– Тарас! – с ужасом перебила Мия, даже уселась на кровати. Замечаю, что ее взгляд прикован к Ярику. Подзывает мелкого к себе и усаживает на кровать. Сразу обнимает и что-то шепчет на ушко с милой улыбкой. Ну, даже если бы сопляк договорил, уши крестника не услышали бы ничего шокирующего. Я ему честно рассказал, как было дело. За что получил еще пока хилой ножкой в колено. Справедливо… Молчим с сопляком ради Мии, но скрещиваемся, как шпагами, взглядами. Клянусь, если бы мог, испепелил бы чересчур уверенного в себе парнишку на месте. Так и ведем между собой молчаливый бой, аж пока не вмешивается котенок: – Так, мужчины, напоминаю: мне волнения противопоказаны. И если вы намерены убивать и дальше друг друга взглядами, то, делайте это вне моей палаты. Ладушки? Кошусь на малышку и иронично приподнимаю бровь. Она мне дала согласие разукрасить нахальную рожу Тарасика? Улавливаю немое предупреждение в родных глазах и вздыхаю. Ладно, мордобой отменяется. Пока что. Да и сопляк сразу меняется в лице: мило улыбается и глядит на мою Мию так нежно и невинно, будто он тут жертва. Ну ты посмотри на него, актер года. Дайте Оскар этой богине! Да как тут можно не одарить рожу кулаком? Она же буквально просится! – Не нужно нервничать. Давай я лучше тебе мандаринку почищу, – он протянул настолько слащавым голосом, что мне от приторности блевать захотелось. Мандаринку? Замечаю на тумбочке огромный пакет, в который сует нос сопляк и достает мандарин. И сразу так противно становится от самого себя, до нервной чесотки. Черт, я так спешил, что даже не додумался хоть что-то принести для Мии. Замечаю вдруг, как Ярик оборачивается ко мне и подает сигнал рукой. Проводит ребром ладони по горлу, но не понимаю, это камень в мой огород или призыв избавиться от конкурента. Надеюсь, что второе. Испепеляю взглядом, как дракон, Тараса, пока он с самодовольной ухмылкой чистит мандарин. Делит на дольки, протягивает Мие на ладони. Она сначала хмурится, а затем отшатывается и бледнеет. В одно мгновение срывается с кровати и уже через секунду оказывается в туалете. – Продолжай в том же духе, – похлопываю пацана по плечу, пока он с мертвецким цветом кожи пялится на фрукт в его ладони. Ведь прямо сейчас от цитруса Мию выворачивает наизнанку в туалете. И если Тарасику противно, то я без проблем оказываюсь рядом со своей малышкой. Загребаю в кулак ее волосы и нежно поглаживаю по спине. Больно и ненавистно смотреть на страдания котенка, но быть рядом – это все, что могу сделать для нее. Жду, пока спазмы прекратятся, все поглаживаю спину и, наконец, Мия со вздохом отстраняется. Помогаю ей подняться, подвожу к раковине и снова жду. – Бли-и-и-и-н, – стонет малышка, пока рассматривает свое бледное личико в зеркале, – я думала, мне полегчало после капельниц. – Тебя тошнит от цитруса? – уточняю, чтобы не совершать тех же ошибок. – М-м-м, нет, – Мия смотрит на меня через зеркало, хмурит бровки. Оборачивается вдруг и хватается пальчиками за ворот свитера, после чего сжимает его в кулачках. Рывком притягивает меня к себе и принюхивается. Долго, тщательно, прямо как Джек, когда упорно что-то вынюхивает по квартире. Будто ищет припрятанное им лакомство и никак не может отыскать. – О-о-о-о! О, да-а-а… – я еле сглатываю, ведь Мия совсем не щадит мои нервы. Вжимается мне в шею и, клянусь, втягивает носом воздух так, что на коже явно останется засос! Загораюсь новогодними лампочками за секунду, но пытаюсь держать себя в руках, чтобы не послать все к черту. Ведь отчаянно хочу поцеловать малышку и не только… Явно не место и не время. Но