Теряюсь от вопроса, но не тушуюсь: – Муж! Бабка фыркает на мое гордое заявление и отмахивается рукой: – Я, может, старая и слепая, но еще из ума не выжила. Ромочка погиб, а кто ты такой и знать не знаю. Может вор, так я полицию вызову. А ну пошел отсюда! Ухожу, но не из-за угроз. Просто верю, что Мии нет в квартире. Усаживаюсь в машину и барабаню пальцами по рулю. Что же теперь делать? – Да где же ты, котенок, – спрашиваю в пустоту и добавляю: – надеюсь, с тобой все хорошо. Проверяю – мое сообщение все еще висит не прочитанное. А на очередной звонок снова нет ответа. Не сбросила, хотя бы. И не закинула в ЧС. Хороший знак? Может быть… Не уезжаю со двора, жду и решаю вопросы с братом по телефону. Охраняю подъезд Мии, как верная сторожевая собака. Жду малышку аж до поздней ночи, но мой котенок даже и не думает возвращаться. Да где же она?! Черт, а вдруг в больнице? Вдруг выкидыш… Прогоняю прочь дурные мысли, даже не хочу их допускать. Нет, с Мией все хорошо, она просто прячется где-то от меня. Может, у родителей. О которых я, в принципе, ничего не знаю. Собственно, со своими я Мию тоже не успел познакомить. Хотел, но что-то все откладывал… Наоткладывался! Идиот… Уезжаю к Ярику, не вижу смысла караулить. Дома получаю охренительный разнос от крестника и болезненный подзатыльник от брата. Даже Джек облаивает со всех сторон и демонстративно уходит. Так и сидим втроем на кухне, размышляем, как непутевому мне вернуть назад Мию. – Иди и извиняйся, – обиженно бурчит Ярик и добавляет с детской наивной злобой: – хоть ночуй у нее под дверью, но без Мии не возвращайся, понял?! Сергей смеется в кулак, закашливается из-за подступившей истерики. Но молчит под моим убийственным взглядом. Пока брат рассказывает, что ему удалось нарыть на первую клинику, Ярик постепенно засыпает прямо за столом. Уношу его и укладываю в кровать, туда же сразу залетает Джек. Оставляю их, даже дверь закрываю и возвращаюсь к Сергею. Понимаю из его рассказа, что я сам протупил, когда пошел на поводу у бывшей женушки. Поплелся на проверку именно в ту клинику, которую она мне подсунула. Где, по ее словам и документам, проверялась и она. Хотел поскорее уже закончить фарс под названием «семья», поэтому проверился там же. А уже после приговора в клинике, обалдел так, что потерял голову. Как и здравомыслие. – Значит, в первой у нее подружка и любовник, а в других сама по себе подсуетилась и сунула кому нужно бабки, – констатирую итог. – Примерно так, – подтверждает брат, – хотя, главврач второй и третей клиник отрицают факт взяток. Боженькой клянутся, в их больницах все прозрачно. Но, ничего, Эрик, вопрос пары дней. Все раскопаем. – Он вздыхает вдруг и ворчит на меня: – Надо было сделать это еще тогда, при разводе, а сейчас, получается, только воздух сотрясаем. Согласен с ним, но уже что имеем, как говорится. – Лучше поздно, чем никогда. На этом и останавливаемся. Расходимся с ним по разным комнатам, проходит буквально десять минут, как храп брата разносится громом по квартире. Я же уснуть не могу совершенно. Не отпускают мысли. Сообщение Мией не прочитано и не понятно, где она сейчас. Волнуюсь так, что ладони дрожат, поэтому пишу ей снова: «Дай знать, что с тобой все в порядке» Вижу, что мой котенок была в сети два часа назад, поэтому гипнотизирую ее профиль. Он все еще с нашей фоткой на заставке. Долго жду и, наконец, вижу тот самый желанный зеленый кружочек. В ту же секунду сообщения становятся прочитанными, и спустя некоторое