Теплая ладонь Якова придерживала спину, правая рука лежала на ее коленях. И все было каким-то ужасающе правильным, как у элементов мозаики, идеально подошедших друг другу. И он источал такой нежный аромат… «Шацкая, немедленно приди в себя!» – Голова кружится? «Да, верно, точно!» – Даня обрадовалась этому замечательному объяснению, который ей подкинул сам Яков. Ничего не кружилось, и все давно прояснилось. Но надо было ведь как-то объяснить, с какого перепуга она завалила его на скамейку и теперь ни черта не хочет сползать! – Чуть-чуть. Все уже хорошо. «Раз хорошо, то катись, Шацкая! Точнее, тело Шацкой! Брысь!» Но предательское тело игнорировало внутреннюю ярость и продолжало радостно прижиматься к юношеской груди. – Значит, вот какая она, твоя мать. Даня встрепенулась. Верно, Яков пришел за ней и забрал. Еще бы чуть-чуть, и она бы, наверное, сорвалась. Может, рухнула бы прямо там, на пол? Или разрыдалась бы? Со слезами у нее всегда был напряг. Тогда, возможно, просто бы стала биться в конвульсиях, заменяя этим полноценную истерику. Даня и помыслить не могла, что встреча с матерью настолько сильно подействует на нее. Она надеялась, что пережила это. Оставила в прошлом, как кошмар детства. Но ошиблась. От некоторых чудовищ не избавит время. Требуются иные методы. Знать бы только какие. – Ты слышал? – Даня стыдливо прикусила губу. – Много? Когда успел? Дверь на лестницу не хлопала. – Я наверху был. А потом спустился. – Яков слегка сдвинул ладонь на ее спине. Почти поглаживание. Если бы Даня могла вернуть контроль над телом, то, наверное бы, съежилась. – И если что, я не специально. Просто одиннадцать с половиной минут прошли. Одиннадцать с половиной минут. Даня издала смешок. «Он все слышал… все слышал…» – Почему эта баба не в тюрьме? – Яков нахмурился. – Она же тебя порезала. «Откуда он знает?! – всполошилась Даня. – А, ему же вытрепал Кира. Да и при второй встрече я своим шрамом через порванные колготки на всю округу светила. Ладно… Хорошо. Сейчас ты сам сбросишь меня с колен и убежишь прочь». – Мне было тринадцать, когда мама меня порезала. Думаю, ей не особо нравилось, что при жизни отец не любил ее, но любил меня. – Даня чеканила слова, стараясь не вкладывать туда лишних эмоций. – Я решила, что если ее будут судить, то нас с братьями разлучат. Поэтому на следующий день нашла на школьном дворе какие-то металлические детали и резанула ими по ранам. Случайность на уроке физкультуры. Никому и в голову не пришло обвинять мать. Она всегда притворялась хорошей. «Вот сейчас он меня скинет с коленей. Прямо сейчас, – с толикой отчаяния думала Даня. В общем-то, она на это надеялась. – Скажет, что я сумасшедшая психичка». И Яков действительно встал. Даню он все еще удерживал на руках. – Ой… Ты чего?! Отпусти! – Она, конечно, не была уверена, что сумеет удержаться на ногах, но лучше бы он предупредил заранее, если надумал швырять ее прочь от себя. – Не кричи мне в ухо. – Поставь меня, – перешла на спокойный тон Даня. При этом ее ноги пришли в движение, как если бы она вдруг решила хорошенько отколошматить воздух. – У тебя кружится голова. – Сказала же, что со мной уже все нормально. Пусти. «Разрешаю даже меня уронить», – обреченно добавила она про себя. – Нет. – Я тяжелая. – Кошмарно тяжелая. Даня уязвлено надулась. Никто раньше не жаловался. С другой стороны, Яков – второй человек, который таскал ее на руках. Первым был отец. И то, когда она была маленькой. «Выглядит хрупким, а силы хоть отбавляй. – Даня покосилась в сторону пола. – Даже руки не трясутся. И я, значит, тяжелая, говоришь?» Взгляд Якова устремился в сторону двери, ведущей на лестницу. И выражение лица мальчишки не предвещало ничего хорошего. – И что? Что ты собрался делать?! – Пойти к этой женщине и… – Яков задумчиво затих. – И? – Навалять ей. Даня, слегка обалдев от такого заявления, перестала болтать в воздухе ногами. А потом неожиданно даже для самой себя начала смеяться. – Что? – Считай, ты уже навалял ей, – она передразнила его хорохорящиеся интонации. – Честно, поверь мне. Ты ей навалял. – Но… – Ой, голова кружится, мне плохо, тошнит, не тряси меня, – выпалила она на одном дыхании, резво переходя в режим раненой птички. Подобным приемом она пользовалась и ранее, например, в тот день, когда после происшествия на катке Якову вдруг до чертиков захотелось подраться с Глебом. Тогда Даня тоже начала вопить о том, что ей плохо, и демонстративно валиться на мальчишку. Хлоп. Яков занял прежнюю позицию, вернувшись на скамейку. «Сработало?» – Я знаю, что ты притворяешься. – Он слегка встряхнул ее. – Ладно, может, мой порыв и выглядел по-детски, но ты-то зачем пытаешься защитить эту психованную тетку? – Нет. Это не защита. – Даня откинула голову назад, чтобы тоже посмотреть на дверь. – Я просто больше не желаю, чтобы она появлялась в моей жизни. Никогда. И в жизни моих братьев тоже. Я даже отозвала у приставов исполнительный лист по взысканию с нее алиментов. Нам не нужны ее деньги. А с остальным пусть живет дальше. Сама, как и прежде. «Что-то ты разболталась, Шацкая. Заткнись». – Кстати, что вот это такое? – Даня быстренько перескочила на другую тему. Золотая подвеска в форме ключика холодила подушечки пальцев. Яков уставился на золотой ключик. Длинные ресницы затрепетали. – Подарок, – суровым голосом выдал он и быстро отвернулся. – Я не принимаю подарки. Мальчишка повернулся к ней лицом – так быстро, что волосы в хвосте взлетели за ним и хлестнули его по щеке. – От парней, – осторожно уточнила Даня, решив немного польстить Якову. Типа «эгей, верно, верно, я воспринимаю тебя как парня, так что ты в том же положении, что и другие». Идеальные бровки мальчишки поползли строить на переносице фигурки недовольства. – Спасибо. Но я, – Даня потянулась к своей шее, чтобы расстегнуть цепочку, – не могу принять такой доро… Яков ловко перехватил ее запястье. – Не подарок. Это компенсация, – не принимающим возражения тоном сказал он. – За то, что ты пострадала на льду. Целых два раза. Из-за меня. Даня нерешительно пошевелила пальцами, касаясь цепочки. Чувство, что ее крупно надули, стало только сильнее. А Яков, оказывается, хитрый. – Дороговато. – Думаешь, что не стоишь этого? Очень хитрый. – Хорошо… спасибо. Можно ли это считать проигрышем? «Ой, я же только что свободно руками двигала! Тело снова слушает команды!» Даня соскочила с коленей Якова. И тут же осознала, что в прежнем положении ей было намного уютнее. «Я сошла с ума. Свихнулась. Слетела с катушек». – Спасибо, – с чувством произнесла она. – Ты же уже поблагодарила. – Нет, не за ключик. А… ну… – Даня замялась. «За то, что пришел. За то, что оказался рядом. За то, что ты такой…» Вряд ли, она решилась бы произнести это вслух, даже если бы они с ним остались здесь до следующего утра. А ведь Даня считала себя решительной и достаточно смелой. Однако с Принцессой все было по-другому.