Дописала следом: «А насчет няни для Ярика, я подумаю» Тут не о чем думать на самом деле – хочу. Это намного лучше, чем снова заниматься бессмысленными поисками работы. Я не археолог и вряд ли откопаю для себя сокровище в скором времени. Нужно смотреть правде в глаза – работа няни на данный момент лучшая для меня. Но справлюсь ли? И не навлеку ли на себя еще больше проблем? Ладно, обо всем этом я подумаю чуть позже. После того, как встречусь с мамой Верой. *** Вбегаю в кафе запыханная, сразу снимаю курточку и шапку. Опоздала! Не могла уснуть до утра, вот и проспала. Замечаю маму Веру за столиком и иду к ней. Дергаю заржавелыми губами, тяну их в подобии улыбки, и свекровь сразу сияет. Неужели у меня вышел даже не кривой оскал? Свекровь улыбается в ответ и указывает мне на стул напротив. – Я боялась, что вы не придете, – выдаю с ходу правду, но мама Вера отмахивается. Смотрит на меня с таким нерушимым лицом, будто огорчена в моих мыслительных способностях. Пожимаю плечами. – Знаешь, Мия, я утром сначала решила, что твой телеграм взломали, – она ангельски смеется и я мгновенно окутываюсь с ног до головы ее позитивом. Заряжаюсь, будто ранее была разряжена под ноль, а сейчас постепенно набираю проценты и даже могу работать без перебоев. Могу улыбаться! – Чтобы ты пригласила меня, да еще и в кафе, нонсенс! Свекровь смотрит на меня с лукавством в глазах, а я продолжаю подзаряжаться от нее жизненной силой. Мама Вера, в отличие от меня, стильно одета, совсем не по возрасту. Белый свитер и модные темные штаны свободного кроя. Легкий макияж и прическа. Никогда бы не дала ей пятьдесят пять лет. Максимум сорок и то с натяжкой! Сейчас нас со стороны можно принять за сестер, но никак не за свекровь и невестку. Мне и раньше нравилось ее чувство стиля, с ней приятно было ходить по магазинам и подбирать новые луки. Но после трагедии с Ромочкой, всего этого я насильно лишила себя. Посчитала, что не имею права радоваться жизни. Хотя свекровь была первой, кто отговаривала меня от тех пагубных мыслей. Пыталась всеми силами снова вселить жизнь, но я не желала того же. – Я хотела бы извиниться перед вами, – говорю и стыдливо прячу глаза. Предпочитаю смотреть в чашку с кофе, которую мама Вера заранее заказала для меня. Чтобы хоть как-то избавиться от неловкости, хватаю ложку и энергично мешаю латте, хотя там и размешивать нечего. Кофе я всегда пью без сахара. Свекровь накрывает мою «взбесившуюся» ладонь своей, и я сразу ощущаю тепло. Моя – ледяная. Останавливаю себя от бессмысленного занятия, но боюсь поднять взгляд. Как же неловко признавать собственные ошибки! И извиняться за них. До зуда во всем теле хочу сбежать, скрыться за железными дверями квартиры ото всех, но сижу. Мысленно прибиваю себя к стулу гвоздями. Я должна это сделать. Через не могу. – За что? – подбадривает свекровь и будто отмахивается: – Прекращай. – Да как это, за что?! – Вспыхиваю, но мгновенно остужаюсь об ласковый взгляд мамы Веры. – Я вам столько всего наговорила, что стыдно теперь. Ворчу, а она продолжает улыбаться мне. Похлопывает по ладони, и я расцениваю этот жест в знак капитуляции. – Лучше расскажи мне, как у тебя дела? Мы так давно не общались. Что сподвигло тебя, наконец, выйти в люди? Рассказываю ей лишь малую часть, намерено избегаю лишних подробностей об Эрнесте. Но свекровь, как рентген – видит меня насквозь: – Получается, мужчина пробудил в тебе желание жить? – она усмехается, а я хмурюсь. – Пес! Это сделал корги! – кажется, не ее я пытаюсь убедить, а себя. – Хорошо-хорошо, – притворно соглашается и добавляет с волнением: – а что с работой? Тебе денег не хватает? Если так, я могу… – перебиваю ее: – Нет. Я хочу попробовать себя хоть где-то. Думаю, Рома сделал меня слишком зависимой от него во всех смыслах. Как в моральных, так и в материальных. Нет, конечно же, я была безгранично счастлива с ним. Но теперь нужно учиться быть самостоятельной. Не хочу больше ни от