Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 40 из 41 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Благородная профессия. Он просто любит братьев наших меньших. Не в силах подавить улыбку, спешу успокоить маму. Она привыкнет. Я же привыкла. — Артём уголовник! Разве ты не понимаешь? Кто еще будет уродовать свое тело наколками? — Не наколками, а художественными татуировками. Мама фырчит и хватается за бокал с шампанским. Ей определенно нужно расслабиться. Она переживает за меня, и я понимаю ее чувства. Она возвращает бокал на столик и подходит к окну. С высоты второго этажа сморит на наш двор. На черные внедорожники и страшных наемников в полном составе. По центру замечает Артёма. Он курит и наверняка тоже нервничает. Держит в руках букетик из маленьких красных роз, чтобы при встрече вручить мне. Да, торжества у нас не будет, но я девушка и собираюсь выходить замуж лишь единожды. Поэтому перед тем как подавать заявление пришлось выдвинуть свои условия господину Диктатору. Мама снова охает: — А вот это кто? Ты посмотри на их морды бандитские! Кто из них наши родственники, кто друзья? Хороша кампания. Громов созвал свою группировку не для веселья, а в качестве охраны. Невозмутимо ляпнув будущей теще, что в голову сбрело. Он вообще относится к ее нападкам с иронией. Ведь я-то знаю, с какими людьми Артём ежедневно ведет переговоры. А эти манерные недовольства для него — ерунда абсолютная. Но мама думает, что сможет приструнить дерзкого зятя. — Тоже уголовники! — выкрикивает вердикт. Хуже… — Нам пора. Где Аришка? — отвечаю. — Вон, бегает на улице среди этого сброда. И как вообще можно было влюбиться в такого мужчину? А вот в Урюпинске тебя ждал Аскольд. Из приличной семьи, научный кандидат, между прочим… — Любят не за что-то. И выйти замуж по расчету я бы не смогла. Мне жаль, что мы с тобой так долго не общались. — Забудем. Кидаюсь к маме на шею. Она никогда не отличалась особыми чувствами. Мама человек искусства, творчества. Всю молодость порхала мотыльком, спихнув меня на бабушку. Именно поэтому я не хотела такого же детства для Аришки и не отправила ее к матери, а лично воспитывала. Как бы сложно мне ни приходилось. — Пора, Ника. — Ты выходи, а мне нужно время настроиться. Мама кивает и шагает вон. Я глубоко дышу и медленней следую за ней. У двери на первом этаже замираю. Краснею от жара, растекающегося по всему телу. Сердце колотится бешено, словно собираюсь прыгнуть с высокой скалы в пропасть. Приятную проспать души Громова. Слышу командирский бас Артёма: — О… Магдалена Петровна, а вы, как всегда, без настроения? — Будешь тут в настроении. — Ну так давайте я вас обрадую. — Я приоткрываю дверь и выглядываю в щель. Громов спускает с рук Аришку и сверху вниз смотрит на мою мать. — Арина сказала, что очень рада встрече с родной бабушкой и хотела бы видеть ее чаще. — Я тоже счастлива. Мои двери всегда открыты для нее, Ники и… тебя, зятек. — У меня нет времени мотаться каждую неделю к вам в гости. Сечете? И я не привык отказывать дочери. — А я при чем? — Я говорю, собирайте чемоданы из своего Урюпинска. Вы переезжаете сюда, моя не понимающая намеков теща! Ой-ой, сейчас начнется Армагеддон, если я не вмешаюсь! Хотя противиться Громову бесполезно. Все равно будет так, как он скажет. Но отложим это на потом, не в день нашей росписи. Забываю о тревоге, делаю шаг вперед и тут же встречаюсь с пронзительным взглядом Артёма. Он застывает, я застываю. Не слышу собственного дыхания. По телу мурашки, в коленках дрожь. — Фортуна… Громов идет мне навстречу, я вижу, как у непробиваемого лидера краснеют кончики ушей от волнения. Он тоже женится в первый раз, и для нас это событие очень значимо. Громов обхватывает меня за талию и упирается лбом в мой лоб. — Самой счастливой будешь. Больше никто не посмеет тебя обидеть. — Его шепот звучит только для нас двоих. Я всхлипываю от умиления. — Никто не посмеет обидеть, кроме меня… — Громов! Ты не умеешь шутить абсолютно! И смешно только Артёму, естественно. Он подводит меня к машине. Внедорожник без украшений и полностью тонирован. Громов не согласился нацепить даже ленты на капот из соображений конфиденциальности.
