– Люди глазеют на нас, удивляются, почему нас впустили в ресторан в таком виде, – прошептала Холли. – Ну и пусть глазеют. Уже через минуту всем станет известно, кто я такой, и вопрос решится сам собой. Миллионеров королевской крови дресс-код не касается, особенно когда их сопровождает загадочная незнакомка. – В одежде из обычного универмага, – в голосе Холли прозвучала паника. – О боже, надеюсь, они не вызовут сюда репортеров? Вам ведь, как я понимаю, не нравится быть в центре внимания? – Не нравится. – Стефан и в самом деле терпеть этого не мог, потому что чем бы он ни занимался, сколько миллионов бы ни заработал, чего бы ни пытался достичь, журналисты спрашивали его лишь о Ликандере, а он не желал обсуждать эту тему – и точка. – Но, полагаю, тут пресса до нас не доберется, так что давайте сделаем заказ. Пробежав взглядом по строчкам меню, принц предложил: – Как насчет утки с розовым перцем? Звучит восхитительно. Правда, не знаю, стоило ли добавлять кинзу. Впрочем, может, это и не испортит блюдо. Закуски тоже выглядят восхитительно, но не уверен, хорошая ли это идея смешивать западную и восточную кухню. Холли коротко рассмеялась, и Стефан бросил на нее удивленный взгляд. – А что не так? – Не знала, что вы гурман, – по вашему наряду лесоруба этого не скажешь. – Я полон сюрпризов. Еда была важна для него с детства. Отец ради воспитания в нем королевского характера часто заставлял мальчика сидеть на хлебе и воде. Стефан до сих пор помнил, как смаковал каждую крошку, а сам представлял себе званые обеды, вкус и запах разнообразных блюд. Тогда он поклялся, что придет день и он будет устраивать такие пышные банкеты в реальности. Появился официант, Стефан и Холли сделали заказ, а после продолжили разговор. – А вы сами готовите или только умеете оценивать блюда, приготовленные другими людьми? – спросила она. – Готовлю, когда есть свободное время и настроение, но, разумеется, не так, как профессионал. А вы? Холли наморщила нос. – Я тоже, но на кухне я не ощущаю вдохновения – лишь строго следую рецепту. Я всегда находила это занятие довольно трудным. – На мгновение на ее лицо словно набежало облако – словно она пожалела, что у нее вырвались эти слова. – К счастью, сегодня мне не нужно торчать у плиты. Стефану захотелось поинтересоваться, откуда взялась эта внезапная печаль, но он напомнил себе о поставленной цели и заявил: – Если вы примете мое предложение о сделке, сможете хоть каждый день завтракать, обедать и ужинать в ресторанах. Вам больше никогда не придется прикасаться к кастрюлям. – Хорошая попытка, но я не сдам своих позиций. Ни одно из ваших предложений не заставит меня отказаться от мысли подарить Иль-Боскетто-ди-Соле своему отцу. – Таков ваш план? – Да. – Но это же глупо! Если бы Роберто Бьянки хотел оставить вашему отцу Солнечную рощу в наследство, он бы так и сделал. Стефану показалось, что на лице Холли отразилось чувство вины. Она покачала головой. – Мой отец всю свою жизнь посвятил этой плантации. Я бы не смогла мириться с тем, что он работает на меня. Для этого я слишком его уважаю. Если семье Романо суждено будет владеть Иль-Боскетто-ди-Соле, все будет оформлено надлежащим образом, согласно традиции. – Тьфу! Вы откажетесь от своего права владения ради традиции? – А что в этом плохого? То, что вы решили бросить родную страну, наплевав на традиции, не значит, что именно так следует поступать. Эти слова задели Стефана. Значит, Холли, как и остальные жители Ликандера, осуждает его? Судя по всему, Холли поверила в ложь, которую когда-то распространил Альфонсе. Стефан не опроверг ее, потому что даже был рад тому, что оказался по одну сторону баррикад со своей матерью. Благодаря этому его чувство вины чуть уменьшилось. – Так вы считаете, что если что-то традиционно, то уже правильно по определению? – Я этого не говорила. Но полагаю, что традиции важны. – История преподает нам хорошие уроки, но это не значит, что нужно повторять то, что уже было. Важно идти вперед. Не меняясь, невозможно прогрессировать. Что, если бы люди махнули когда-то рукой на изобретение колеса, потому что по традиции путешествовали пешком или верхом? А что насчет таких ужасающих традиций, как рабство? – Значит, вы верите, что монархия – это устаревшая традиция? Полагаете, что княжество Ликандер должно стать демократическим государством? – Это спорный момент. Хотя я