— Нечего объяснять, князь, — пожала белыми плечами Ольга, с насмешкой и неким презрением смотря в сторону Измайлова. — Мы поспорили на персидскую шаль вашей жены, Борис Андреевич. Что я за два часа смогу соблазнить любого незнакомого мужчину, и он непременно поцелует меня. А штабс-капитан как раз оказался рядом. — Да, милый, я проиграла шаль Оленьке, — закивала княгиня Мари. Девицы опять тихо защебетали, смеясь и обсуждая весь этот водевиль, который казался им забавным и возбуждающим. Они были явно в восторге от своей дерзкой проделки. Оленька стояла меж ними и вальяжно хитро улыбалась лишь уголками губ, как довольная кошка, только что проглотившая мышь. Она то и дело окидывала неприятным надменным взором своего незадачливого поклонника Измайлова. Князь Васильчиков, чувствовал себя неловко, как и Измайлов, который недовольно погладывал на девушек, не понимал, как далее себя вести. — Какая дурная каверза, — наконец выдал князь беззлобно, обращаясь к жене и Трубецкой. — Зачем вы придумали всё это? А вы, месье Измайлов, как могли повестись на сладкие речи этой несносной кокетки? Прямо конфуз случился. Смысл того, что теперь произошло, начал доходить до Измайлова, но он все равно не мог поверить в какие-то каверзы или злой умысел по отношению к нему со стороны этих юных прелестных девиц. — Ах, отставьте, князь, — махнула рукой Ольга. — Я вот сильно проголодалась, пойдемте уже в ресторацию обедать. — Сударыня, я бы… — начал Кирилл, чуть приблизившись к девушкам и решив сделать вид, что ничего плохого не произошло. — Что вам еще, сударь? — с вызовом спросила Ольга, сверкая на него очами. — Я бы мог сопроводить вас в ресторацию. — Вам не кажется, что это уже лишнее? — с вызовом спросила она. — Не думаю, — начал Измайлов опять. — Штабс-капитан, умерьте свой пыл! — выпалила она уже недовольно. — Вы мне более не интересны сегодня. Ольга отвернулась от этого простодушного Кирилла Измайлова, который оказался такой легкой добычей, что даже не стоило теперь думать о нем. Продержался даже менее двух часов и, как и остальные глупцы мужского пола, упал к ее ногам, даже не понимая, что сейчас стал для всех посмешищем. Оленька сразу же потеряла к нему интерес и вновь обратилась к Васильчиковым: — Мари, Борис, идемте уже, — она ухватилась за второй локоть князя и обратила взор на двух молоденьких подружек, одна из которых была с кавалером. — Зиночка, Лидия Филипповна, Альфред, вы с нами? — Непременно, Ольга Николаевна, — поклонился, сняв шляпу Альфред. — Да, надо подкрепиться, а то от этих прогулок я ужасно проголодалась, — закивала Лидия. Лидия и Зиночка, ухватившись за локти Альфреда, спустились вниз по ступеням беседки. Князь Васильчиков глухо прокашлялся, обращая на себя внимание Измайлова, и извиняющимся тоном сказал: — Простите, Кирилл Григорьевич, за это глупое недоразумение наших пташек. Тут довольно скучно, оттого они и придумывают всякие шутки, не держите на них зла. Измайлов в ответ лишь поджал губы, чуть склонив голову. Васильчиков, услужливо подставляя оба локтя жене и мадемуазель Трубецкой, поспешил вдоль по дорожке в направлении ресторации. Кирилл же смотрел им вслед, весь в противоречивых думах. Он не знал, как реагировать на все это. Ведь он было военным и большую часть своих юных и молодых лет провел на войне. Вот там всё было понятно ему, не то что это светское общество. Немного шокированный поведением Ольги Трубецкой, он понимал лишь одно — она зачем-то решила поиграть с ним в игру, а когда он принял правила ее игры, немедленно остудила его пыл ледяными словами. Насчет притворного поцелуя он даже не расстроился, ведь он весьма и весьма понравился ему, и даже если это было на спор, то тоже неплохо. В противном случае ему вряд ли бы удалось поцеловать сегодня эту темноволосую озорную кокетку. Едва две тройки молодых людей скрылись за густыми кустарниками, Измайлов проворно спустился из беседки к трем офицерам, которые так и стояли на дорожке внизу. — Вы тоже знали про это пари, Андрей? — осведомился Кирилл у Андрея Загорского. — Нет, конечно, — ответил тот. — Мы проходили мимо, увидели тебя с этой кокеткой Трубецкой в беседке. — Еще и подружки ее пожаловали сюда, прятались вон за теми липами у беседки, — объяснил Роман Черкасов. — Мы и решили обождать немного. — И что ж? Решили тоже поглазеть? — с вызовом спросил Измайлов. — Прости, дружище, но мы случайно все увидели, не из злорадства, — добавил Андрей. — Хотя мы догадались что здесь что-то не так. — Я, кстати, сразу