– А?.. – немею на несколько секунд, но быстро беру эмоции под контроль: – что-то случилось? – Да. Представляешь, дело Ромочки пересмотрели! С него сняли обвинение и, я все еще не могу поверить, но виновного осудили. Дали пять лет общего режима! Мия! Представляешь?! Пока она говорила, даже расплакалась. А я… уставилась перед собой в одну точку, показалось даже, что сплю. Мажора посадили? Да быть такого не может! Радость уже жжется на сердце приятным теплом, хотя как и мама Вера, не верю до сих пор! – К-а-а-а-к? – заикаюсь, но перевожу дыхание, сразу вспоминаю кое-что: – Это Тарас помог? Он поговорить хотел со мной, что-то там о справедливости. Но мы с того дня больше не виделись. – Ой, нет, – отмахивается Вера и договаривает: – со мной еще две недели назад связался адвокат – Сергей Левицкий. Предложил встретиться, мы поговорили о деле Ромы… Не слушаю ее больше, в голове все прокручивается назойливой пластинкой: Сергей Левицкий. Брат Эрика! А это значит… значит, что Эрнест знает правду. Чувствую, как холодеют ладони, поэтому выпаливаю: – Мам, Сергей Левицкий, он же… он… – Да знаю я, чей он брат. Сергей сразу все честно мне рассказал и предложил свою помощь. Естественно, я согласилась. Мия, я считаю, что Ромочка заслужил справедливости. Киваю и понимаю вдруг, что по щекам текут слезы. Шустро смахиваю их, но невозможно утихомирить бьющие в груди фонтаном эмоции. Радуюсь и плачу одновременно, ведь чувства настолько разнообразны, что даже и не понимаю себя в эту секунду. Понимаю только одно – Рома, наконец, может спать спокойно. Его имя очищено! – Так, ладно. Что-то я расклеилась. – Слышу, как свекровь переводит дыхание, и тоже мысленно приказываю себе прекратить плакать: – В общем, как будешь готова, приходи к нам с Эрнестом. Я, может, и не в восторге от его поступка, но готова дать мужчине шанс. В любом случае, у нас на подхвате всегда есть Тарасик. – Ой, мама… – стону, а у самой улыбка на губах. – Нет, ну а что? Пусть знает, что на нем свет клином не сошелся. В общем, решайся, детка. Пока твоя мама далеко, я побуду в ее роли. Буду суровой, как никогда. – Договорились! Сбрасываю вызов и не перестаю глупо улыбаться. Я и раньше знала, что мама Вера примет любой мой выбор, но услышать это лично от нее – совсем другое дело. Да и не будет она строгой, разве что немного, для показухи. Ведь Эрик сделал для нее драгоценный подарок. Да и для меня. Молчаливо, будто и не хотел, чтобы узнала заранее. Вмиг принимаю для себя важное решение – пришла пора простить Эрнеста. Рука дрожит от волнения и легкого предвкушения, но нахожу номер любимого, только позвонить не успеваю. Звонок в дверь отвлекает от важного разговора. Эрик? Точно он, ведь я сбежала с больницы и, логично, что вернулась к себе. Срываюсь с дивана и спешно бегу к двери, а сама представляю, как от радости запрыгну обезьянкой на любимого. Как обниму и горячо поцелую. С огромной охотой распахиваю дверь настежь и улыбаюсь, но улыбка она меркнет за секунду. А предвкушение и радость смеются гадским разочарованием. – Тарас, – произношу ровно, а он хмыкает в ответ. – Звучит как: «Зачем пришел, я тебя не ждала». Надо же, мысли мои прочел. Хоть он и пытается улыбаться, но глаза – зеркало души. В них плескается океан злости и ее там столько, что я могу ею ненароком захлебнуться. Тоже самое я разглядела на лице друга в прошлый раз. Не звала его к себе, видимо, мама Вера рассказала, в какой я больнице и палате. И если сначала мне казалось, будто Тарас рад нашей встрече, то, как только на пороге появился Эрик, настроение парня резко поменялось. Закоротило и заискрилось, ни о каком добродушии больше и не шло речи. Только истинная ненависть. Глава 22 Я бы могла списать