время мне прилетает ответ, если его можно так назвать: «+» Сдерживаю в себе болезненный ураган, радуюсь уже хотя бы тому, что мне написали. Пусть это всего лишь долбанный плюс, но внутри разжимаются тиски и освобождают зажатые внутренности. *** Месяц тотального игнора Мии стал пыткой, хуже электрического стула. Я сходил с ума от волнения, не мог ни на чем больше сфокусировался. Даже передал все дела брату, ведь нереально сосредоточиться на чужих проблемах, когда свои торчат из каждой дыры. Мы все еще судимся с клиниками, но первый шаг сделан, дальше будет легче. Вику же я решил оставить на десерт. Все равно она, зараза, укатила с любовником в жаркие страны. Чувствовала, видимо, что грядет буря. Ну, ничего. Пусть поразвлекается напоследок, не долго ей осталось пировать. Вечером снова приезжаю во двор Мии и встаю на привычное за последние четыре недели место. Каждый день приезжал к малышке, ждал как идиот, но ее все еще не было дома, черт возьми! И на все мои сообщения, засранка, отвечала односложно: «+» или «-». Букв для меня жалела, что ли? Вот где она? Как себя чествует? И, что самое страшное – за что живет? Ни с одной карты, которые отдал ей еще в начале отношений, не сняла ни копейки. Гордая, черт возьми. Пока жду, не понятно чего, достаю телефон и просматриваю последние сообщения с Мией: «Как ты себя чувствуешь? Что-то болит?» «+-» «Ты поела?» «+» «Может, чего-то хочется? Только скажи, я все куплю!» «-» «Злишься на меня?» «+» Скриплю зубами, пока читаю уже наизусть вызубренные сообщения. Но теплая волна надежды омывает каждую клеточку, ведь все еще вижу на аватарке нашу фотку. Не сменила, даже спустя месяц разлуки. И радуюсь хотя бы тому, что получаю ответы от Мии. Не знаю, зачем, но поднимаюсь на этаж. С непониманием всматриваюсь в дверь, никак не могу понять, что изменилось. Как вдруг догадка бьет молотом в голову: пропали бумажки, всунутые ей в дверь! Волна жара, вперемешку с предвкушением проносится по коже мурашками, даже дышать перестаю на несколько секунд. Вернулась, наконец-то! Не звоню пока что, прилипаю ухом к двери и прислушиваюсь. Наградой моему железному терпению становится звук слива в туалете. Отлично! Рука дрожит, но звоню в звонок и попутно придумываю, что скажу любимой. Обнять бы ее, крепко прижать к себе и утащить с собой. Жаль, что так нельзя сделать. Пока что. Малышка не открывает, а у меня уже терпение практически на исходе. Я весь на взводе, искрюсь изнутри оборванной проводкой и корочу. Понимаю, что или взорвусь, или снесу к черту эту дверь! Все, хватит, больше так продолжаться не может! – Мия, открой дверь. Я знаю, что ты дома. Ответом мне стала звенящая тишина. Сколько раз я звонил и стучал? Раз сто, не меньше. Нет, так у меня ничего не выйдет. Котенок не впустит, тут нужно радикально – выстрелом в голову. Понимаю, что позже пожалею, но нет иного выбора. Набираю в легкие больше воздуха и кричу от отчаяния, вкладываю в голос всю скопившуюся боль: – Ярик попал в больницу! И не верю собственным ушам, когда слышу спешный топот ног. Это меня она ненавидит, считает последним уродом, но Ярик не виноват в моей тупости. В трусости и нежелании смотреть правде в глаза. Но Ярика Мия любит всем сердцем, ведь прямо сейчас наступает на собственную гордость и отпирает дверь. – Что с Ярик…ом… Последнее выдает с придыханием, ойкает, потому что я нетерпелив. Хватаю ее за талию и мигом разворачиваю спиной, сразу бережно прижимаю к себе. Кутаю в своих огромных