— Можно сказать и так, - не ответила на вопрос жрица. — Это… удивительно. И немного страшно. — Мне нравится быть леей. Правда, Вы – первая Верховная, которая появилась за последние сто лет, но я всегда могу пообщаться и с другими людьми, и с моими друзьями-леями. — А кто они? — Другие люди? — Нет, леи. — Вы потом поймёте, Верховная. Сейчас Вы и так узнали слишком много для одного дня. — Возможно, вы и правы, – почувствовав, как веки внезапно стали тяжёлыми, сказала девушка, – я немного устала. — Конечно Вы устали! Вы прошли посвящение! И, должна признаться, за все годы у Вас был самый яркий Свет, который я видела. А сейчас спите. Вам предстоит так много сделать! Я разбужу Вас, когда Ваши спутники вернутся. — Спасибо… – уже зевая, произнесла Иона и легла на землю, рядом с Лирой. «Бедная девочка, – раздался перезвон в воздухе. – Пусть поспит». *** Лем с Картом уже возвращались, таща всё, что у них было с собой. У чтеца было хотя бы немного времени для того, чтобы подготовиться к тому, как реагировать на Ивону, а у юноши такой роскоши не было. И он не знал, как вести себя с ней. С одной стороны, она сама сказала, что он может общаться с ней, как раньше, а с другой – она же Верховная! Как он может вести себя так, будто ничего не случилось? Это просто невозможно. Он нутром чувствовал, что следующие несколько дней будут просто ужасающими. «О, Богиня, она же Верховная! А я… Я… Так по-простому с ней себя вёл! Даже кричал на неё несколько раз! Какой же я идиот! Не мог попридержать язык, что ли. И ещё и прикасался к ней! И мы держали её в пещере! А потом в малюсенькой хижине! Верховная… Ужас-то какой!» – так по кругу и ходили его мысли. По дороге к домику его разум был пуст из-за шока, поэтому все размышления пришли к нему только когда они стали возвращаться, загруженные вещами. Когда они были в домике, то постарались убрать все следы своего присутствия и закрыли вход в погреб за собой. Когда они ступили на лестницу, то с удивлением увидели, как светящийся проход за ними закрылся. На секунду это отвлекло Лема от судорожных мыслей о Лее, но лишь на секунду – спускаясь, он так глубоко уходил в свои мысли, что пару раз ронял вещи. Вернулись к храму они только через три часа, умудрившись заблудиться в зимнем лесу, но всё же они дошли до того места, где оставили девушку, и, не увидев её там, начали волноваться, забыв, что в храме Диру Верховной ничего не может грозить. Через пару минут Иона сама подошла к ним, прикрывая рот ладонью. — Всё в порядке, Верховная? – спросил, поклонившись, Карт. — Да, всё прекрасно, я лишь немного подремала, – ответила немного сонным голосом девушка. — Рад это слышать, принцесса. Выражение лица Леи изменилось, и она резко сказала: — Нет, это абсолютно неправильно! — Что именно? – поинтересовался чтец. — Не обращайте на меня внимания, – тут же отказалась от своих слов принцесса. – Если вам так удобнее и проще, то пусть будет так. — Подождите, я не до конца понимаю, что Вы имеете в виду… — Вы всё понимаете, Карт, просто хотите, чтобы я сама это сказала. — Может и так, но я, честно, не до конца понимаю, что Вы имеете в виду. Я могу быть прав, а могу быть неправ… Иона укоризненно посмотрела на него. — Зачем вы так? Вы специально это говорите. — Нет-нет! Даже и не думайте! Я никогда бы себе этого не позволил. И я сейчас не шучу, я абсолютно серьёзен. Я понимаю, что Вас может волновать, но не уверен, что Вы сейчас хотите обсудить. — Даже если он и знает, что Вы имеете в виду, Верховная, то я не знаю. Расскажите мне, пожалуйста, – вступил в разговор Лем, голос его слегка дрожал. — Извините меня, Лем, я понимаю, что мои слова для вас загадка, ведь вы всё ещё не знаете, что думать обо мне. Я тоже не понимаю всего и не знаю, как реагировать. Я не помню, что именно со мной происходило до того, как я очнулась вся в бинтах в той пещере. Я не до конца помню, как я оказалась в таком состоянии. Но это всё придёт со временем и не так уже