В этом авто поедем только мы вдвоем. Мама, Аришка и Панкрат в другой за нами. Остальные в конце колонной. Артём заводит мотор и выруливает на проезжую часть. Я снова любуюсь его красочными от татуировок руками, пальцами. Уже скоро на безымянном будет светится кольцо. А я официально стану женой самого грозного авторитетного лидера. За стенами его особняка — в доме же он заботливый отец и страстный муж. Единственный момент, который меня гложет, остается открытым, и сейчас совершенно не время… Мы сворачиваем с перекрестка прямиком к ЗАГСу. Я нервно перебираю кружева на подоле. Я должна знать, как погиб наемник, отчасти это произошло по моей вине тоже. — Артем, — начинаю мямлить неуверенно, — ты пристрелил Касыма или задушил? Громов скалится. Он откровенно сердится от упоминания о Касыме и ревнует. Стучит пальцами по рулю: — А с чего ты решила, что я его убил? Разве был такой разговор? — Но ты сказал, что ему теперь гораздо лучше, чем у тебя на службе… — То есть быть участником моего ОПГ хуже смерти? — Цыкает мой повелительный Громов. — Знаешь, сколько денег они за это получают? — Тогда что с ним случилось? — Я оставил бойца в лесу дожидаться подмоги. Его увезли в больницу, а когда Касым очнулся, я его выгнал. Просто, блядь, выгнал! Хотя следовало убить. Такое не прощают. И я поступлю так обязательно! Голыми руками ему сломаю хребет, если еще раз увижу Касыма рядом с тобой! Потом не обижайтесь! Попискиваю и радостно цепляюсь пальцами в рукав пиджака Громова. — Ты не монстр, Артёмочка! Я знала, верила в это! — Монстр. И я тебя предупредил. Приехали. Громов галантно распахивает дверцу и подает мне руку. Я вижу рядом подоспевшее авто с мамой и Ариной. Дочка сегодня наряжена, она счастлива за нас безгранично. Громов не может пока записать ее в документы на себя. Сделает это попозже, когда Арина немного подрастет. Мы определили дочь в частный лицей, она делает большие успехи, но появляется в здании только в сопровождении двух наемников. А мне про работу пришлось забыть. Во-первых, опасно, во-вторых, как говорит Артём, ему западло, когда его женщина трудится. Он же предводитель, а мое дело заниматься домом. Зато теперь у меня есть интернет. И пока Громов расправляется с врагами, я втихаря занимаюсь репетиторством. Бесплатно. Обучаю деток, у родителей которых нет возможности оплачивать услуги учителя. Ну не могу я без ребятни. Аж душу сковывает. Раз в неделю сопровождаю Артёма на собрания главарей с супругами. Как тогда в клубе. Но водку больше не пью, хотя мятежная Угонщица из меня до сих пор не выветрилась. Мы поднимаемся в полном составе по ступеням внутрь здания. Нас с Громовым даже не видно из-за широких спин наемников. В сопровождении доходим до главного кабинета и, наконец, остаемся вдвоем. — Присаживайтесь, дорогие новобрачные! Женщина с бордовыми кудрями указывает нам на два кресла, как из царских покоев. Ох, у меня снова дух захватывает. А Громов с каменным лицом. Не потому что не рад, просто в любой непонятной ситуации он предпочитает быть сдержанным. На ходу кладу ладошку на его грудь, а там буря. У Артёма настолько сильно бьется сердце, будто вот-вот разорвется. Мы садимся за стол, а женщина протягивает нам бумагу и ручку, украшенную пером. — Артём Александрович, согласны ли вы взять в жены Веронику Сергеевну? — А ты как думаешь? Он смотрит на сотрудницу, как на ненормальную. На ее пухлом лице ментально вспыхивает румянец. — Это обязательное вступление… — М… нет. Она, — указывает на меня пальцем, — силой заставила. Вызывай ментов, женщина. Спасай, ёпта. Невыносимо! Несмешные шуточки Громова льются сегодня как из рога изобилия! Я-то привыкла, а посторонних звериный рык огромного татуированного Артёма вводит в ступор. Раздраженно хлопаю его ладошкой по плечу, стыжусь, ругаюсь: — Давай уже ставь свою каракулю! — Вот видите! — пером тычет в меня. Самодовольно лыбится и подписывает. Выхватываю у него ручку и делаю то же самое. Я улыбаюсь намного шире, зловеще, дьявольски, когда беру кольцо и надеваю его на палец Артёма. — Ну все, Громов. Теперь тебе даже менты не помогут! Мой Громов надевает на мой палец украшение с большим бриллиантом, которое я хранила семь лет. Громов снова оборачивается к побледневшей сотруднице. Я бы тоже побледнела, не зная Артёма. — Уважаемая, горько-то скажешь? — хмыкает он.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!