— Я… – хотел что-то сказать незнакомец. — Не надо! – перебила его Ивона, чувствуя, как мышцы Рэна снова напрягаются. – Не провоцируйте его. Потом скажете всё, что хотите, а пока уйдите. Пожалуйста. В комнате повисла напряжённая тишина. Ясень смотрел то на одного, то на другого, не понимая, что случилось, но не решаясь сказать ни слова. Вдруг от кадки с деревом отошёл Шии и встал между Рэном и незнакомцем. — Нужно его выслушать, – тихо сказал мальчик, – и тогда всё разрешится. Мирно. — Хорошо, я выслушаю его, Шии, – со сталью в голосе произнёс маро, – но только потому, что Лорн и Алиса тебе доверяют. — Спасибо, – с облегчением выдохнул мужчина, а затем встал на колени и склонил голову. – Извини меня. Я не мог ничего поделать, но это не оправдывает меня. Никого из нас не оправдывает. — Не то! – чуть повысил голос Рэн. Внезапно Ясень тихонько вскрикнул и бросился к маро со словами о чём-то странном. Либо Рэн не считал врача опасным, либо всё внимание было поглощено мужчиной, но он подпустил к себе молодого человека, а доктор воспользовался этим и достал из его шеи что-то непонятной формы. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, и испугало всех чуть ли не больше, чем неприкрытая ярость, звучавшая в голосе Рэна. Маро упал на пол, придавив собой свою «жену». Молодой человек оказался неожиданно тяжёлым, поэтому девушке сразу же стало трудно дышать, но, к счастью, трое мужчин пусть и с трудом, но быстро оттащили бесчувственного Рэна в сторону. — Что это было?! – воскликнула чтица, вставая. – Я никогда в жизни не видела его таким злым. Я подумала, что он сейчас набросится на вас. И почему он потерял сознание?! — Это моя вина, – покаянно произнёс Ясень. – Я не заметил, что его «укусили». — Укусили?! Это что же такое укусить-то должно было? Бешеная лиса?! – воскликнул Карик, который видел Рэна в действии на поле боя и испугался не на шутку. — Ну, не укусили в прямом смысле, я это просто так называю. Вчера, на вечере… — Да? Ивона выжидающе посмотрела на Ясеня. — К своему стыду, я не заметил этого ни вчера на вечере, ни сегодня, что на нём это… Врач вытянул руку вперёд, показывая маленький осколок чего-то на ладони. — И что это? — Хм…Это сложно объяснить. Он ведь как я, да? – с тревогой в голосе спросил доктор. Сначала чтица не поняла, что он имеет в виду, но потом осознала, что он говорит о Свете Диру, что жил и в Ясене, и в Рэне, и тогда кивнула. — Так я и думал, – кивнул молодой человек. – Таких, как мы, подобный осколок может свести с ума за часы. Он дрался с каким-либо чтецом или, может, повздорил с одним из чтецов? — Мы были в Кирте во время осады. Три недели назад. — Три недели назад?! От удивления Ясень замер с открытым ртом. — Я бы и двух дней не протянул – начал бы грубить всем подряд и ввязываться в драки. Если этот камень окажется в ком-то, то этот человек начнёт становиться всё агрессивнее и агрессивнее день за днём, даже если это кто-то, не имеющий никаких способностей. Заметить камешек может только тот, кто его создал, такие, как мы с Бором, и жрецы Диру. Чтецы тоже могут, но только если знают, что искать. Три недели… – ещё раз потрясённо сказал Ясень. – Это кажется почти невозможным. Мне бы такую выдержку! Обычно простые люди начинают пытаться убить себя, чтецы теряют связь с Потоком или их способности становятся нестабильными настолько, что они перестают ими пользоваться, но это обратимо, но у нас… У нас… — Да кто такие «вы», наконец?! – не выдержал Карик. — Осенённые Светом Диру. — Осенённые? Вы двое? – потрясённо прошептал брат Аран, смотря на Рэна и Ясеня. — У нас… Когда подобный осколок оказывается в нас, то он начинает искажать свет, который живёт внутри, который делает нас такими, какие мы есть. Все чувства многократно усиливаются, а желания коверкаются. Представьте, что… Хм… Здесь все, кроме Шии, чтецы, как я понимаю, так что… Представьте, что вашу реку кто-то взял в руки и начал выкручивать, вода начала менять цвет, а затем перестала течь. Стоячая вода, которая начинает цвести и портиться. Чтецам от этого описания стало не по