заподозрил неладное, точнее, то, что Ольга что-то задумала. Не зря ведь она вцепилась в тебя еще у источника, — хмурясь, прокомментировал ситуацию третий офицер, друг Измайлова, Сергей Анненский. — При всем том, что сама мужчин на дух не переносит. — Ольга Николаевна не переносит мужчин? Отчего же? — удивился Кирилл. — А шут ее знает. Только играется со всеми да потешается. Ни разу не видел, чтобы она к кому-то искренне с чувством относилась. — Я совсем не ведал о том, — вздохнул Кирилл, думая, отчего красавица оказалась совсем не такой, какой показалась ему при встрече. — Да и откуда тебе знать, ты ж в столице и не показываешься. Она ж первая разлучница и соблазнительница Петербурга, — объяснил Сергей. — И что же, эта девица Трубецкая так опасна? — спросил Измайлов. — Еще как! — кивнул Сергей. — Коварна до жути. В том месяце корнет Оболенский и прапорщик Рожин из-за нее на дуэли стрелялись в Петербурге, оба сильно ранены были. Так она сразу обоих позже и прогнала. — Сказывают, она и того и другого в любовниках держала, вот они и сцепились, — пояснил Роман, как-то гадко ухмыляясь. — Ненасытная кокетка. — Вранье это все, Роман! — возмутился Андрей. — Она сама сказывала Зинаиде Оболенской, что даже не целовалась ни с кем из них. Они сами без ее ведома начали делить, кому она достанется. — И ты поверил словам этой болтушки Зиночки? — усмехнулся Сергей. — Она сама кого хочешь обдурит. — Как есть все правда. Вон как она тебя Измайлов ловко окрутила за час, ты и опомниться не успел, — поддержал его Роман. — Наверняка каждый месяц нового любовника поощряет. — Ты неправ, Роман, — парировал Андрей. — Соглашусь, что Ольга Николаевна несколько ветрена, но она не кажется мне до такой степени распущенной, чтобы любовников каждый месяц менять, как ты говоришь. Она только в этом году первый сезон вышла в свет. — То-то и оно, — оскалился Роман. — Как появилась она на первом балу этой зимой в Петербурге, так все и забегали. А она и рада всех соблазнять, а потом и мучить. — Ты что же, хочешь сказать, что она уж не дева? — опешил Кирилл. — А то! Стали бы все так беситься из-за нее и на дуэлях драться, если бы она подолом не мела. — Разве такое прелестное существо может быть таким гадким, явно что-то тут не так, — сомневался Кирилл, не в силах поверить в слова Романа и Сергея. — Ты, дружище, как вчера родился, — похлопал его по плечу Сергей. — Хотя я не далек от истины. Сидишь там в своих окопах да пушки перезаряжаешь без продыху. Роман правду говорит. Поклонников и ухажеров она ни в грош не ставит. Сначала соблазняет, а потом бросает, да еще и поиздевается перед тем себе на потеху. — И не говори, красивая бестия, — процедил Андрей, вздохнув. — Я тоже уж понял, что даже шанса мне не даст, все мои цветы обратно отправляет. А я не такой видный, как ты, Роман. — Так ты тоже к ней, ну, это… попытки делал, Загорский? — удивился Кирилл. — Да все мы тут пытались, — как-то зло заявил Роман. — Она уже год всем нервы треплет, но никого особо не отмечает, только перебирает да потешается. — Лучше держаться от нее подальше, себе спокойнее, — кивнул Сергей. Глава VII. Сестры Ольга шла в компании Мари и ее мужа, держась за локоть князя Васильчикова, и жмурилась от ласкового слепящего солнца. У нее было прекрасное настроение, весь сейчас ей удалось выиграть глупое пари только оттого, что этот простофиля штабс-капитан, который явно не поднаторел в ухаживании за дамами, оказался таким наивным и правильным. Чувствуя сильный голод, резко возникший от всей этой суеты с поцелуями и пари, Ольга уже предвкушала, как теперь в ресторации поднимется в комнаты княгини Кудашевой, и они вместе с сестрой Ириной спустятся в ресторан. Возможно, к ним присоединится и князь Кудашев, супруг сестры, если, конечно, он уже вернулся. Все последние дни Виктор Сергеевич занимался поисками пригодного для проживания дома на ближайший месяц. Когда они приблизились к двухэтажному роскошному знанию ресторации, взгляд Ольги невзначай остановился на паре молодых людей, стоявших чуть поодаль у ажурных скамеек и говоривших о чем-то. Одной из них была Ирочка, а второй… У Ольги по спине прошел холодок, ибо она отчетливо узнала в мужчине человека, который вызывал у нее стойкую неприязнь. С Оленькой они условились пообедать после двух пополудни, но скучать в комнатах Ирине совсем не хотелось. Еще к полудню она привела себя в должный вид, надев утреннее розовое платье из французского шелка и приказав горничной Глаше причесать ее по-модному с локонами