кого зависеть, понимаете? Она кивает, прекрасно понимает мои слова и даже без возражений соглашается. Поддерживает все теми же успокоительными похлопываниями по ладони. – Конечно, попробуй. Мальчик взрослый, если что понадобится, он сам тебе подскажет. Но только не иди у мальчугана на поводу. Дети – те еще манипуляторы. Не успеешь оглянуться, как тебе уже на шею сядут. Мы обе тихо смеемся, потешаемся над ситуацией. Я поражена от звучания собственного хохота. Не верю, что такой звук снова непринужденно срывается с губ. Я оттаиваю! Вновь испытываю давно похороненные под бетоном эмоции. Радость – это то, что я пыталась закопать навечно. Но кое-кто нашел и беспардонно раскопал искусственную могилку. Открыл камеру заточения и выпустил невиновных заложников на волю. Мы еще пообщались на отвлеченные темы со свекровью, после чего разошлись каждая по своим делам. И все же, мама Вера вытрясла из меня обещание сходить с ней на шоппинг. Новые вещи – новая жизнь. Так она выразилась. Уже дома оглядываю свой унылый прикид и мысленно соглашаюсь. Пора что-то менять. Взгляд зацепляется за унисекс куртку Ромы, сразу грустнею. Скольжу пальцами по рукаву изрядно изношенной куртки. Хватаю его и крепко зажимаю в кулак, будто хочу удержать прошлое всеми силами. От нее я точно не избавлюсь. Могу отказаться от многих вещей – но ее никому не позволю забрать и выбросить. Резко закрываю шкаф и отхожу от него, усаживаюсь на диван с телефоном в руке. Что ж, я получила то, что хотела – поддержку и уверенность в себе. Ночью я специально поставила смарт на беззвучный режим, чтобы не слышать новых сообщений от Ерика. Думала, что он будет продолжать уговаривать меня и я в какой-то момент поддамся на его провокацию. Поддамся прежде, чем самостоятельно приму решение. Вот только, нет ни единого сообщения. Мое «прощальное» он прочел и на этом все. – Серьезно? – грозно спрашиваю, глядя на аватарку Ерика в телеграм. Последний раз был в сети в семь утра. И что, ты не мог написать хотя бы: «доброе утро?». Да хоть что ни будь! Злость изжогой жжется в горле, пока перечитываю нашу с ним ночную переписку. Я же не придумала себе ни его предложение, ни завуалированные уговоры. Шустро, пока во мне все еще плещется уверенность, пишу ему: «Привет. Я подумала над твоим предложением» Отправляю и жду. Долго жду, гипнотизирую экран, но Эрик не появляется в сети. Не услышал? Нет, так дело не пойдет. Это сейчас я уверена в себе и своем решение, а вечером ситуация может в корне измениться. Нужно ковать железо, пока горячо. Нахожу его номер и звоню. Пока вслушиваюсь в длинные гудки, чувствую, как неприятно ноет внизу живота. Паникую раньше времени, но мысленно уговариваю себя, что все будет хорошо. Взбадриваюсь, когда мужчина берет трубку, но… – Да! – резкий и явно недоброжелательный голос остужает мою уверенность. Теряюсь на мгновение, лепечу что-то невнятное: – Это Мия. Я… – Не сейчас, – грубит и сбрасывает. А я убираю телефон от уха и смотрю на него с недоумением. Я точно туда позвонила? Перепроверяю себя на всякий случай и сильнее хмурюсь. Эрнест! Зажимаю сматр в ладони и стискиваю до легкой боли. Да ну блин, я ведь только-только уговорила себя! Ладно, не время злиться. Возможно, я не вовремя позвонила, вот и все. Мужчина ведь не безработный, как я. У него вполне могут быть важные дела. Хоть и пытаюсь отвлечься, но все напрасно. Маюсь без дела, не знаю, куда себя деть из-за легкой нервозности. А ведь у меня почти пустой холодильник! Цепляюсь за идею и бегу переодеваться. Путь выбираю для себя специально длинный, чтобы максимально оттянуть время. И иду медленно, как ленивец, я ведь никуда не тороплюсь. Прохожу около ресторана и замираю на мгновение. Улавливаю краем глаза знакомую фигуру за столиком, но не верю до конца глазам. Подхожу ближе и тяжело сглатываю. Ведь парочка сидит прямо перед стеклом, ошибки быть не может. Они видны, как на ладони. Эрнест! Так вот значит, что означало