страшный час? — Она не одна, черт вас дери! — не унимался Кирилл, не давая ей двинуться дальше. — Там Александр, и я сейчас пойду. Вы там ни к чему! — Оставьте меня! — возмутилась она и попыталась вырваться из цепкой хватки его рук, которые схватили ее плечи. — Там опасно! Поймите же, упрямая девица! — не унимался он, и они начали бороться прямо на улице перед покосившейся деревянной оградой. — Я ваш муж и требую, чтобы вы подчинялись! — Я все равно пойду, — непокорно заявила девушка и вдруг краем глаза увидела какой-то странный яркий всполох. Она попыталась оглянутся на домишко, но Измайлов властно развернул ее и поволок обратно к карете. Но она вывернула голову и увидела, как с крыши дома валит черный дым, а в окне слева оранжевое свечение. — Да погодите же! — выпалила Оленька. — Смотрите! Огонь! Там огонь! — Что? — прохрипел Кирилл, быстро обернувшись. Они оба бросились обратно к дому и тут же услышали громкую брань и шум. В следующую минуту на крыльцо вывалились двое мужчин, яростно дубася друг друга. Одним был князь Кудашев, вторым Александр Измайлов. Они наносили сильные удары кулаками, пытаясь ударить соперника больнее. Через минуту, запнувшись о лестницу, они оба свались с крыльца на землю. Тут же вскочив на ноги, они вновь сцепились. У князя в руке был нож, а Александр пытался его отобрать у Виктора. — Убью! — завопил в истерике Кудашев. Кирилл немедля вытащил пистолет и взвел курок, прицелившись в Виктора. — Князь, уймись! — прохрипел угрожающе Кирилл, отмечая, что соперники никак не отлипнут друг от друга. Он не мог выстрелить. Боялся ранить брата вместо озверевшего Кудашева. В ярости он процедил: — Черт! Понимая, что безопаснее драться кулаками, Кирилл сунул пистолет обратно в кобуру. В следующую секунду князь кинулся на Александра в яростной атаке и пырнул его ножом. Тот неудачно отскочил, и лезвие прошлось по боку, глубоко порезав плоть. Александр покачнулся, схватившись за окровавленный бок, согнувшись. Кирилл тут же кинулся на Кудашева и выбил у него нож, который отлетел в сторону. Александр нашел в себе силы и, хромая, устремился к дому. Кудашев, видя это, яростно отшвырнул от себя Кирилла и бросился за Александром. Схватив его локтем за шею, князь начал душить его, оттаскивая дальше от дома. — Не пущу, пес! — шипел Виктор в неистовстве. Раненый Александр захрипел, пытаясь отцепить от себя невменяемого князя, и из его раны на боку от напряжения сильнее хлынула кровь. Кирилл был уже рядом, вновь кинулся на Кудашева и оторвал его от брата. Однако Кирилл чувствовал жуткую слабость в руках и теле. От недавнего удара по голове и от того, что перебрал вина за праздничным ужином, его голова сейчас кружилась. Он никак не мог найти в себе нужные силы, чтобы наконец усмирить зарвавшегося Виктора. Оленька в ужасе смотрела за дракой мужчин и не знала, что предпринять. — Нет! Ирина! — закричал хрипло Александр и, тяжело передвигаясь, поковылял к горящему дому, зажимая рану на боку ладонью. Видя это, Кирилл отшвырнул от себя Кудашева, тот сильно ударился плечом о ближайшее дерево и чуть затряс головой. Кирилл бросился к брату. Догнав, он начал оттаскивать его от горящей входной двери. Но Алекс все равно как одержимый рвался внутрь, не обращая внимания, что уже весь дом объяли вертикальные языки пламени. — Там огонь стеной! Не войти! — кричал в неистовстве Кирилл, оттаскивая брата. — Пусти! Она там! Она зовет меня! — хрипел в агонии Александр, пытаясь вырваться. — Ирина?! — закричала в ужасе Оленька, только теперь осознавая весь ужас происходящего. Ирина была в горящем доме! Она подбежала к Измайловым и резко остановилась в пяти шагах от дома, так как огненный жар был нестерпим. Она пыталась хоть что-то рассмотреть в полыхающем доме, но ничего не было видно. Только пожирающие языки пламени от пола до горящей крыши яростно жгли деревянные брусья. Кирилл оттащил от дома брата, а потом и Оленьку, не позволяя им приблизиться к стене огня. Стоя в десяти шагах от пожарища, охватившего полностью всю постройку, молодые люди в каком-то безумном оцепенении смотрели на жуткий огонь, понимая, что спасти Ирину уже невозможно, и как будто не верили, что все это происходит на самом деле. — Поделом ей! Пусть заживо сгорит за свои грехи, блудливая сука! — зловеще прохрипел за их спинами Кудашев, сжимая кулаки. Замерев, он безумными глазами взирал на полыхающий дом. Александр и Ольга даже не обернулись на его страшные выкрики. А князь все цедил свозь сжатые зубы: — Туда ей и дорога, потаскухе! Не выдержав, Кирилл отпустил плечо брата, которого удерживал, дабы тот не кинулся в горящий дом. Стремглав налетев на Кудашева, Кирилл со всего размаху саданул его в челюсть кулаком. Тот свалился на землю и схватился за дребезжащий подбородок. — Уймись, сукин сын! — процедил младший Измайлов над Виктором, угрожающе склоняясь над ним и вновь занеся над ним кулак, еле сдерживаясь, чтобы еще раз не врезать по его