– Ты прав, любезный, – сказал Мериме. – Аристократы, конечно, редко ведут задушевные беседы с теми, кто стоит много ниже их. – А ты не знаешь, еще с кем-нибудь графиня заговаривала? – Нет, доктор, не знаю. Пару минут мы ехали молча. Бродков глядел в сторону, лицо его ничего не выражало. Мериме прикрыл глаза, но не дремал. Это было заметно по мимике. Иногда на лбу его залегали складки, губы время от времени вытягивались в трубочку. Я обдумывал то, что услышал от лесника. Постепенно у меня появились новые вопросы, и я решил немедленно задать их, пользуясь тем, что путешествовали мы вместе. – А остальных убитых женщин ты знал? – спросил я, глядя на Бродкова. Он перевел на меня взгляд. Кажется, я отвлек его от каких-то мыслей. – Марию знал, да, – проговорил лесничий, чуть помедлив. – А гордячку нет. Они с мужем лишь в этом году приехали в Кленовую рощу, и мы их видели разве по воскресеньям, в церкви. – Гордячку? – Ага. Так мы в деревне ее прозвали. Да и барина тоже. – Отчего? – Так они не водились ни с кем. Гостей не принимали и сами ни к кому не езживали. Поначалу-то соседи норовили с ними подружиться, да только, бывало, приедет иной помещик в Вершки знакомиться, а барину тамошнему слуга уже с заднего крыльца лошадь подает. И поминай как звали. А супруга его не выйдет даже – скажется больной, или горничная доложит, что барыня спит, и будить не велено. Так и перестали к ним ездить. – Неужели эти помещики только в церковь и ходили? – с удивлением спросил Мериме. – Как-то странно. – Вот вам крест, доктор, – подтвердил лесничий. – Иногда только к ним приезжал кто-то в карете – должно быть, из Петербурга. А вот что за человек, да и один ли, никому не известно. – Так уж и никому? – спросил я. – А слуги? – Нет, они тоже ничего не знают. Их всегда на это время отпускали. Матушка Прасковья расспрашивала тамошнюю кухарку, которая приходится ей золовкой, но ничего не добилась. – Правда? – Я был заинтригован. Что за таинственный посетитель, о котором не положено знать слугам? Почему хозяева сами были готовы обслуживать гостя или даже нескольких? – А ты сам со слугами говорил? – осведомился я. Бродков покачал головой и сказал: – Нет. Но слышал кое-что краем уха. – Где? – В бакалейной лавке. Вера болтала с хозяйкой, Аннушкой. – Вера? – Да. Так мы зовем служанку убитой барыни. Ясно, речь шла о Вирджини Лювье, француженке. – Это ведь она нашла свою хозяйку мертвой, – продолжал лесник. – Должно быть, жутко перепугалась, – Бродков неожиданно усмехнулся. – Зато как набросились на нее наши кумушки! Вера, небось, уже устала рассказывать, как оно все было. Хотя ей это, кажется, даже в радость. Я не осуждаю. Должно быть у девушки хоть какое-то утешение. – Никифор снял широкополую шляпу, достал из кармана большой цветастый платок и вытер лицо и шею. – Уф, ну и жара! – пожаловался он. – Деревья стоят сухие, трава пожухла, речка обмелела. Берега все в трещинах. Как неурожай вышел, так совсем житья не стало народу. Раньше аренду платили за землю немалую, а все же как-то перебивались. Пояса потуже затягивали, но жили. А нынче мрет народ с голода. – А как ты познакомился с Марией Журавкиной? – спросил я. – Так ведь она была горничной у мадам де Тойль, а я у нее работаю садовником. – Как? – вмешался Мериме. – Мы думали, ты лесничий. – Так-то оно так, – согласился Бродков. – Только денег эта должность приносит мало. Мадам был нужен садовник. Она спросила, не соглашусь ли я приходить иногда к ней и следить за садом. Вот я и согласился. – И давно это было? – спросил я. – Да уж, считай, почти пять лет прошло. – А Мария долго служила у мадам де Тойль? – Полтора года. Бедняжка! Приехала в Кленовую рощу и нашла там свою смерть. – Лесник сокрушенно покачал головой. – Прежде она здесь не жила? – спросил Мериме, достал из кармана трубку и начал набивать табаком. – Ты увидел ее в этом году впервые? – Нет, почему же? Я знал ее еще совсем маленькой, лет четырех. Ее семья жила в Кленовой роще. Потом отец упал с лошади и сломал шею, а мать умерла от чахотки, и девочку взяла на воспитание тетка. Кажется, она держала галантерейную лавку. Не думаю, что зарабатывала много, но денежки у нее наверняка