его бесящее: «Не сейчас!». Скольжу заинтересованным взглядом по его спутнице и фактически задыхаюсь из-за негодований. Они за секунду налетели на меня пчелами и стали больно жалить со всех сторон. Что это со мной? Неужели ревность? С чего бы!.. На первый взгляд, женщина кажется мне гламурной красоткой, но как только приглядываюсь к ней, кривлюсь. Слишком много косметики и тоналки на лице, уже молчу про ядовито-алые губы. Пухлые и неестественно большие. Тоже мне, жертва ботокса! И одета явно не по погоде – черное платье с глубоким декольте и капронки. Ножку свою паршивую тянет к Эрнесту, а он, к счастью, сидит далеко от «длинных зубочисток» блондинки. Не дотягивается, зараза. Смотрю на парочку в упор через стекло ресторана и не понимаю, отчего так болезненно жжется в груди. Мне ведь должно быть все равно, с кем Эрнест видится и что делает! На самом же деле, я вся как один сплошной огненный шар противоречий, который может взорваться в любую секунду. Замечаю, как женщина теперь тянется рукой к ладони Эрика, но он успевает отдернуть ее. Поворачивает голову к окну, и мы неизбежно встречаемся глазами. Он хмурится и моргает, словно не верит, что видит меня. А затем с чрезмерно хитрой ухмылкой подзывает к себе пальчиком. Манит, как бабочку на губительный свет. Будто завороженная им, делаю шаг вперед, но останавливаю себя в последнюю секунду. Тыкаю себе пальцем в грудь, чем молчаливо спрашиваю: «Я? К тебе? Не ошибся?». Эрик кивает и продолжает зазывать к себе, слишком активно размахивая рукой. Ну, ладно. С сомнением переступаю порог ресторана и медленно приближаюсь к парочке. Пока иду, Эрик не сводит от меня горячий взгляд. Следит, чтобы точно не сбежала. Да куда я уже уйду? Мне чертовски любопытно, что происходит! – Твоя жена? – издевательски тянет женщина и кривит пухлые губы. Осматривает меня с ног до головы, слишком долго задерживает взгляд на унисекс куртке Ромы. И мне настолько неловко под сканирующим взглядом, что зябко становится в душном кафе. Не снимая с себя куртку, усаживаюсь рядом с Эрнестом. Он сразу подтягивает мой стул ближе к себе. Мы с ним так тесно, что наши ноги неизбежно соприкасаются под столом. – Не жена, – бархатистый голос Эрнеста взбудораживает до мурашек по коже в неловкой паузе, – но обязательно ею станет. Эрик будто заранее понимает мое негодование, поэтому с силой сжимает коленку под столом. Знак, чтобы я помалкивала? Хм-м-м. Так что здесь происходит на самом деле? – Похоже, дорогой, ты совсем потерял чувство вкуса, – ядовито выплевывает в мой адрес, но я в долгу не остаюсь: – Похоже, дорогой, жертве ботокса силикон выстрелил в голову. – Что ты сказала? – верещит чудо, а Эрик взмахом волшебной палочки усмиряет женщину: – Мой вкус, Вика, не должен тебя волновать. Думаю, мы уже все выяснили, так что тебе пора. Она хотела что-то вякнуть в ответ, но видимо, так и не нашла подходящей колкости. Резко захлопнула рот, с психами вскочила со стула. Он аж перевернулся и упал, грохотом привлек к нам ненужное внимание. Эрик извинился, как только к столику подскочил официант и вежливо попросил его уйти. Тот, подняв стул, ретировался. – Тебе ярких сториз не хватает для канала или что? – безразлично выпалил Эрнест, на что Вика стала пыхтеть не хуже паровоза. – Вообще-то, я хотела тебе помочь по старой дружбе, – кинула с мнимой гордостью, но Эрик отмахнулся: – Не нужно так переживать из-за моих проблем. Я сам в состоянии их решить. – Да кому ты нужен, с твоим-то диагнозом! Издевка так и зависла в воздухе, а я отчетливо расслышала нервный скрип зубов мужчины. Заметила краем глаза, что он сжал пальцы под столом в кулаки. Но с виду Эрнест оставался непоколебимым. И я сделала то, что посчитала нужным в данную минуту – накрыла своей ладонью кулак Эрика, чуть сжала, чтобы мужчина немного расслабился. – Дамочка, вы что-то слышали о личных границах? Вы их только что переступили! – встала на защиту Эрика, он тоже заговорил: