— Значит, переждём в деревне. Сходи к Моку и остальным в пещере, как здесь закончишь. Кто-нибудь наших коняг проверял? — Все целы, рада, – сказал рослый парень из конюхов. – Только Колос никак успокоиться не может. — Это который? — Тот, на котором Лея чтеца подавила. — С ним точно всё в порядке? А то вдруг его девчонка повредила? — Точно, рада. Просто нервничает. — Значит, Тира будить не нужно? — Не нужно. Колосок у нас нервный, но успокаивается быстро. Пусть уж Тир отдохнёт. Старый он всё-таки уже. — Что ж, ладно. Оттащите тела подальше. Наших сразу же положите в повозки. Как закончите, позовите меня – я наложу слово холода. Нападавших завтра заморожу, наверное. Сколько их? — Семнадцать, – отрапортовал Жердь. — Хм, сил должно хватить. Ладно, принимайтесь за работы, все устали и хотят спать, так что чем раньше закончим, тем лучше. Будем надеяться, что олухи, попавшиеся чтецу, завтра очнутся. Внезапно со стороны дальней дороги раздалось постанывание. — Ха, да тут, похоже, один уже очнулся, – сказал Стружка, подходя к одному из связанных мужчин. Охранник взял его за плечи и дёрнул вверх, заставляя подняться. Мужчина вскрикнул от неожиданности и боли, но Стружка проигнорировал это и вывел пленного на середину площади. Нападавший был явно дезориентирован и не понимал, что с ним происходит. — Где я? – спросил он, мутным взглядом обводя лагерь. – Кто вы? Что я вообще здесь делаю? — Мы – обозники, – ответила Кара, к которой подвели мужчину. – Ты рядом с перевалом Ар-ин. Ты и твои друзья напали на нас. — Ар-ин?.. – спросил мужчина слабым голосом. – Но до него же больше недели ползти! Как это я здесь?.. — Ты что последнее помнишь? – начала допрос Кара. — Так это, как я с друзьями того. Пил. — А кто вам наливал? — Так мужик какой-то. — И чего же вы какому-то мужику незнакомому позволили себе выпивку купить? — А чего? Если какому-то расфуфыренному дураку хочется деньгу потратить, то нам что, отказываться, что ли? — Скольким он выпивку купил? — Так всем, кто в кружале́ был. — И сколько вас было? — Да что я, знаю, что ли? И чего это я связанный-то? А? — Ты и твои дружки-идиоты напали на нас, вот мы и связали вас, – сказал Стружка. — Не помню такого! Врёшь ты всё! — Ты вокруг-то посмотри, полудурок, – продолжил наседать охранник. — Помолчи, Стружка, – резко сказал Мим. – Пускай рада Кара спрашивает. — Уж и пары слов сказать нельзя… Мим недовольно посмотрел на подчинённого: со Стружкой всегда было больше всего проблем. Пока обозники препирались, нападавший с открытым ртом осматривал лагерь. Сначала удивлённо, а затем, когда он увидел тела, то на его лице появилась гримаса ужаса, и он закричал: — А чего это они?! Мёртвые, что ли?! Вы чего с ними сделали?! А?! Как можно-то! — Это вы на нас напали! – сказал Стружка возмущённо. — Да быть того не может! Мы косари, а не разбойники какие! Что ж это делается-то! Мужчина заплакал. — Чёрт, так и знала, что нужно было слово наложить. Ты, Стружка, если затыкаться не умеешь, до Нан’Оро у меня без голоса ходить будешь, понял? Язык у тебя, как есть – без костей. Теперь из него и не вытянуть ничего, бездна тебя подери. — Простите, рада Кара, я больше не буду с ними говорить. — Ты не понял меня? Вообще при мне не разговаривай, ясно?! – крикнула женщина. Стружка обиженно замолчал. Кара посмотрела на рыдающего мужчину, думая, что с ним делать: она слишком устала, чтобы использовать Поток на что-то кроме заморозки тел погибших. — У кого-нибудь есть травы, которые помогут его успокоить? – спросила она у тех, кто был на площадке — У меня есть, рада. Дайте мне закончить с этим больным, и я дам вам настойку. У меня всегда есть запас. — Спасибо, – сказала женщина лекарю и повернулась к капитану охранников. – Мим, проследи, чтобы всех нападавших связали послабее, а то я вижу, что вы с этим мужиком перестарались – вон у него уже руки начали синеть. — Конечно, рада Кара. Жердь! — Да, капитан! — Лично проверь, чтобы их связали послабее. — Есть, - ответил молодой человек