«Ошиблась?» – пронеслась в голове паническая мысль. – Спасибо, – поблагодарил Глеб и тронул девушку за локоть. – Не угадали. Поищем в другом месте. Даня уже собиралась послушно последовать за ним, как ее взгляд вновь нашел полуоткрытую створку окна. Дедуля был явно ошарашен, когда она, быстро извинившись, отпихнула его в сторону и заскочила в холл. – Я только проверю, – пробормотала она, устремляясь к входу на каток. Тяжелые створки не поддались ни с первого, ни со второго рывка. Даня обессилено задышала. – Там заперто, – испуганно крикнул ей дедуля. – Ремонт будут делать. Сегодня с утра было последнее занятие. С той стороны стройматериалы навалили. Даня почувствовала себя глупо. Но, несмотря на конфуз, ее интуиция никак не хотела успокаиваться. Значит, стройматериалы сложили с той стороны… – Где еще один вход на каток? Старичок притормозил на середине холла. – Там. – Кивнул на коридор справа. – Чуть подальше за углом… ой. Он подпрыгнул, когда мимо него пронеслись Глеб и Дарий. Даня чуть выждала, привалившись плечом к двери. «Ладно, Шацкая. Тебе, конечно, больше тут не работать, но доведи дело до конца». Со стороны темноты коридора, где скрылись мужчины, донеслись приглушенные голоса. «Яков! Яков! Яков!» «Нашелся демон. – Даня, прерывисто дыша, направилась на шум. – Пожалуйста, люди, позвольте и мне влепить ему напоследок!» Гендиректора и его секретаря она обнаружила внизу, у самого ограждения. Там же стоял и перепуганный дедуля. А катком всецело владел Яков. Парил, скользил, сиял. Снова в облегающих брюках и тонкой водолазке, добавляющих хрупкости его стройной фигуре. Развевающиеся волосы, взмахи рук, волнующие взор движения тела. Он бы без труда сумел превратить в волшебство и сумрачный день, и тихую ночь. Без прежнего таинственного освещения катка, без тягучей тишины и без ощущения абсолютного уединения. Наверное, только так он мог быть един с самим собой. Яков взлетел ввысь, с невероятной скоростью раскручивая свое тело прямо в воздухе. Даня не знала, как называется тот или иной элемент. Она лишь могла чувствовать, как замирает сердце, когда мальчишка приземлялся на ноги и тут уже скользил дальше, как нарушается ритм дыхания от его изящных взмахов рук и как подкашиваются ноги от полета длинных светлых волос. Взять и отключиться от взмахов каких-то там, мать их, волос! Даня ущипнула себя за мягкий треугольник кожи между большим и указательным пальцами. И даже хотела врезать себе по щеке, но удержалась. Крики внизу прекратились. Тоже попали под чары Принцессы? Даня впилась ногтями в собственную ладонь и сосредоточилась на Якове. Не на этом образе всепоглощающего очарования, не на полном магического магнетизма изяществе, не на дурманящей красоте этого создания, слившегося с собственными ощущениями и оттого ставшего невыносимо желанным. А на исполнении. На отработке элементов, из которых и состоит каждая программа фигуриста. Даня не была профессионалом, не знала нюансов, но хладнокровный взгляд и с трудом возвращенная внимательность сумели уловить огрехи. Это были даже не ошибки в исполнении. А переизбыток эмоций. Спешка, озлобленность, необоснованная скорость там, где она не требовалась. Красиво, но натужно и душераздирающе. На новом элементе Яков словно бы запнулся, но опустился на лед так изящно, будто это и задумывалось изначально. – Яков! – Глеб тоже очнулся и принялся звать племянника. «Он расстроен. Так сильно, что не способен чувствовать боль. Не слышит призывы собственного тела…» Слова Регины побудили Даню сорваться с места. Она припустила вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступени. – Яков! – К Глебу присоединился и Дарий. – Он не слышит! – Даня неловко притормозила у основания лестницы, чтобы вписаться в поворот. На сиденье первого ряда лежали рюкзак и куртка Якова. Сверху приютилась теплая кофта. – Он в наушниках! Где же вход на каток? Даня побежала вдоль ограждения, кидая быстрые взгляды на фигурку на льду. Снова увеличил скорость? Сколько он уже в таком ритме? До нее донесся вскрик. Нет, Яков все еще на ногах. Показалось? Чертыхнувшись, Даня отшвырнула сумку в сторону. Внутри клацнул термос, встретившись с твердой стеной ограждения. Прямо на ходу выпутавшись из рукавов плаща, девушка скинула его на пол. А затем, разогнавшись, взлетела на ограждение. Взвизгнув, она поднатужилась и силой жгучего упрямства перекинула ноги на ту сторону, а потом буквально рухнула на лед. Подошвы заскользили, ладони беспорядочно оглаживали шершавый лед, ища опору. Живот некстати заныл – она проехалась им по краю ограждения, когда перелезала. Наверняка исцарапала. Волосы разлохматились и лезли в лицо. Сжав кулаки, Даня побежала прямо по льду. Если это и вправду можно было назвать бегом. Колени дубасили лед, когда она падала, под ногти забивались малюсенькие льдинки, воздух царапал горло. Холод