считаю, что если в какой-либо стране много веков была монархия, это еще не значит, что она обязательно должна быть и в следующем веке. Но если бы мне предложили трон, я бы отказался, причем вовсе не из демократических убеждений, а по личным причинам. Я не хочу править страной и не стану менять свою жизнь ради традиций или чувства долга. – Выходит, если Фредерик отказался бы взойти на трон, вы бы поступили так же? – Да. Стефан в этом не сомневался. По правде говоря, он был удивлен, что Фредерик согласился управлять Ликандером. Их старшему сводному брату Акселю, Золотому Принцу Ликандера, самой судьбой суждено было править, и он бы стал великим правителем, судя по рассказам тех, кто его знал. В детстве Стефан очень мало общался с Акселем, потому что тот учился в интернате, хотя при встрече всегда по-доброму относился к младшему брату. Когда Аксель погиб в автомобильной катастрофе, Стефан пережил настоящее горе и обязательно приехал бы на похороны брата, если бы позволил отец. Но Альфонсе раз и навсегда запретил Стефану ступать на родную землю. После смерти Акселя следующим в линии наследования был Фредерик. – И вы бы не возражали против того, что княжество перейдет в руки одного из этих «Ужасных Близнецов», как их называют? Эмерсон и Баррет, еще два брата Стефана, настоящие шалопаи, редко бывали в Ликандере. Зато их имена часто мелькали в скандальных заголовках желтой прессы. – Не возражал бы, – заявил Стефан, даже сам расслышав, что в его голосе не хватает уверенности. Холли внимательно вглядывалась в собеседника: – Ладно, забудем о традициях. Как насчет чувства долга? Разве вы не обязаны править своей страной? Как же ваш долг перед ней? – У меня всего одна жизнь, и я хочу прожить ее для себя. Не вижу в том ничего плохого, если своим решением никому не причиняю вреда. Она наклонилась к нему через стол, и ее голубые глаза сверкнули. – Если бы Фредерик отказался от трона, это причинило бы вред Ликандеру, потому что в таком случае корона перешла бы либо к Эмерсону, либо к Баррету. Холли победно улыбнулась. Взгляд Стефана скользнул к ее губам. «Что-то я не припомню, когда на свидании вел такие разговоры, – подумал Стефан. – Впрочем, я и забыл, что у нас вовсе не свидание». Когда пауза слишком затянулась, Холли, ухмыльнувшись, спросила: – Что, вам нечего на это возразить? – Вообще-то, у меня есть свои аргументы, просто я немного отвлекся. Холли внезапно поняла, что его отвлекло, и ее скулы порозовели от румянца. Она опустила глаза, а затем, собравшись с духом, бросила: – Отличная отговорка, мистер Петрелли, но я на нее не куплюсь. Вы так и не ответили, что стало бы со страной, если бы Фредерик отказался от трона. – Я могу вам сказать. Возможно, выяснилось бы, что из Эмерсона или Баррета может получиться прекрасный правитель. Или княжество Ликандер вдруг стало бы демократическим государством. – И вы были бы довольны этим? – Конечно. Это не значит, что мне нет дела до Ликандера. Я просто не собираюсь отказываться от своей жизни ради трона, традиции или чувства долга. У меня всего одна жизнь. Всего одна попытка. Разве вы с этим не согласны? – Нет. Иногда приходится делать то, что должен, потому что именно так и нужно поступать. Это куда важнее, чем твои желания. Стефан нахмурился. – А каковы ваши мечты, ваши планы на жизнь? Давайте представим, что Иль-Боскетто-ди-Соле достался вам, а вы подарили его своему отцу. И что потом? – Потом я буду помогать ему в работе, заведу детей, – оживление, только что звучавшее в голосе Холли, внезапно исчезло. – А если плантация вам не достанется, если вы проиграете? – Я выиграю. Стефан поднял бровь. – Ну а все-таки. Давайте представим, что вы проиграли. Что вы будете делать тогда? – Не знаю. Для начала выясню, захочет ли мой отец остаться в Иль-Боскетто-ди-Соле, а также ваши планы в отношении Солнечной рощи. – Хорошо, допустим, ваш отец решил уйти на покой и мирно доживать свой век в своем доме или еще где-либо в Ликандере. Будете ли вы продолжать пытаться построить карьеру в сфере маркетинга? Голубые глаза Холли сердито вспыхнули. – Моя карьера – это Иль-Боскетто-ди-Соле. – А чем вы там занимались? – В основном тем же, чем и сейчас, в лондонской фирме: отвечала на звонки, организовывала деловые встречи, работала с корреспонденцией, вела делопроизводство. – Расскажите, над чем вы сейчас работали там, наверху, в номере.