возбуждение уже течет по венам кипятком, жжет изнутри, поэтому не могу сопротивляться. Не тогда, когда в моих руках самое ценное сокровище. – Мия… – хрипло выпаливаю, а она даже не думает отстраняться. Дышит мною, будто я – самый чистый воздух на всей планете. Сдаюсь, слыша очередной довольный стон, он прокатывается волной возбуждающей дрожи по телу. Плюю на мораль, тянусь к губам любимой, как вдруг… – О, мой телефон звонит. Теряю свою точку опоры за мгновение. Пошатываюсь и сразу хватаюсь рукой за раковину, ведь Мия сбежала так шустро, что я не успел даже опомниться. Возвращаюсь за ней и вижу довольно забавную картину. Малышка кривит рожи звонящему в ее руке телефону и не спешит принимать вызов. Ярик беспардонно сует свой заинтересованный носик в экран, хмыкает. – Тебе папа звонит, – комментирует мелкий, а Мия вздыхает. Я не понимаю ситуацию, зато сопляк в курсе дел: – Да сбрось ты его, чего себе настроение портить? На заметку: у Мии с отцом явно напряженные отношения. И Тарасик, чтоб ему икалось до конца жизни, слишком много знает о моей жене! Будущей… Не забываю себе напоминать лишний раз. К сожалению, кольцо я так и не надел на милый пальчик. – Да все в норме, я… изменила свое мнение, – говорит пацану, а затем спешно добавляет, пока он не успел задать вопрос: – но не простила его. Не простила… слова звенят пощечиной, и я буквально воспринимаю их на свой счет. Уж не знаю, что натворил мой будущий тесть, но вот с ним я точно полажу. Так скажем – на фоне общей беды. – Да… па-па… – слова дались ей тяжело, но малышка попыталась, молодец. – Угу, уехала… Нет, не вернусь… Не знаю… Может быть… Хорошо, пока. Вот и весь разговор. Сухой и напряженный. Вспоминаю, как Мия отвечала мне «+» или «-», злилась на меня точно так же, как и на отца только что. – Ты что, поссорилась с папой? – У Яра сейчас поистине огромные глаза, ведь он не понимает такого поведения, поэтому и задает неудобные вопросы: – Почему? Андрюха обожал Ярика, любил за двоих сразу, оттого мелкому чуждо понятие глубокой обиды на родителей. Даже мать, которая подбросила малого, как ненужного котенка под дверь, и ту, наверняка, принял бы и полюбил. Андрюха и слова плохого о ней за все десять лет не произносил. Жалел чувства сына. – Эй, мальчик, тебе не кажется, что ты задаешь неуместные вопросы? – отвис вдруг пацаненок. – Ты явно плохо воспитан. – Слыш, сопляк, – вскипел я, но Мия остановила мой поток гнева взмахом руки. – Тарас, не нужно. Ярослав замечательный мальчик, просто отец для него был центром вселенной. Тепло улыбается малому, а он и рад излишнему вниманию. Гордо задирает голову, а затем показывает язык Тарасику. Жмется к Мие, изображает перед сопляком всем видом, что малышка – наша. И мы ее никому не отдадим. – Что значит, был? – бросает ироничный упрек в мою сторону, а я не успеваю послать зазнавшегося пацана лесом. – Вот видишь, Тарас, теперь ты задаешь неуместный вопрос. Возвращает котенок претензию сопляку, а ему больше нечем крыть. Шах и мат. Молчит, поджимает губы. А как ты хотел? Пришел, увидел, победил? Не-е-е-т! Так не будет. И в момент, когда Тарасик раскрыл рот для очередной гениальной фразы, у него вдруг зазвонил телефон. Извинившись, сопляк ретировался, а сразу я подмигнул Ярику. Молодец, мелкий. Продолжай играть свою роль. И он, реально, заговорил Мию настолько, что она от растерянности уселась на кровать. Мелкий задавал по пять вопросов в минуту, котенок не успевала на них отвечать. Зато напряжение спало, как и прошла бледность на личике любимой. Появился милый румянец, ведь некоторыми вопросами Яр вгонял