лизал оголенные руки и забирался даже под одежду. Может, ей стоило отказаться от блузок из тонкой ткани и без рукавов? Дане что-то кричали, но она не слушала. Ее внимание сузилось до хрупкой фигурки, которая и не думала замедляться. Ни секунды передыха. Абсолютное саморазрушительное движение. Наконец, Яков споткнулся по-настоящему, но не упал. Взмахнув руками, мальчишка заскользил дальше, в довершении прогнувшись в спине так, что его волосы почти коснулись льда. Вот теперь Даня прекрасно видела застывшую гримасу боли на лице Якова. Он катался с закрытыми глазами и на длительном элементе мог в любой момент врезаться в ограждение. Вдохнув поглубже, Даня после очередного падения оттолкнулась ото льда руками и кинулась Якову наперерез. Тот скользил прямо на нее. – ЯША!!! – Никогда еще она не кричала так громко. Наверное, ее голосовым связкам пришел конец. Глаза Якова распахнулись и тут же расширились. Одна нога подвернулась и ушла куда-то в сторону, прямо по траектории скольжения второй ноги. Мальчишка запнулся и полетел вперед. Даня тоже рванула с места. Так уже было. Здесь же. На катке. Даня упала на колени, одновременно скользя вперед. Откинувшись назад, чтобы увеличить собственную скорость, она распахнула объятия. Яков упал прямо на нее. Всем весом. Зубы клацнули. Даня приложилась головой об лед. Волосы почему-то не успели разлететься и оказались под затылком и под спиной. При движении они натягивались, принося дополнительную боль. Падая, она зажмурилась и теперь не могла заставить себя открыть глаза. В голове стоял гул. Медленно подняв руку, Даня нащупала макушку Якова и провела пальцами по его щеке, носу и лбу. Судя по ощущениям, он уткнулся в ее плечо и не успел удариться об лед. Даня приоткрыла глаза и слегка приподнялась, опираясь на левый локоть. Тут же вокруг нее обвились руки, и Яков с силой прижался к ней. Даня замерла, растерянно ткнувшись носом в его висок. Дыхание Якова было прерывистым, от тела исходил жар. Он словно был в лихорадке. Зажмурившись, как и она недавно, мальчишка издал тихий стон и, приоткрыв рот, прижался губами к ее плечу. Это был пронзительный крик, полный страдания и боли. Но его никто не услышал, потому что он был беззвучный. Никто, кроме Дани. Как поступить? Бормотать что-то успокаивающе бессвязное, как делал это не совсем трезвый, но заботливый отец? Кто в этом мире может подсказать, как поступить правильно? Поморщившись от натуги, Даня, приподнявшись вместе с Яковом, повернулась на бок. И тоже обняла мальчишку. Крепко. Насколько хватило сил. Так они и лежали, пока с трудом добравшиеся до них Глеб и Дарий не сняли с нее Якова. Даня от помощи отмахнулась и с кряхтением поднялась сама. – Яков… – Слишком много эмоций на одно-единственное слово. Глеб, похоже, и сам запутался в собственных чувствах. – Кровь? – Мужчина обеспокоенно схватил племянника за запястья. На руках мальчишки и правда была кровь. – Это… не моя, – тихо пробормотал Яков и оглянулся на Даню. – Ой-ой. – Она покосилась вниз и отрешенно проследила за тем, как по ее разодранным об лед рукам катятся крупные капли и, на миг повиснув на коже, срываются вниз, на поверхность катка. Лед вокруг нее уже приобрел все оттенки красного. – Мне бы ватки… Глава 2. Ангелы не спят –Чтомы больше не делаем? Даня хмуро уставилась на мужчину напротив. Тот, в свою очередь, смотрел на нее и явно ожидал ответа. – Так чем мы больше не занимаемся? – Интонации мужчины стали еще более вкрадчивыми. – Не выходим на лед без подготовки? – предположила она и, неловко пошевелив поврежденной рукой, засопела. – Правильно. – Штатный медик агентства, которого Глеб представил как Павел, домчался до спортивного комплекса в считанные минуты. – А еще не выходим без снаряжения и мотивации не тереться об лед открытыми участками тела. – Мужчина придирчиво оглядел Даню. – Вам я вообще рекомендую выходить на каток только в экипировке хоккеиста. И сверху шлем. Обязательно вратарский. Штатному медику было около сорока. Приятная наружность, легкая небритость, медные волосы с парочкой седых прядей и прозрачно-голубые глаза. Руки у мужчины были просто громадными, а пальцы пухлыми, но, несмотря на это, он, обрабатывая Данины раны, весьма аккуратно орудовал всем этим набором. – Хорошо. – Девушка послушно закивала, про себя же проворчав, что фиг кто ее еще на лед заманит. – Вот и умница. – Павел порылся в карманах пиджака и с наисерьезнейшим видом вручил Дане пластмассового мишку на цепочке, повязанной вокруг маленького пакетика с тремя мармеладками. В дверь подсобного помещения, любезно предоставленного им дедулей-охранником под временный медблок, постучали. – Войдите, – любезно разрешил неизвестному Павел. – Мы не голышом. Даня фыркнула. Получилось несколько нервно. В комнату вошел Глеб. Его взгляд скользнул по перевязанным рукам Дани, брови дернулись.