лапах. Обнимаю. Заключаю в ловушку. Не отпущу больше, не смогу! Не хочу говорить, слова будут лишними. Окунаюсь с головой в привычные ощущения, отчаянно вдыхаю запах сочных персиков, присущий только ей одной. Шумно втягиваю драгоценный аромат, как пылесос, хочу вобрать все до последнего. Уже и забыл, насколько хорошо Мия ощущается в моих руках. Маленькая, хрупкая. Мягкая, словно плюшевая игрушка. И теплая. Родная… – Ты сказал, что Ярик в больнице, – упрекает, а я вздыхаю. – Прости, я соврал. Иначе ты бы не вышла ко мне, – трепетно шепчу на ушко, но котенок больше не дрожит от страсти в моих объятиях. Держится гордо, даже не шелохнется. Громко сглатывает, а затем шумно выдыхает. Нервничает. – Ярик сильно скучает. И собака воет. И мне без тебя плохо. Подыхаю… – Ты сам меня выгнал, – напоминает с издевкой, будто я страдаю провалами в памяти. Но я помню каждое свое слово. И ее твердое обещание перед тем, как уйти. Оно до сих пор мучает меня, бьет хлыстом по душе. – Знаю. Тогда я был старым идиотом. – Будто сейчас стал молодым, – ворчит, но, вопреки всему, жмется ко мне. Как и раньше, ищет ласку. Защиту. Мой маленький котенок… Не знаю, что еще сказать, не понимаю, как вымолить прощение и вернуть ее доверие. Делаю отчаянную попытку: тянусь рукой к животику и нежно, практически невесомо прикасаюсь к нему. Кожу приятно покалывает от касания, но не успеваю насладиться сладким мгновением. Мия резко убирает мою руку, отпихивает от себя со злостью фурии, как нечто опасное. Будто боится, что причиню вред ребенку. И я позволяю котенку грубость, лишь бы почувствовала себя комфортно. Показываю, что именно она контролирует ситуацию. – Мия, – безысходно шепчу над ухом, – скажи, что мне сделать, чтобы ты простила меня? Котенок разворачивается в моих руках, вскидывает голову. Хмурит брови и нервно кусает губы. И мой темный взгляд с жадностью приклеивается к ним. Как маньяк, с ненасытностью следит за каждым движением. Вот зачем она привлекает к губам ненужное внимание? Хочу до одури поцеловать, даже медленно тянусь, но сдерживаюсь в последнюю секунду. Одно неверное движение и все старания коту под хвост. – Я… я не знаю… Выпаливает, но что-то не так. Ее глазки потухают, замечаю, что и без того бледная кожа становится цветом побелки. Мия болезненно охает и мгновенно оседает в моих руках. Успеваю подхватить котенка на руки, но из-за ступора застываю столбом. Что делать? Куда бежать? Она же беременна! Паника туманит мозг, не нахожу иного решения, просто в отчаянии толкаю дверь и заношу драгоценное сокровище в квартиру. Туда, куда раньше вход мне был строго воспрещен, но плевать. И сразу с порога натыкаюсь на картину – фото счастливой молодой семейной пары в день свадьбы. Буквально испепеляю взглядом мужика, дышу как ревнивый дракон в его сторону. Ведь он нагло обнимает на снимке МОЮ Мию. Моего крошечного котенка! И улыбается в камеру так широко, будто сорвал миллионный куш. Ревность летит огненной стрелой в спину, прорывается сквозь ребра и вонзается в сердце. Дышать трудно, каждый вдох режет грудь острым ножом. Но переступаю через себя ради хрупкой девушки у меня на руках. Забываю обо всем, оставляю «мусор» в прихожей. Отношу Мию в спальню и бережно укладываю на кровать. – Того мужика больше нет, так что теперь я позабочусь о тебе! – уверенно произношу, пока набираю номер «скорой». Коротко обрисовываю ситуацию и прошу их поторопиться. Все, хватит, котенок. Набегалась. Теперь я тебя точно никуда и никогда не отпущу!