Мию в краску. – А вы с Эриком поженитесь? И ты после этого точно-точно станешь моей мамой? И я у меня будет братик? Ой, нет… давай лучше сестренку. Я ее буду от хулиганов защищать! А братик что… только игрушки мои тырить будет. Никаких мальчиков! Даже руки на груди сложил и губы надул, будто его предположение уже сбылось. Мия звонко смеется, да и я не могу сдержать улыбку. – Ох, Ярик… – стонет между смехом котенок, – ты задаешь слишком много вопросов. И косится на меня, взглядом умоляет ей хоть как-то помочь. Не могу отказать, готов отдать все, и даже больше. – Мелкий, прекращай мучить Мию, – он пуляет в меня обвинением, но понимает просьбу: – Ла-а-а-дно. Но про сестренку я серьезно! Никаких братиков! И надо ж было сопляку испоганить хороший момент своим внезапным появлением. – Прости, мне надо отлучиться по работе, – вижу на его лице печаль, но не жаль пацана ни на грамм. Пусть валит и ищет себе девушку в другом месте. Эта – моя. Да я даже заклеймил ее своим ребенком! Тараса ничего не смущает? – Ничего страшного, иди, конечно. Я рада была тебя увидеть. Скриплю зубами и глотаю стертую эмаль, давлюсь ею, но молчу. Как бы ни было заманчиво выставить одну наглую рожу из палаты и из жизни Мии – не имею права. У самого еще рыльце в пушку… – Еще обязательно увидимся. Хочу поговорить насчет, – умолкает и переводит взгляд на меня, – ну, ты знаешь, о ком пойдет речь. Нужно добиться справедливости. Возвращаю ему ироничный взгляд. Конспиратор хренов. Поздно ты очнулся, дружочек. Справедливости он хочет, не поздновато ли? Ну, ладно я, который узнал буквально пару часов назад про бывшего мужа Мии. Но Тарасик же, как лучший друг и явно не бедный друг, должен был знать о проваленном деле еще год назад! Что ж ты не переслал Мие денег, не настоял на апелляции и хорошем адвокате? Естественно, спрашиваю лишь мысленно, пока с уверенностью смотрю в его хитрые омуты. Не нравится мне в них что-то. Таится там что-то такое… странное, чего пока не могу разгадать. Настолько мутного типа нельзя оставлять наедине с Мией. И, к моему счастью, он уходит, но и нас с Яриком вскоре выгоняет медсестра. Часы посещений закончились, чтоб им! Мия Квартира встречает меня отталкивающей тишиной и холодом, но все равно переступаю ее порог. В очередной раз первым делом натыкаюсь взглядом на свадебный портрет с Ромкой. И с грустью понимаю, что, смотря на него, не испытываю больше ничего кроме легкой печали. Прошли те времена, когда рыдала взахлеб и проклинала всех на свете из-за смерти мужа. – Пришло время тебя снять. Сказала, глядя прямо в глаза Роме. И себе, чтобы окончательно поставить точку. Без проблем дотягиваюсь до портрета и снимаю его, сразу переворачиваю картинкой от себя. Нахожу первую попавшуюся простынь в шкафу, в нее и заворачиваю свое прошлое. Прячу глубоко в тот же шкаф, накрываю вещами и всем, что попадается под руку. А затем с чувством выполненного долга ухожу в спальню. Усаживаюсь с телефоном на диван, но пока не решаюсь никому позвонить. Или написать. Я специально попросила врача и медсестер не говорить никому, что меня выписывают. За две недели капельницы и прием витаминов помогли. Возможно даже, я сполна глотнула позитива, поэтому стала чувствовать себя снова живой. Телефон вдруг оживает в руках, и я с радостью принимаю вызов от мамы Веры: – Алло, ма… – не успеваю договорить, она с волнением в голосе перебивает: – Детка, лучше присядь, у меня замечательные новости. Угадай, где я сейчас? – Ну, хм, много вариантов, – мягко смеюсь в трубку, а свекровь огорошивает новостью: – Мия, я только что вышла из суда.