От страха и чувства вины у обычно достаточно уравновешенной Ивоны чуть не началась истерика. — Успокойтесь, всё будет в порядке. Ничего страшного не случилось, просто попытайтесь дотянуться до неё. — Как? — Просто сядьте рядом с ней на полу и обнимите её. Это должно помочь. — Ты уверен? — Нет. Нужно попробовать. Девушка села рядом с подругой и крепко её обняла. Почти в ту же секунду слепая открыла глаза и резко вдохнула. — Богиня! Как я рада! Вы были такой холодной! – воскликнула Ивона. — Мне действительно было холодно. Мне казалось, что я замёрзну до смерти, – внезапно ответила Аран низким, бархатистым голосом. Ивона уставилась на свою подругу. — Я слышу ваш голос… — Ты меня слышишь? – удивилась Аран. — Здесь вы говорите не с помощью связок, а с помощью вашего сознания, – сказал Шии. Женщина начала ощупывать своё лицо. — У меня… У меня нет шрамов! — Вы никогда не видели себя со шрамами, поэтому представляете себя так, как вы выглядели когда-то. Ивона присмотрелась к подруге и увидела, что у той действительно исчезли абсолютно все шрамы, а взгляд был ясным и чистым. — У вас васильковые глаза! – удивилась девушка. — Это особенность нашей семьи. — Но у Карика они карие! — С тех пор, как сбежал из Нандиру, он использует специальные капли, которые меняют цвет глаз. — Чтобы его было сложнее узнать? — Да. — Я даже не знала, что такие капли существуют… – удивлённо пробормотала Ивона. Аран осмотрелась и внезапно испуганно сказала: — Подождите, а почему я всё равно не вижу? Почему я не вижу? — Вы не видите, потому что шрамы были нанесены вам магией. — Что ж, даже то, что я могу здесь нормально говорить, – большое подспорье. Ни вы, ни я не знаем языка жестов, а я к тому же не вижу. Писать без зрения бывает сложно. — Но вы же можете видеть через то, что вы назвали хорой, вы сами сказали, – заметила Ивона. — Могу, но это даётся мне с трудом, да и картинка получается странной – всё окрашено золотом. Представь, что ты можешь видеть только один цвет. Всё одинаково золотистое и только уровень свечения отличается. Ты видишь тени, и это помогает ориентироваться в пространстве, но настолько непривычно, что пользоваться этим часто просто невозможно. — Вот почему вы так часто врезаетесь в предметы! Я думала, что вы притворяетесь, чтобы другие люди не заподозрили, а вы действительно не видите в эти моменты. — В основном да. Я стараюсь использовать это «зрение» только когда это необходимо. Писать, не смотря на текст, я умела ещё, до того, как всё случилось. Сложно только стирать, если допустила ошибку. И часто приходится добавлять воск. — Вы ведь из Нандиру? — Да, родилась и выросла в Нандиру. Хотя я некоторое время жила в другой стране. Моя тётя из Анжении. — Подождите. Почему-то раньше я об этом не думала, но ведь это вы! Вы ведь были преподавателем в Альхейре! — Да… – неуверенно ответила женщина. — Точно вы! Аран на секунду испугалась – неужели Рабден действительно узнал её? И рассказал своей ученице что-то о ней? В прошлом не было ничего, что можно было бы назвать страшным преступлением, но было то, о чём она бы не хотела рассказывать. — Вы – чарующая Алиан! – голос Ивоны звенел от восторга. – Как же я раньше-то не догадалась! — Чарующая? – поражённо спросила Аран, ожидавшая совсем другого. — Чарующая Алиан! Нам всегда ставили вас в пример на уроках по владению Потоком! — Почему? – ничего не понимая, спросила женщина. — Лучший чтец за последние сто лет! Нам всегда рассказывали о том, насколько вы преуспели в контроле над Потоком, как вы помогли восстановить храм Диру с помощью Потока, и что до этого ни у кого это не получилось. Когда Рабден рассказывал о вас на уроках, то в его голосе всегда звучало восхищение. А я очень завидовала. Обычно он неэмоционален, а когда он говорил о вас, то восхищение