В дверь заглянула снулая морда охранника и, не увидев ничего подозрительного, исчезла. Учёный поднял руку, будто захотев помахать охраннику, но тут же опустил. — Позовём охрану? — внезапно предложила охотница, сев на подстилку, привалившись к стене и вытянув ноги. — Предложим ему взятку? — ядовито поинтересовался Ян. — К сожалению, деньги оставил дома. Может, у тебя есть с собой банковские чеки? Или золото Кейнхёрста? Склонность Яна к шуткам в сложных ситуациях Мария знала ещё по учёбе в Бюргенверте. В эту нелёгкую минуту на обычно решительную и неунывающую охотницу навалилась мучительная апатия. Усевшись на сено, девушка обхватила голову руками и зажмурила глаза. Не хотелось ничего, только лечь и умереть. Стали ли отрывки полученного от Великого Амигдалы знания причиной приступа отчаяния, или просто она подошла к пределу своей выносливости? Охотница не знала. На краю сознания бродила мысль, что попытки предотвратить катастрофу обречены на провал. Отчётливо причину такого вывода вспомнить не получалось. Тело налилось свинцом. Искать способ освободиться не осталось сил. Благодаря отвратительному ритуалу Миколаша она краем глаза взглянула на силы, исподволь манипулировавшие безрассудными ярнамитами с того злополучного дня, когда археологи из Бюргенверта раскопали вход в лабиринты Птумеру. Всё тщета. Человек — разменная монета в играх Великих. Анна рассчитывала, что носительница птумерианской крови найдёт в кошмаре ключ к спасению. Но охотница чувствовала, что лишь подтвердила неминуемость гибели. Закрыв лицо руками, Мария тихо заплакала от злости и бессилия. — Мария, милая моя, — прошептал Ян и взял её за руку. — Ян, мы прокляты, — беззвучно пробормотала девушка. — Задолго до Церкви и Бюргенверта. С самого рождения жизни. Обречены питать отвратительную тварь своей кровью. Древние религии утверждали, что человек предназначен богу. Шло время и мы поверили в себя. Те верования канули в прошлое, как унижающие достоинство человека-творца, человека-борца. Теперь я знаю, что культы прошлого были правы. Мы лишь мясной скот для омерзительной твари. Такова наша природа. Это предначертанная нам судьба. Наш рок. — Пожалуйста, успокойся и послушай меня, — мягко произнёс Ян ей на ухо. — И ты, и я знали, что стоящие за Чумой Зверя силы неимоверно могущественны. Мы давно знали, что особых шансов на победу нет. Но разве это обстоятельство отменяет нашу правоту? Я не собираюсь быть овцой, покорно идущей на убой. Ты, думаю, тоже. Что вообще мы можем противопоставить врагу? — Если тебе не удалось найти лекарство, то ничего, — покачала головой Мария. — Разве что… — Мне и моим людям не дают ни средств, ни времени. До результата, к сожалению, ещё далеко, — горько вздохнул Ян. — Уж не происки ли это упомянутой тобой тёмной силы? Но о чём ты хотела сказать, но не договорила? Сосредоточившись, Мария извлекла из памяти историю гибели Лорана. Голова отозвалась ноющей болью. К горлу подкатил комок. — Я узнала способ, которым жители Лорана остановили Чуму Зверя, — прошептала девушка. — Они принесли в жертву тех, кто нёс в себе силу Великих. — Предлагаешь умертвить адептов Хора? — грустно улыбнулся учёный. — Не уверен, что они согласятся, пусть даже жертва могла бы спасти мир. Разве что Анна, но она не сторонница жертвоприношений по другим причинам. — К тому же я сомневаюсь, что жертва поможет. Кровь хористов всё же слишком слаба. Мы лишь выиграем время, — отвергла этот вариант Мария. — Нужно что-то совершенно иное. — Ты и Ром, — с затаённым ужасом прошептал Ян. — Став одними из Них, как хочет того бедная Ром, вы смогли бы предотвратить беду? — Я не знаю, Ян, не знаю, — тяжело вздохнула Мария. — Я не думаю, что смогу. Я близка к тому, чтобы сломаться. Чтобы принять такое могущество, нужно уже быть подобной несокрушимому алмазу. Даже если получиться, вряд ли мы справимся с этой тварью. За ней миллионы и миллионы поглощённых жизней. — Если возвышение спасёт от Чумы только вас двоих, я умру без отчаяния, — бесстрастно ответил учёный. — Но мы в любом случае не должны сдаваться! Война не проиграна! Ещё есть время, и мы с тобой не одни! В любом случае твоё путешествие дало новые знания. Все вместе мы что-нибудь придумаем. — Спасибо. Ты устыдил меня, — выпрямилась девушка. — Я даю слово не сдаваться. Пусть отчаяние придаст сил. Мария чувствовала, как вязнет и путается в потоке событий. Беспорядки в городе, заговор