себе. — И на какой день это случается? – слабым голосом спросила Ивона. — На второй. Где-то к вечеру. — А если он… Как он тогда лечился?! — Давайте мы сначала позаботимся о нём, а уж потом будем обсуждать его тайны, – сказал врач, – а ещё лучше спросите его об этом сами. Потом. Давайте отнесём его ко мне. Незнакомец с Кариком и Ясенем взяли Рэна и потащили в смотровую. Вся группа гуськом последовала за ними. Мужчины сразу же положили молодого человека на кровать, которая стояла в комнате, а потом все, кроме Ясеня отошли, давая врачу позаботиться о больном. — Хорошо, что он просто разозлился, – сказала Ивона, переводя дух. — Это точно… – подтвердил Карик. — Мы бы уж как-нибудь связали его, всё-таки четыре чтеца в одной комнате, – пробормотал молодой человек. — Не думаю, Ясень, – сказал мужчина. – Я видел, на что способны такие, как он. В таком маленьком помещении, тем более, не желая всерьёз навредить ему, мы бы даже поцарапать его не смогли. — Но его же как-то ранили! — Ранить-то ранили, – вмешался Карик, – но те двое работали в связке и хотели его убить. Очень хотели и не смогли, а они были опытными чтецами, специализирующимися на боевых словах. Тогда он уже был ранен, да и до этого находился на поле боя уже несколько часов. Те двое работали слаженной командой, были отдохнувшими, но мертвы они, а не он. — То есть… Если бы я не заметил, – юный врач нервно сглотнул, – то кого-нибудь из нас уже не было бы в живых?.. — Боюсь, что да, но… – вступила в разговор Ивона. – Не знаю, я не могу быть уверена, что он бы напал. Он слишком хорошо себя контролирует, я и то поняла, что что-то не так, потому что знаю его уже шесть лет, иначе бы даже и не заметила изменений. Вы ведь не заметили ничего до того, как он сам не сказал, правда? И ещё, – будто защищая маро, сказала чтица, – он не напал на Ясеня или на кого-либо из нас, а значит, он ещё был в себе. Когда вчера меня схватили за руку, он бы мог устроить резню на постоялом дворе, но остался на месте, видя, что всё под контролем. — Вы уверены? – спросил Ясень. — Поверь ей, парень, она знает о чём говорит. Давай-ка ты лучше вместо того, чтобы болтать, начнёшь осматривать своего пациента. — Конечно, но мне нужно было узнать, когда это произошло и действительно ли здесь дело только в осколке. С этими словами Ясень начал осмотр. — Ты его спаси, хорошо, малыш? Мне с этим воином ещё нужно будет поговорить. — А что это было? – спросил врач, осматривая пациента. — Что? — Ты за что-то извинялся перед ним. — Давай об этом потом, когда мы будем наедине, хорошо? — Как знаешь, хотя вряд ли он действительно на тебя хотел напасть, с большой вероятностью это было действие осколка. — А что это вообще за осколок? – спросил Карик. — Это кристаллизировавшийся дар. Чаще всего чтецов, но может принадлежать и ведьме или жрице. Его свойства зависят от того, какие чувства в него вложены, но чаще всего он насыщен злом, – ответила за Ясеня Аран. — Понятно, спасибо. — Я бы хотел попросить всех женщин покинуть комнату, мужчин тоже, но главное - женщин. — Почему? – удивилась Ивона. — Чтобы провести полный осмотр, мне нужно будет его раздеть. — А! О… Чтица, так густо покраснела, что вполне могла соревноваться с Ясенем. Чтобы скрыть своё смущение, она как можно быстрее взяла Аран с Кариком под руку и вывела их из комнаты. Шии вышел вслед за ними: внутри остались только врач и его друг, но последний тоже вышел, чуть задержавшись, чтобы сказать пару слов доктору. Первые несколько минут прошли спокойно. Никто не хотел общаться, да и говорить им пока было не о чём – все ждали, что скажет Ясень. Аран тщетно пыталась вспомнить, где же она видела этого мужчину. Ещё в первую секунду, как он вошёл, она посмотрела на него через хору, и ей показалось, что она его когда-то знала. Он ей точно кого-то напоминал. Вряд ли она с ним часто общалась, но периодически встречаться им точно приходилось, да и акцент выдавал в нём человека из Нандиру. Карику тоже казалось, что он знаком с этим коренастым мужчиной, но его намного больше занимали другие мысли. Во-первых, его