злобу Тараса на то, что он просто не одобрил мое поведение. Что прошло не так много времени с момента смерти Ромки, но… он даже не брат Роме, а просто друг! Нет у него причин злиться. – Я… просто… не ожидала тебя увидеть. Оправдалась от вопросительного взгляда, но не отмахнулась от назойливого внимания: – Могу я войти? Хоть и не хотела, но позволила ему зайти. Прикрыла дверь и, пока Тарас стоял ко мне спиной, написала Эрику: «Я у себя в квартире, жду тебя» Отправила и шустро включила диктофон. Сама не поняла, зачем. Может, при беременности развивается паранойя? Но как-то неспокойно стало на душе. И пусть лучше так, чем мои догадки окажутся в итоге правдивыми. Тарас прошелся по небольшой гостиной, осмотрелся. Кажется, ему не понравился антураж из-за плотно поджатых губ. Комната, как комната. Мы не успели с Ромкой сделать ремонт, а позже я уже не видела в этом смысла. – Ничего здесь не изменилось с момента новоселья. – Ты прав, какой мы купили квартиру с Ромой, такой она и осталась. Я же на тот момент больше не была дочерью бизнесмена, забыл? Тарас ухмыльнулся, кивнул. Мне же стало неудобно после того, как он игриво подмигнул мне. – Это можно исправить. Ты ведь уже не так предвзята к отцу, правда? Думаю, для любимой дочурки он расщедрится. Я не хотела подавать виду, но все равно скривилась. Причем тут мой отец? Какой-то глупый разговор выходит. Напряженный и фальшивый. Меркантильный, что ли. – Ты же пришел не квартиру рассматривать и не про отца моего говорить. Так зачем, выкладывай. – Как всегда прямолинейна. – Улыбается, но в глазах надвигает тайфун, того и гляди подхватит меня и затянет в опасный круговорот из которого не будет выхода. – Мия, я вернулся. И я уже не тот нищий друг на фоне успешного Ромки. К счастью, он умер, так что между нами с тобой нет больше преград. Вернее, есть одна мелочь, но и с этим справимся. Давлюсь возмущениями, но знаю, все они только что отразились на моем явно полыхающем лице. Вон как Тарас скривился, аж морду перекосило. – Что ты такое говоришь? К счастью? Рома был твоим другом! Чувствую, что напрягаюсь всем телом, ощущаю каждой клеточкой, как вибрирую из-за выброса адреналина. Не хочу излишне нервничать, пытаюсь глубже дышать, ведь во мне растет малыш и нас только что выписали из больницы. Ему не объяснишь, что прямо сейчас его мамочка на грани отчаяния. Хочется от всей души треснуть по самодовольной роже Тараса. А лучше – между ног. Зря я Эрика остудила, подумала, что его ревность неуместна. Да и Тараса не могла понять – злился или отчего такая неприязнь к постороннему мужчине. Теперь понимаю, к сожалению… – Другом? – ироничный смех разрезал шпагой воздух со свистом, – Он прекрасно знал о моих чувствах к тебе, но что по итогу? – вскричал с болью в голосе, а я не сдержала в себе порыв: – Это же я ему призналась в чувствах. Честно, боялась до жути, что меня отвергнут, и реально была готова к унижению. Не знаю, почему Рома согласился… – Тарас резко перебил: – Сказать тебе, почему? Я не хотела знать. Догадывалась, что наши отношения в школе начались явно не с той ноты, но, не это теперь главное! – Не хоч… – разве мое мнение его волновало? – Да по приколу Ромка согласился. Сказал, что встречаясь с отличницей, будет иметь постоянную возможность списывать на контрольных. Стало ли мне больно после жестокой правды? Наверное, нет. Да и не сомневалась я в словах Тараса, потому что Ромчик долгое время был холоден со мной. – Это произошло сто лет назад, я прекрасно знала, с кем встречалась. Тарас, с того времени изменилось многое, как и наши отношения друг к другу с Ромой. Просто понять не могу, если ты его так ненавидел, так зачем поддерживал дружбу? Зачем изображал