можно было почувствовать. Он говорил, что вы были единственным человеком, кто смог победить его и пробить его защиту, – в тот момент, когда казалось, что ещё немного - и девушка захлебнётся от восторга, она остановилась, будто запнувшись. Ивона посмотрела в невидящие глаза подруги и спросила: — Почему учитель не узнал вас? — А ты бы меня узнала с теми шрамами, что у меня есть? Как вообще можно узнать в оборванной слепой бродяжке отпрыска знатной семьи? Гордая, независимая, а теперь даже не может говорить без помощи таблички и есть без помощи других. Миранда долгое время кормила меня с ложечки. Когда меня нашли, у меня были сломаны руки, – спокойно, будто всё это произошло не с ней сказала Алиан. — Извините, – смутилась юная чтица. – Я бы не узнала вас сейчас, если бы не была уверена, что никого, кроме вас, здесь быть не может. Без шрамов вы абсолютно другая. Да и учитель проиграл вам уже давно, так что, я думаю, он помнит вас совсем юной. — Я не помню, чтобы я ним сражалась. По крайней мере, у меня были только два поединка с учителями из Академии Артии, и ни одного из них не звали Рабденом. Это были Александрит и ваш директор – Мироулк. — О, учитель Александрит! – засмеялась Ивона. – Он тогда вернулся абсолютно влюблённый и говорил, что женщины прекрасней в жизни не видел. Учитель Микар тогда ещё сказал, что вы очаровательны, но прекрасной бы он вас не назвал. Ой! – поняв, что говорит, Ивона покраснела от смущения. – Простите, не подумала. Аран искренне рассмеялась: — Не переживай. Я никогда не обольщалась на этот счёт и никогда не считала себя красавицей. — Но вы красивы! – с абсолютной убеждённостью воскликнула Ивона. – Когда вы улыбаетесь, то невероятно прекрасны! — Это называется очарованием, а не красотой. Я не обладаю классической красотой. Внутренняя тоже немного под вопросом, – с непонятной грустью в голосе сказала женщина. — Может быть, мы примемся за дело? – раздался равнодушный голос Шии. Подруги вздрогнули от неожиданности – они так увлеклись разговором, что забыли о мальчике. — Да, конечно, извини, Шии. Давай начнём, Ивона. Я не до конца уверена в том, что вы хотите сделать, но если я могу помочь, то я в твоём распоряжении. — Прости и меня, Шии, мы действительно заболтались, а ведь это мне нужна помощь, а не тебе, – виновато начала девушка. — Давайте начнём, – не обращая внимания на извинения, сказал Шии. – Какое место в этом доме вы любите больше всего? — Хлев. Мне всегда нравилось смотреть, как мама общается со скотом, а потом, когда я выросла, то нравилось ухаживать за ним. Или кухня, там мы проводили самые весёлые вечера. — Давайте пойдём в хлев. Как обычно, по поведению мальчика было сложно понять, как он к чему-либо относится. Когда привыкаешь полагаться на эмоции других людей для того, чтобы понять говорящего, то полное спокойствие или даже безразличие заставляли нервничать. С Шии было невозможно предугадать, что он захочет сделать или что ему придёт в голову. Он почти всегда выглядел отстранённым, поэтому иногда казалось, что Шии нет с ними, что на самом деле он очень далеко. — Зачем мы идём туда? – спросила Ивона. — Там нам будет легче вам помочь. — Почему? — Это место вам нравится. Тепло. Хорошие воспоминания. Расслабленность. Это должно помочь. — Кажется, я понимаю. — Ведите нас. Я не знаю дороги. — Следуйте за мной. Хлев, так же, как и дом, был заброшен, и это расстроило Ивону ещё больше, но затем она услышала слабое попискивание из дальнего угла. Девушка устремилась на звук и нашла в сене маленького котёнка. Это оказалась светло-серая кошечка, которая совсем недавно открыла глазки – ходила она неуверенно и часто падала. — Когда мне было девять, я нашла её здесь, – с любовью в голосе сказала чтица. – Откуда ты знал, что она будет здесь? – спросила Ивона.