интересовало то, что сделал незнакомец, чтобы настолько разозлить Рэна, а, во-вторых, какой способностью обладает маро. Втайне чтец восхищался воином, который казался его ровесником. Его невероятной силой, удивительной мужественностью, спокойствием и невозмутимостью. Именно из-за этого восхищения он и вёл себя более резко, чем того хотел. У него всегда были проблемы с выражением эмоций, а после того, как потерял сестру, он перестал понимать, что он чувствует и чего он хочет. Ощущение было ужасным и заставляло его злиться даже на тех, кто не сделал ему ничего плохого. Например, на Ивону. Карик и сам не понимал, из-за чего набросился на девушку. Более того, он не имел в виду ничего из того, что умудрился сказать. Он переживал по поводу того, что он тогда говорил, и продолжал проигрывать весь разговор раз за разом в своей голове. Раньше, когда с его семьёй было ещё всё в порядке, он не был склонен к подобным срывам и не переживал так о каждом слове, что когда-либо произнёс, но теперь всё было по-другому. Ивона была единственной из всех присутствующих, кого волновало только состояние маро. Девушка очень переживала за него. Как бы она ни хорохорилась и насколько бы уверенной не казалась со стороны, она была растеряна и напугана всеми событиями, которые происходили вокруг неё. К своему удивлению, совсем недавно она начала думать о молчаливом спутнике не просто как о боевом товарище, ученике одного цикла и знакомом, но как о друге. За те дни, что они шли от Кирта до Эфы, молодой человек показал себя с неожиданной стороны, правда, возможно, это было воздействие осколка, и это пугало чтицу. Только она начала узнавать человека, как выяснилось, что он был под действием силы, которая изменяет его личность, поэтому все наблюдения Ивоны, как и её чувства, можно было игнорировать как не имеющие ничего общего с реальностью. Ей было грустно и обидно, но всё это затмевалось страхом за жизнь маро. Вне зависимости от того, был ли он её другом или нет, она сочувствовала ему и восхищалась его стойкостью. Душевная боль часто бывает сильнее физической, а его боль должна была быть невероятной. Что же терзало его всё это время? Какая часть души деформировалась? Восстановится ли он? Больше всего девушку беспокоил именно последний вопрос, который зародился, когда она услышала от Ясеня, что у чтецов это обратимо, а у осенённых… Её терзала неизвестность – доктор не закончил фразу, а потому она не знала, есть ли надежда. Ивона посмотрела на мужчину, который был другом Ясеня. Догадаться, о чём он думал, было очень сложно. Его лицо было почти таким же непроницаемым, как и у Рэна, но если маро был бесстрастен и казался холодным, то незнакомец прятал свои мысли за маской добродушия и приветливости – улыбка не сходила с его лица, пока он не увидел Рэна. В этот момент мужчина думал о том, что его ошибки преследуют его до сих пор, и винил себя за то, что вместо того, чтобы заметить осколок на маро, начал извиняться перед ним – его чувство вины перевесило разум. Достаточно давно у него даже была ученица, которая занималась осколками Потока. В Альхейре их называли льдом ненависти, если основным катализатором была ненависть, льдом страсти, если страсть, и так со всеми эмоциями. Достаточно часто в лёд превращались разочарование или злость, потому как легче всего его было создать прямо перед смертью – последнее высвобождение собственной реки, которое преобразовывалось под действием чувств и эмоций в нечто осязаемое. К сожалению, чтецы чаще погибали в бою, чем от старости, по крайней мере, те из них, что были достаточно сильны, чтобы их Поток стал кристаллом. Мужчина не мог понять, как умудрился пропустить осколок. Сейчас он понимал, что все признаки были налицо: неестественное поведение, наличие Потока у человека, который не мог его иметь. С чего он вообще взял, что маро может помнить о том, что произошло? Средний сам стёр память своему ученику. Мужчина обвёл взглядом людей, которые сидели в комнате, и увидел то, что не заметил до этого, – он знал одного из молодых людей. Это был его ученик.