приятеля, если с радостью плюнул бы в лицо и подставил подножку? Его прорвало на откровение: – Затем, что хотел отомстить. Думал, что ты бросишь его, если увидишь с другой, поэтому провоцировал на измену, но говнюк не велся на мои схемы. Изворачивался за минуту до твоего появления. Да ну не любил бы он тебя, черт возьми, так, как любил бы тебя я! Да, я бы не мог дать тебе сразу безбедную жизнь, ведь у меня не было богатых родителей. Но я бы костьми лег. Все, чего я добился – было ради тебя. А ты, черт возьми, уже нашла себе замену и даже умудрилась залететь от него! Жаль, что тебя вылечили, думал, что выкинешь из себя ненужный балласт. От паники мгновенно обняла себя за чуть выпуклый животик и отступила. Решительность во взгляде Тараса испугала меня до нервной икоты. Если бы могла, закрыла уши и стерла себе память. Моя желанная бусинка – балласт?! Ну уж нет! Малыша я в обиду точно не дам! Отступала, пока вдруг не уперлась спиной во что-то мягкое. А уж когда на плечи опустились горячие ладони, выдохнула. До носа мгновенно добрался спасительный аромат мускуса. Эрик! Втиснулась в его грудь спиной и еле слышно застонала. Мой островок безопасности среди бушующего океана! – Сопляк, если через минуту ты добровольно не выйдешь из квартиры, я спущу тебя по лестнице. Судя по голосу, Эрнест был спокоен, но я всеми фибрами души чувствовала, как в нем бренчала ярость и искала выход. – Сам проваливай! Я больше от своего не откажусь, слишком долго ждал, черт возьми! Тарас впился взглядом разгневанного быка в Эрика, а тот лишь хмыкнул. Дотронулся губами до моего уха и тихонько прошептал: – Котенок, сходи на кухню, попей водички. Я задрожала от хлынувших по телу мурашек, но кивнула. Скрылась на кухне, даже закрылась, чтобы наверняка. Услышала лишь короткий вопль Тараса, но он вскоре быстро стих. Эрик, судя по громким шорохам, выволок парня из квартиры и захлопнул за ними дверь. Боже, ну и ситуация… Просто счастье, что успела написать Эрику. Как бы я самостоятельно справилась с неуравновешенным психом? Пока ждала, достала телефон и выключила запись, а после со вздохом переслала ее маме Вере. Ей нравился Тарас, но я не хотела, чтобы свекровь и дальше общалась с таким гнилым человеком. С парнем, который все еще ненавидит Ромку! Столько лет прошло, первую любовь уже раз двадцать можно было перестрадать. Но, видимо, Тарас посвятил мести слишком много времени. Он тупо стал ее заложником. Эрика все не было, поэтому я с тяжестью на сердце приняла неминуемый звонок от свекрови: – Мия, скажи, что я прослушала отрывок из книги! – Мама… – вздохнула, да и она все поняла, – мне жаль. Мой голос и голос Тараса, думаю, невозможно не узнать на записи. Я уж было хотела извиниться, что отправила ей голосовое, как вдруг Вера заговорила: – И хорошо, что я это услышала. А ведь таким хорошим мальчика казался, дружелюбным. Помощь предлагал после смерти Ромочки. Да и, вернувшись, учтивым прикидывался. Любезным. Все расспрашивал, как ты поживаешь, не грустишь ли все еще. Вот же паршивец! Не слушай его бредни, Рома точно любил тебя, я знаю сына. Прежде, чем познакомить нас, он много рассказывал о тебе. Говорил, какая ты умная, красивая, добрая. Детка, да Рома даже не верил, что такая девушка как ты, вообще посмотрела в его сторону. Вспомни, каким хулиганом он был, я боялась, что он школу не закончит с таким-то отвратительным поведением. Ты хорошо влияла на него, видимо потому Рома и держался за тебя обеими руками. А уж когда он привел знакомиться на втором курсе института, мамочки, как сынок смотрел на тебя! Мия, взгляд невозможно подделать. Вы были хорошей парой, но видимо, такая уж у Ромочки судьба. Его больше нет и нужно потихоньку жить дальше.