по бокам лица. Муж покинул их комнаты еще до полудня. Ирина была этому только рада, надеясь, что до вечера Виктор Сергеевич, как и накануне, будет заниматься поисками частого дома для съема. Вообще, с самого венчания между Ириной и князем установились вежливые довольно прохладные отношения. Все прошедшие два года они мало общались, постоянно находили поводы побыть порознь и не обременять надолго своим обществом супруга. Однако Кудашев исправно раз в неделю посещал спальню Ирины, дабы зачать наследников, именно так он ей объяснял свои интимные порывы. Ирина была покорна, приветлива, мягка с супругом, не отказывала ему в близости, но и особых восторгов от прикосновений мужа не испытывала. Она знала свой долг и пыталась стать хорошей примерной женой. Но желанный наследник никак не появлялся в ее чреве. Ирина мужа не любила, но уважала и слушалась, как требовало ее воспитание, потому на протяжении всех двух лет даже не давала повода усомниться в своей верности. Однако до сей поры она не узнала мужа более близко. Он был старше ее на пятнадцать лет и оттого казался ей зрелым мужчиной, спокойным и влиятельным царедворцем при императоре. Мягкий характер Ирины очень импонировал Кудашеву, ибо сам он был довольно властным и авторитарным мужчиной. Потому послушная и юная жена, которая безгранично доверяла ему, весьма украшала его богатую жизнь. Однако никто не знал, что образцовая роль супруги давалась молодой княгине нелегко, поскольку все это время ее терзала одна сердечная тайна, а точнее, один настырный поклонник — призрак из прошлой жизни, Александр Измайлов. Первые полгода после венчания с Виктором Ирина даже не видела молодого человека, слышала лишь, что он получил небольшую должность при дворе императора Николая II. Вскоре Ирина стала встречать Измайлова на всех раутах и балах. Поначалу Александр вел себя отстраненно, даже не здоровался с новоиспеченной княгиней Кудашевой, видимо, все ещё тая обиду на нее. Но чуть позже, а именно, прошедшей зимой, Александр начал вести себя довольно странно. На некоторых балах он все же подходил к Ирине, приглашая на танец. Она, естественно, отказывала ему, ибо боялась даже намеком показать, что молодой поручик все еще занимает значительное место в ее сердце. От ее отказов Измайлов злился, негодовал, порой даже ронял в адрес молоденькой княгини обидное слово. Но на следующее утро от него неизменно доставляли огромный букет цветов с запиской, с извинениями и уверениями в сердечной привязанности. Ирина очень боялась, что муж узнает об Александре и о том, что они были знакомы до свадьбы, и сжигала все письма молодого человека. Но Кудашев особо не волновался по поводу интереса к его жене других мужчин и даже не подозревал, что его супругу преследует молодой гвардеец. Ведь часто после больших балов Ирине присылали цветы поклонники, потому выделять именно Измайлова Виктор Сергеевич не думал, считая его обычным воздыхателем, каковые были у многих хорошеньких дам при дворе. Обо всех своих страхах и о постоянном преследовании поручика Ирина тайком рассказывала сестре Оленьке. Ведь еще с детства они были очень дружны и любили друг друга безмерно. Хотя Ирина свою любовь к Александру держала глубоко в сердце, не говоря о ней даже Ольге, та инстинктивно чувствовала страдания старшей сестры и замечала, что воспоминания об Александре вызывали у Ирины мучительные приступы меланхолии и печали, перетекая в продолжительные головные боли. Беспокоясь за любимую сестрицу, Оля советовала Ирине избегать Измайлова, потому что с этим человеком из прошлого не могло быть будущего. Ольга убеждала Кудашеву в необходимости полюбить мужа, но Ирина твердила, что не может любить Виктора, он был слишком степенным безэмоциональным человеком, холодным и спокойным, словно заледеневший Финский залив зимой. Именно все эти переживания за последний год расшатали нервны Ирины, и потому этом летом по совету докторов и по настоянию Ольги Кудашевы отправились для лечения на воды. Ирина вышла на улицу из ресторации, желая побыть на воздухе и подождать Ольгу здесь. Однако не прошло и пары минут, как к ней приблизился статный военный в форме. — Добрый день, Ирина Николаевна, — раздался сбоку от нее низкий знакомый голос с хрипотцой. — Боже, это вы, Александр Григорьевич, — тут же обернулась Ирина к нему, он уже приблизился на минимальное расстояние. — Зачем вы здесь? — Я ждал вас, княгиня, — заявил он и, указав рукой в сторону, тихо предложил: — Может, отойдем, чтобы нас никто не услышал?