Логариуса, нелепое заключение, — на первый взгляд несвязанные события приобретали устрашающий смысл. Чья-то могучая воля довлела над всеми, кто пытался идти против утягивающего в пропасть течения. В глазах охотницы снова загорелась решимость. Убрав волосы с лица и утерев слёзы, она задумчиво глянула на злосчастную решётку. — Предлагаю всё же позвать охрану. * * * Пробуждение в темнице Яаар'гула стало одним из худших в жизни Валлара. Голова гудела подобно самому большому колоколу Соборного округа. Кости нещадно ломило. Чувство вины проснулось одновременно с сознанием: он подвёл Марию. Он не способен управлять собой и совершенно никчёмен. Часть разговора Марии и Яна дошла до его ушей, но окончательно Валлар пришёл в себя тогда, когда у клеток раздался резкий голос тюремщика. — Вы не выйдете отсюда, пока Миколаш не решит, что наше дело в безопасности, — холодно процедил охранник. Осмотревшись, охотник увидел Марию в соседней клетке и обрадовался: девушка жива. Но, осознав сложившееся положение, Валлар немедленно рассвирепел, несмотря на боль и усталость. Валлар с детства отличался непростым характером. Долгая служба в армии, а затем и обучение в Хоре научили его сдерживать гнев. Но сейчас, надломленный и отчаявшийся, он не мог и не хотел сдерживаться. В детстве его считали немного неуравновешенным, а в армии боялись. Но Валлар был умён и умел находить истоки своих чувств. Он всегда обладал болезненной чувствительностью к несправедливостям и несовершенствам мира. Возможно, именно поэтому идеи Церкви так захватили его в своё время. Гнев Валлара порождался нежеланием принимать зло в любых формах. Но гнев — опасное чувство, особенно в сочетании с отчаянием. — Миколаш — вонючий осёл! — прохрипел охотник, тяжело поднимаясь на ноги. — Выпусти нас с Марией! Остальных тоже выпусти! Вы имеете такое же право устраивать здесь тюрьму, как дворовый пёс — носить ярнамскую корону! — Ты, урод, — прошипел охранник и отпер дверь клетки. — Я научу тебя уважению! Валлар являлся очень сильным и умелым бойцом. Но охотник вступил в противостояние изнурённым, а бледный гигант был сыт, полон сил и зол. Схватив Валлара в охапку, он ударил охотника в солнечное сплетение и поволок прочь. * * * Оттащив охотника в соседнее помещение, охранник бросил пленника на пол. Попытавшись встать, Валлар схватился за стоявший посреди помещения стол. Охранники явно обедали здесь: на то указывали три пустых тарелки, вилки, блюдо с куриной тушкой и разделочный нож. В обычных тюрьмах такие вещи держат подальше от заключённых, подумал Валлар. Зашипев, бледный верзила метнулся к охотнику и схватил за горло. — Ты знаешь, что я вижу во сне? — процедил душитель. — Иди к демонам, — просипел Валлар и вырвался из захвата. — Я вижу воскресших из мёртвых в лучах Кровавой Луны, — прокаркал бледный, с силой оттолкнув Валлара, отчего тот снова упал. — Я вижу живых, свободных от масок и иллюзий. — Зачем ты говоришь мне это? — злобно выплюнул охотник, прикидывая расстояние до ножа. — Я никому не позволю препятствовать воле богов и хулить Миколаша, — прошипел гигант, сжав кулаки и оскалив острые зубы. — Скоро людям откроется Истина. Великое Откровение грядёт. Не будет более ни смерти, ни неволи. — Ты в бреду, грязный безумец! — заорал Валлар, с трудом скрывая ужас от понимания смысла услышанного. — Мы все примем этот дар, глупый охотник, — со зловещим спокойствием произнёс бледный великан. — Добровольно или нет. Луна всё ближе. Мы притянули её. Ширма сорвана. Валлар сам не знал, где нашёл силы и решимость для отчаянного нападения. Резко вскочив на ноги, охотник схватил со стола разделочный нож и полоснул тюремщика по горлу. Страшно взвыв, бледный попытался обрушить на голову Валлара свой исполинский кулак, но охотник чудом увернулся, опрокинув деревянный стул. — Я убью тебя, — прошипел тюремщик, не обращая внимания на рассечённое горло. — Не надейся на покой: этой ночью тебе не уснуть. Ты в кошмаре. Выпрямившись, бледный поднял руку и воздел глаза к потолку, будто в молитве. Вокруг огромной уродливой кисти вспыхнул синий свет. Валлар почувствовал, как неведомая сила неумолимо тянет его к противнику. Тюремщика подвёл недостаток настоящего боевого опыта. Вместо того, чтобы сопротивляться, охотник прыгнул в сторону врага и вонзил нож в чёрный глаз бледного гиганта. Завопив, тюремщик попытался отступить, но пропустил и второй удар. На охотника