заплывшей от вина морде. — На тебе ее кровь! Лучше заткнись, пока я не заткнул тебя навсегда! — Иди к черту, ублюдок… не боюсь тебя… — прошипел князь злобно. Кирилл не выдержал и, стремительно вытащив пистолет, огрел деревянной рукоятью Виктора прямо по темечку, вырубив его из сознания. Тот растянулся на грязной земле у его ног. Быстро схватив князя за запястья, Кирилл поволок его к карете. Кучер помог переложить бессознательного Кудашева в экипаж. Кирилл велел немедля везти князя обратно в особняк. Когда младший Измайлов вернулся к горящему дому, он отметил, что огонь полностью поглотил небольшой домишко. Яростные языки пламени стали немного стихать, и едкий черный дым клубился над пожарищем. — Тише, Ольга Николаевна, не убивайтесь вы так, — шептал в тот миг над молодой женщиной Александр, яростно прижимая ее к себе и словно говоря не ей, а самому себе. Он сам был будто не в себе и безумным взглядом смотрел на горящий дом. — Это вы! Вы виноваты! — прохрипела она вдруг, отталкивая Алекса, и со всей силы начала бить его кулачками в грудь. Ее глаза были полны злых слез. — Зачем вы увезли ее?! Как я всех вас ненавижу, мужиков! Убийцы! Вы гнусные убийцы! Ирина! Глава XXVIII. Проводы — Упокой, Господи, рабу твою Ирину! — пробасил протяжно низким голосом поп, помахивая кадилом над гробом. Четверо мужиков опускали на веревках в земляную яму деревянный гроб с телом покойной. Поп снова пропел свои слова, окуривая окружающее пространство дымом благовоний, исходивших из кадила. Позади попа у вырытой могилы стояли Николай Николаевич, Ольга и Виктор, далее родственники Трубецких и Кудашевых, а также знакомые семейства. Вновь утирая глаза и тихо всхлипнув, Оленька нервным движением подняла вверх черную вуаль на шляпке, которая мешала ей. Красным от слез мутным взором она смотрела за тем, как мужики лопатами начали проворно закидывать землю в яму. На нее вновь нахлынули трагичные думы. Уже четвертые сутки Ольга была не в себе. С той страшной ночи венчания, когда погибла любимая сестра. Пожарная карета прибыла слишком поздно, потому дом сгорел дотла. Все это время Измайловы и Оленька не уходили от дома, а потом Александр лопатой, данной ему кучером, разгребал пепелище и нашел тело Ирины. Кости были обуглены, и Ольга, едва увидев останки сестры, лишилась чувств. Кирилл был вынужден отвезли жену домой, оставив Александра объясняться с прибывшими жандармами. Все следующие три дня Кирилл не появлялся в особняке дяди, но Ольге было все равно. Горе охватило ее настолько, что она была не в себе. Ничего не ела и целыми днями сидела в своей спальне, смотря в одну точку. Вчера к Измайловым наведался Николай Николаевич и известил Ольгу, что похороны назначены на завтра и все устроено как надобно. Ольга не ответила, а сегодня, как заведенная кукла, облачилась во все черное и отправилась на похоронную церемонию на кладбище. Сейчас же, смотря, как останки несчастной сестры зарывали в холодную землю, она не понимала, отчего случилась эта трагедия. Но знала одно — во всем были виноваты эти особи мужского пола. Они как-то ухищрено загнали Ирину в эту смертельную ловушку. Один своей безудержной страстью, второй своей безумной ревностью. И случилась трагедия. Отец, находившийся по правую руку от нее, и Виктор с другой стороны стояли неподвижно, как два соляных столба. На их лицах не было ни кровинки, и оба молчали с самого утра. Ольга не смотрела на них, отчего-то ей было противно от их присутствия рядом, потому она даже не поднимала глаз. В эту пору все мужчины казались ей антихристами воплоти, коварными и жестокими. Она жаждала поскорее покинуть это мрачное кладбище и оказаться в своей спальне. Она хотела остаться в одиночестве и поплакать, чтобы никто не видел. Ведь здесь, на людях, она пыталась держаться и не показывать своего отчаяния. Когда земля полностью покрыла гроб покойной, Ольга глухо заявила отцу: — Я возвращаюсь домой, батюшка. Развернувшись, она торопливо поспешила прочь с этого печального места. Невольно ее взор выхватил силуэты двух мужчин, стоявших в стороне от основной массы прибывших на прощание с княгиней Кудашевой. Братья Измайловы, во всем черном, казались строгими и отстраненными. Похоже, они приехали чуть позже, ибо в начале панихиды Ольга их не видела. Бросив неприязненный взгляд в их сторону, молодая женщина поспешила далее по дорожке. Уже у чугунной ограды Кирилл поравнялся с Ольгой и окликнул ее: — Ольга Николаевна, постойте. — Что вам угодно? — Мне надобно поговорить с вами наедине. — Не желаю я с вами говорить, сударь, я вообще не расположена к разговорам теперь, — неприветливо заявила она мужу. — Это важно и безотлагательно, Ольга, вы должны поехать со мной, — настаивал Кирилл, идя с нею рядом. Резко остановившись, она прошлась по его высокой широкоплечей фигуре в черной паре болезненным взором и нервно сказала: — Неужели?! Вы не появлялись дома три дня, а теперь я вам вдруг понадобилась?