водились. После похорон родителей она увезла Марию в Петербург. Какое у девчонки было детство, не знаю, но вряд ли ее сильно баловали. – А что заставило Марию вернуться спустя столько лет? – спросил я. – Она говорила, что тетка умерла, не оставила ей в наследство ни гроша. Все отписала церкви. Поэтому Маше пришлось искать работу, и она решила попытать счастья в родных местах. – Жаль, что она его не нашла, – заметил Мериме. – Не говорите, доктор. – Лесник сокрушенно покачал головой. – Такая славная была девушка! У кого могла подняться на нее рука, ума не приложу. – Она никогда не вела себя странно? – спросил Мериме. Он уже успел раскурить трубку, теперь сидел и важно ею попыхивал. – Вы о чем это? – Ну, может, выходила по ночам или встречалась с кем-нибудь тайно? – Нет! – резко ответил лесничий. – В Кленовой роще такое, слава Богу, не заведено. А Мария, уверяю вас, была девушкой порядочной! Доктор притворно смутился. – Ну, что вы. Я совсем не то имел в виду. – Тем лучше! – отрезал лесничий и отвернулся. Вид у него был мрачный и возмущенный. Я взглянул на Мериме, и он виновато пожал плечами. Впрочем, едва ли доктор испытывал раскаяние. До конца поездки я несколько раз пытался заговорить с Бродковым, но лесник отделывался отрывочными фразами. Он явно больше не желал, чтобы мы его расспрашивали. Тогда я откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и решил подремать. Однако сон не шел. Вместо этого в голову лезли разные мысли, подозрения и догадки. Что это за странная семья, которая сидит, запершись у себя дома? Кто приезжает к ним в карете и не показывается посторонним? Почему все убитые женщины прибыли в Кленовую рощу именно этой весной? В этом же году, кстати, сменился священник. Вдруг первой жертвой преступника была не Мария Журавкина, а отец Исайя? И самое главное вот в чем: связаны все эти события между собой или же это только совпадение? Постепенно мои мысли переключились на недавнее происшествие на почтовой станции. Я даже не заметил, как увидел перед собой перепуганное лицо кучера, который теперь восседал на козлах и довольно бодро покрикивал на лошадей. Мне казалось невероятным, что буквально часа полтора назад он не желал вставать с постели и умолял дать ему успокоительное. Этот здоровый детина тогда, в комнатушке конюхов, казался таким жалким, что теперь мне с трудом верилось, что это один и тот же человек. Мара. Кажется, именно это слово употребил кучер, говоря о ночном визитере, привидевшемся ему. Мои познания в фольклоре были не сильны, и я решил обратиться за разъяснениями к Мериме. – Доктор, кто такие мары? – спросил я шепотом, чтобы кучер не услышал. Бродков взглянул на нас с удивлением, но желания вступить в разговор не проявил. Он, напротив, надвинул шляпу на лоб и сложил руки на груди. – Выдуманные существа, – ответил Мериме. – Являются людям по ночам, усаживаются на грудь и вызывают дурные сны. В Европе их зовут суккубами или инкубами – в зависимости от пола. Если такое существо повадится к кому-нибудь, то его жертва может умереть от истощения. Но вообще это, конечно, суеверия, объясняющие эротические сновидения и утреннее похмелье. – Думаете, наш кучер действительно видел такую тварь? – с усмешкой осведомился я. – Я врач, поэтому предпочитаю объяснять все с точки зрения материализма, – отозвался Мериме. – По-моему, обращаться к мистицизму стоит только в том случае, если ни одна научная гипотеза не подошла. – То есть в принципе вы не отрицаете возможность существования суккубов? – спросил я в шутку. Мериме пожал плечами. – В данном вопросе трудно занять однозначно отрицательную позицию, – ответил он. – Известно множество случаев, когда люди вскрывали могилу, будучи уверены в том, что обнаружат там вампира, который приходит к ним по ночам. – Ну и как, успешно? – Они верили, что да. – Мериме, несмотря на абсурдность темы, говорил вполне серьезно. – Что вы имеете в виду? – Иногда трупы лежали на боку, причем выглядели довольно свежими, а под ногтями и на губах у них имелась кровь. Когда же им пробивали грудь колом, мертвецы издавали какой-либо звук. Я невольно поежился и спросил: – И это все реальные случаи? Мериме кивнул и сказал: