Принцесса проснулась в холодном поту. Судя по ощущениям, с ней опять произошло то, что и тогда, в пещере, а затем в храме. Сама она не помнила об этом, но Лем и Карт рассказывали ей о том, что впоследствии они назвали «всплеском». Пусть она и не помнила, что происходило во время него, но хорошо помнила ощущения, которые испытывала после него. Каждый раз она чувствовала истощение, но при этом была в приподнятом настроении. А ещё у неё было чувство, что она побывала где-то очень далеко. И, судя по описанию Лема и Карта, она светилась во время всплеска и выглядела, как минимум, странно. Вспомнив об этом, девушка огляделась – на её счастье все спали. Верховная вздохнула с облегчением. Успокоившись, она вспомнила о храме. После того, как старшая жрица согласилась с её планом, Ионе не понадобилось много времени, чтобы ещё раз обсудить всё с Анри и отправиться в путь. У неё было достаточно денег припрятано по разным одёжкам, чтобы она могла позволить себе не работать, но она хотела попробовать. Принцесса не обладала никаким опытом, поэтому она придумала историю, что её семья разорилась и сейчас ей приходится искать работу в округе. К счастью, её способности Верховной помогали ей говорить без акцента и здесь. Когда она ушла из храма, то не знала, получится ли у неё устроиться на работу, но в первых двух деревнях она и не пыталась этого сделать – она обошла первые две деревни стороной, чтобы никто не обнаружил «зеркало». В третьей по счёту ей удалось пристроиться к обозу, идущему в сторону долины Нин, что было невероятной удачей. Правда, далось это девушке с трудом: договориться с хозяином было сложно – чужих он не любил и не доверял никому, даже своим собственным охранникам, пусть сам их и нанял. Только расположение обозного кота, рыжего и недоверчивого, помогло Ионе прибиться к ним. Вспомнив об этом и ещё раз подумав о том, как ей повезло, она попыталась вновь заснуть, но у неё не получилось. Утро уже начало заниматься, поэтому принцесса решила пойти и поболтать с охранниками, тем более, что сегодня на часах должны были стоять Кортик и Мим, с которыми девушка сдружилась за то время, что она путешествовала с обозом. Иона надела верхнее платье, вышла из шатра для женщин и чуть не вскрикнула от неожиданности: Мим стоял прямо у занавески. — А, так это вы свет зажгли, рада Лея, – сказал мужчина, – я уже хотел проверить не случилось ли чего. — Всё в порядке, я просто вещи свои найти не могла. Женщины за вчерашний день устали, поэтому я решила, что никто не проснётся от света. — Нашли? — Да, я всего лишь искала одежду – видимо, я пнула её, пока спала. Как умудрилась, и не представляю даже – платье оказалось прямо у входа. — Бывает. Но вы будьте поосторожней с ранними пробуждениями и особо по лагерю не ходите, а то разбудите раду Кару. Она женщина строгая, к тому же скорая на расправу, может и скандал устроить и за волосы потаскать за любую мелочь. У нас из-за неё одна девочка ушла. Хорошая была. Рассказчица прекрасная. Каждый привал был праздником. А уж как её лошади слушались! Она ушла вместе со своим мужем. Красивая была… Интересно, что с ней сейчас? Мы с Кортиком тогда сами мальчишками были – только-только из дома сбежали. — Я думала, что вы здесь всего лишь пять лет. — С Карой мы познакомились ещё до этого обоза. Это был один из наших первых, наверное, поэтому нам и запомнилось. — Не в этом дело, – раздался голос за спиной Ионы, – просто она действительно особенной была. Только какая же она девочка? Мы тогда младше были. — Ты прав. Младше. Лет на пять, наверное. Может, и больше. Она никогда свой возраст не называла. Просто рядом с Карой она всегда девочкой казалась. — А чем эта девушка отличалась от остальных? – поинтересовалась Лея. — Так и не скажешь, – задумался Кортик. – Просто когда кто-нибудь на неё смотрел, то не мог удержаться от улыбки. — Хотелось, это точно, – подтвердил слова друга Мим. — Почему тогда девушке пришлось уйти, а не Каре? — Так Кара же боевой чтец, а никто из обоза даже обычного чтеца не погонит. Это сейчас, выйдя замуж, она немного успокоилась, а раньше даже за разговоры во время чистки лошадей конюхов наказывала. А как кричала-то! Прямо набат, – сказал Кортик. — Ладно, друг, пошли лучше лагерь обойдём, а то хозяин с нас три шкуры спустит. — И то правда, что-то мы заболтались. Извини, деточка, пора нам и поработать. — Что вы, это я должна извиняться – отвлекла вас от работы. Когда двое друзей уходили, Иона слышала, как Мим выговаривает Кортику за то, что он называет девушку «деточкой» и «девочкой». Они спорили об этом каждый день, но Кортик не сдавался. Самой Лее было не очень важно, как её называют, учитывая, что ни одно из имён, которыми она пользовалась в последнее время, не были её настоящим именем. Эти два охранника нравились ей. Кортик был высоким, крупным мужчиной, который не отличался хорошими манерами, но был всегда весел и говорлив. Он носил бородку, за которой тщательно ухаживал, подравнивая её каждые два дня, и она была такой же чёрной, как и волосы на его голове. У него была загорелая кожа, крупные черты лица и тёмно-карие глаза. Мим был во многом его противоположностью – всего лишь на полголовы выше Ионы, крепкий, как и положено охраннику, но достаточно изящный. Он был гибок, как телом, так и характером. Мим был светло-русым, с небольшой рыжинкой в аккуратно подстриженных усах. У него была светлая кожа, тонкие черты лица и серо-голубые глаза. Он был всегда вежлив и учтив и часто сдерживал отнюдь не кроткий нрав своего напарника, чем помогал тому избегать многих неприятных ситуаций. Двое друзей идеально дополняли друг друга и были приятными собеседниками. Девушка была рада, что встретилась с ними. Принцесса подозревала, что именно они подослали к ней кота, чтобы тот начал метить территорию, оставляя шерсть на её юбке. И она была благодарна им за эту помощь. «Пора уже готовить завтрак», – подумала Иона и пошла за водой. Только девушка взялась за корчагу для воды, её окликнули. — Доброе утро! – раздалось от мужской палатки. — Доброе утро, радих Мок. — Что ты так рано? – подозрительно посмотрел на неё хозяин обоза. — Не спалось что-то, так что решила хоть воды натаскать, раз уж всё равно встала. — Тогда ещё лошадям натаскай. И напои сразу же, – решил воспользоваться ситуацией мужчина. — Хорошо, радих. — Я помогу тебе, девочка, – сказал вышедший из шатра старичок. — Спасибо, дедушка Тир. — Ну, смотри сам, Тир, не надорви поясницу. А если надорвёшь, у меня для тебя всё равно замены нет, так что работать всё равно придётся. — Конечно, Мок, я даже и не думал отлынивать. — А если что случится, то я ему всегда помогу. — Так я тебе и доверил своих лошадей! Ничего не умеет, а туда же! Ещё испортишь что-нибудь! Как я потом продавать буду?! — Научится. Я её могу в ученицы взять, как раз и будет мне помощник. — Как хочешь, Тир. Но если что с лошадьми случится, то головой отвечать будешь! — Это само собой, Мок, отвечу. Подождав, пока недовольный хозяин уйдёт, старик похлопал девушку по плечу и сказал: — Пошли, девочка. — Спасибо, Тир. Старый караванщик был столпом этого обоза. Все любили его, кроме, разве что, самого хозяина обоза, и Тир любил всех. Ему было неинтересно, кто и откуда появился и что ему нужно в обозе, если он не желал причинить вреда. Он был добр со всеми и каждого человека принимал, словно родного. — Ты ему не позволяй так собой помыкать, девочка. Ничем хорошим это не кончится. Припряжёт он тебя к какой-нибудь работе – потом не отвертишься. — Не переживай так, дедушка Тир, я ведь всё равно скоро уже уйду. — Я тоже так думал, да так и остался с отцом Мока. Хороший был человек, хваткий, но не жадный. Платил всем исправно, да и относился хорошо – как к людям, а не как к баклагам каким. Он уж давно на покой ушёл. Мы с ним почти ровесники были, так что сработались быстро, вот я и остался, а потом, когда он на покой ушёл, то мне и уходить-то было некуда. Девушка тихонько рассмеялась и сказала: — Я вряд ли с радихом Моком сработаюсь, так что не думаю, что мне этот путь грозит. Старик тоже рассмеялся: — Твоя правда. С ним сработаться сложно. Но всё равно ты поосторожней, девочка, ты всё-таки заплатила, чтобы к нам присоединится. Зачем тебе на побегушках быть? — Я хочу научиться работать, дедушка. Пока у меня есть возможность, я хочу узнать и попробовать как можно больше. Тир улыбнулся: — Смешная ты, да только смеяться не хочется. Так ведь в беду попадёшь нечаянно, да сама того не поймёшь вначале, а потом уж и поздно будет. — Прав ты, дедушка, но уж такой уродилась. — Хорошая ты девочка, добрая, да только слишком людям доверяешь. На лице Ионы появилась грустная улыбка, насколько он был прав и не прав одновременно. Пока они разговаривали, успели дойти до речки. — Зря ты так рано встала сегодня, – заметил старик, зачерпывая воду для лошадей сначала одним, затем другим ведром, взятыми из лагеря. – Мы сегодня подъём начинаем, так что силы тебе ещё понадобятся. На подъёме никто на повозках не сидит, а на лошадей Мок сесть не разрешит. Я ведь вижу, что ты непривычная и только храбришься. Девушка снова рассмеялась: — Угадал, дедушка. Я действительно ни разу в горы не забиралась. Не было необходимости – я ведь всю жизнь в доме просидела, а сейчас решила по свету походить, может быть, чему-нибудь новому научусь. — Грамотная ты девушка, Лея. Будто знаешь, что отвечать надо! Училась, что ль, где-то?