обрушились тяжёлые удары. Хрустнули сломанные рёбра. Но Валлар бил снова и снова, пока ослеплённый враг не рухнул на пол. Тогда израненный охотник принялся пить свежую кровь. * * * Сняв ключи с тела охранника, Валлар доковылял до клеток и освободил товарищей. Мария настояла на том, чтобы вызволить и остальных пленников подземелья. К сожалению, голая девушка оказалась не в себе, и уговорить её покинуть клетку оказалось непросто. Осмотрев безумную, Мария заподозрила, что та находится на раннем сроке беременности. Мужчина с бородавкой на носу оказался простым горожанином, навещавшим родственников в Яаар'гуле и ставшим жертвой болезненной подозрительности Миколаша. Отобранные вещи нашлись неподалёку — в той же комнате, где произошла схватка с тюремщиком. Пропали только артефакты Хора, которыми владел Валлар, и приличная сумма денег. Отбросив стеснительность как неуместное чувство, беглецы спешно скинули рвань и переоделись в свою одежду. Мария нашла свой пистолет. Не найдя верный Ракуйо, она не на шутку перепугалась, но вовремя вспомнила, что оставила клинок у Германа: в Яаар'гул не разрешалось проносить полноразмерное холодное оружие и длинноствольное огнестрельное. Для переодевания Валлару потребовалась помощь. Раненый и измученный охотник пытался сделать вид, что чувствует себя нормально, но, сев рядом со своей одеждой, начал терять сознание. Надо было решать, как выбираться. Выбор стоял между лестницей в зале с клетками и закрытой тканью дырой в стене в комнате, где умер тюремщик. Дыру нашли случайно — Ян попытался прислониться к стене и упал. Из тайного хода дыхнуло стужей. Тюрьма худо-бедно отапливалась посредством проложенных в стенах воздуховодов, соединённых с подземными печами. Поэтому совсем замёрзнуть узники не могли, хотя на улице стояла зима. Сумасшедшую девушку нарядили в одежду, снятую с убитого. Та, разумеется, оказалась велика, поэтому Марии пришлось поработать ножом, срезая лишнюю ткань. Когда в зале с клетками послышались громкие голоса, Мария осторожно выглянула из двери и увидела шестерых уродливых громил, подобных убитому, и четырёх обычных людей, вооружённых пистолетами. Выбора не осталось. Больше всего охотница боялась, что сумасшедшая выдаст их. Но та покорно побрела в темноту. Ход вывел беглецов на пустырь, что располагался за закрытыми воротами в Старом Ярнаме. Когда Яаар'гул ещё не поднял к небесам шпили своих соборов, здесь проходила дорога, которой пользовались жители старейшей части города. Но новые постройки перегородили старую дорогу, и теперь там располагался никому не нужный пустырь, окружённый скалами и неприступными стенами. Перепланировка неоднократно подвергалась осуждению как глупая и нелепая. Но сделать ничего уже было нельзя, разве что снести добрую половину строений Яаар'гула. Ян первым понял, куда они попали. Ценой немалых усилий удалось приоткрыть ворота и протиснуться в образовавшуюся щель. Пробравшись через сугробы, беглецы оказались на бессолнечных улицах Старого Ярнама. К вечеру местные жители старались спрятаться за дверьми и решётками. Стоило беглецам отойти от ворот на сотню метров, как из подворотни выскочила стая собак. Их шкуры покрывали отвратительные язвы, а глаза пылали дикой яростью и голодом. Чума Зверя перекинулась и на животных. Одну Валлар застрелил из пистолета, ещё одну Мария успела зарезать разделочным ножом, захваченным из темницы. Третья набросилась на толстячка с бородавкой. Сумасшедшая, прятавшаяся за спиной Яна, истошно завопила. * * * Сделав большой глоток, Мария отставила чашку в сторону. За окном Мастерской бушевала метель. Все собравшиеся выглядели мрачными и сосредоточенными. Герман сидел напротив охотницы, вертя в пальцах пустую чашку. Расположившийся на ящике Гисберт буравил взглядом стоящий на столе белый фарфоровый чайник, будто видя в посудине причину всех нынешних несчастий. Люциус стоял поодаль и, закрыв глаза, тихо молился. Рядом с Марией сидела заплаканная Ром, укутавшись в тёплый зимний плащ. Ян держал Ром за руку. В Старом Ярнаме им помогли охотники, услышавшие стрельбу и крики. К сожалению, бывший сокамерник Валлара погиб: зубы заражённого пса разорвали ему горло. Самого охотника отправили в больницу Церкви, как и сумасшедшую девушку. Добравшись до Мастерской, Мария застала там Ром. Увидев подругу, охотница поняла, что произошло что-то очень плохое. — Как же это произошло? — прошептала Мария.