важно для меня. Важнее всего для меня сейчас ваша дружба. — Зачем она Верховной? – глухо спросил юноша. — Потому что я тоже человек, а всем людям нужно общество. Чувство, что человек может доверять кому-то, – бесценно. А вам двоим я готова доверить свою жизнь. Я хочу вам доверять. Хочу верить в вас и знать, что вы верите в меня. Для меня очень важно знать, что вы будете со мной и сейчас, ведь я очень привязалась к вам обоим. Почему Лея, не известная никому покалеченная девушка, заслуживает дружбы, а принцесса Иона, Верховная жрица Диру, – нет? Во мне что-то изменилось? Характер поменялся? Внешность? Что изменилось, кроме того факта, что я помню самое себя, а вы знаете, кто я? – в голосе девушки слышалось отчаяние. — Всё изменилось, – тихо-тихо сказал Лем. – Вы – Верховная, а это значит, что мы не можем быть друзьями. — Почему? Кто это сказал и кто решил, что нельзя быть другом Верховной? — Ну кто же дружит с Верховной?! Ею восхищаются! Ей поклоняются! – сам того не замечая, повысил голос Лем. — Кто вам это сказал? Я – человек. Я – жрица, а не божество. — Вы – воплощение Богини. — И что? — Как что? – растерялся юноша. — Неужели то, что я Верховная, означает, что мне суждено только одиночество? — Но Вы же принцесса! — Да, принцесса. Принцесса, которой никогда не было позволено общаться с другими людьми, поэтому прошу вас, Лем, не лишайте меня единственной возможности быть близкой хоть с кем-то. Я… Считайте, что это моя прихоть. Я тоже хочу быть человеком. Лем никак не отреагировал на её слова, ведь, что бы она ни говорила, в его глазах она была божеством. И это божество просило о такой глупой человеческой вещи, как дружба. Это было странным и непонятным. Ему казалось, что он видит сон, – так невероятно это было для него. Карт, видя, что мальчик находится в замешательстве, подошёл к нему и встряхнул его. — За что?! – воскликнул Лем. — Наверное за то, что Верховная просит быть ей другом, а ты отказываешься. Это было бы глупо и грубо, даже если бы ты не знал её до этого. А ты знаешь её. Ты лечил её, ты жил с ней в одной пещере, в одном доме. Ты спас ей жизнь, в конце-то концов. Я говорил, что это ты изменишь своё отношение к ней, а не она к тебе. Так и случилось. — Но… — Что «но»? Ничего действительно не изменилось в нас и в наших отношениях. Если тебе неудобно или неловко – это твои проблемы. Она не выбирала своей судьбы, как не выбирала того, чтобы быть покалеченной, но она выбрала твою дружбу. Тебе понятно? — Да… – шёпотом сказал Лем. — Не слышу твоего ответа. — Мне понятно, – ворчливо пробормотал он. — Вот и прекрасно. Извините, Иона, я действительно знал, что Вы имеете в виду, но даже я не мог без разрешения обращаться к Вам фамильярно. — Я понимаю… Девушка неуверенно посмотрела на Лема и Карта. — Мы ведь можем снова перейти на «ты» с вами? — Вы хотите этого? – серьёзно спросил мужчина. — Да, если вы сможете, то это будет чудесно. — Значит, буду. Пока Вы будете Леей – буду. — Спасибо. Я рада, что вы меня поняли. Пока я с вами, вы можете называть меня, как вам будет удобно. — Хорошо, девочка. Тогда для нас ты будешь Леей. — Спасибо, – ответила девушка и чуть не заплакала от облегчения. — Не за что, милая. А теперь давай-ка расположимся на ночь. — Конечно! Только я сразу же хочу предупредить, что нельзя есть животных, за исключением рыб, которые водятся в храме, так как восстановить свою популяцию под землёй они просто не смогут. Рыбу из озера употреблять можно. И нельзя разводить костры в храме – для этого здесь есть печи. — Понял. Где находятся печи? — Идите за мной, я покажу. — Пошли, Лем. — Хорошо, – сказал юноша, всё ещё обиженный на то, что его тряхнули. Они все пошли в сторону храма, и если мужчины испытывали благоговение, когда входили под его сень, то Иона чувствовала себя дома. Ей здесь нравилось и было комфортно. Казалось, что именно здесь она и должна быть. По крайней мере, сейчас. И, к её счастью, это ощущение не проходило.