Миму, а затем крикнул: — А ну-ка мужики, принимайся за работу! Охранники подчинились приказу и направились к пленникам. Рядом с плачущим мужчиной остались только чтица, капитан, Стружка и Кортик. — Мим, я пойду ребят в пещере проверю, а то что-то беспокойно мне. — Конечно, иди. Мы здесь и без тебя справимся. — Пусть идёт, здесь и так народу много, – сказала Кара. Мим сделал вид, что не обратил внимания на то, что она пытается командовать его подчинёнными. Кортик недовольно посмотрел на женщину, но, ничего не сказав, пошёл в пещеру. Всё это время Лея стояла в стороне, стараясь не обращать на себя внимания. Она не могла помочь, а если бы и могла, то, вполне возможно, Кара бы не дала ей вмешаться. Мим сказал принцессе не отходить от него, поэтому девушка стояла в тени одной из повозок, так чтобы её никто не видел, но сама она могла наблюдать. Восемь человек из обоза и семнадцать нападавших. И никто из них не был виноват. Косари, которые были под воздействием чтеца, сами не знали, что делают, а у обозников не было другого выбора. Иона осмотрела площадку, стараясь сосчитать, сколько всего было тех несчастных, что выпили варево, приготовленное для них чтецом. Она насчитала шестьдесят три человека, включая убитых. Для того, кто задумал это нападение, крестьяне были всего лишь пушечным мясом. Чтец прекрасно знал, что большая часть из них погибнет. Он бы мог выбрать наёмников, но они вряд ли согласились бы пить то, что им предлагает незнакомец. Но какую цель преследовал этот мужчина? В одиночку он не мог увести коней, так что вариант с кражей отпадал. Но как он вообще решился напасть на обоз? Принцесса попыталась вспомнить, сколько людей было в обозе. Шестьдесят из них были охранниками, около пятидесяти – конюхами, тридцать – извозчиками, также в обозе были зверолекари, повар с помощниками, ко́вали, лекарь и семьи конюхов, которые тоже работали на обоз. Всего получалось около двухсот. Слишком много людей, чтобы пытаться взять обоз с шестьюдесятью крестьянами, значит, главной целью было что-то другое. Пока Иона не могла понять для чего всё это затевалось. Девушка стояла и в задумчивости осматривала площадку, на которой они устроились, а в это время в себя пришёл ещё один пленник. Он был намного более собран и напуган, нежели первый мужчина. Это был очень высокий молодой человек, которому было не больше двадцати и, по его словам, он присоединился к батракам совсем недавно. Оказалось, что его заставили выпить брагу товарищи. Он помог опознать погибших. Большая часть из них оказалась холостяками, которые занимались сезонными работами. Своих погибших обозники уже успели уложить на одеяла и подписать их имена, как того требовала традиция, чтобы, когда обоз придёт к ближайшему храму, можно было сразу попросить об отпевании – они не могли задерживаться надолго в городах. Семнадцати лишних одеял или простыней для нападавших не нашлось, поэтому они решили, что сделают повязки с именами и прикрепят к предплечью – это даст возможность переслать их семьям погибших. Как только всё было сделано, на площадке внезапно раздался звон колокольчиков. Люди начали озираться, некоторые даже вытащили мечи, опасаясь ещё одного нападения. Когда его не последовало, то все посмотрели на лошадей, но те стояли спокойно. Да и их бубенцы издавали абсолютно другой звук. За перезвоном пришла песня. Все присутствовавшие на поляне замерли, не веря своим ушам – это была прощальная песнь, но среди них не было жрецов. Обозники и успевшие очнуться крестьяне начали перешёптываться, но резко замолчали, как только мужской голос, певший песню, обратился к каждому, кто потерял кого-то. И каждый слышал свои слова. Иона, не имевшая близких отношений ни с кем из погибших, но являвшаяся жрицей, слышала одновременно все песни. За свою жизнь ей ещё ни разу не приходилось участвовать в большом отпевании, и она не знала, что будет слышать всё. Мысли и желания двадцати пяти людей давили на неё, отпечатывались у неё в мозгу. Неужели каждая душа, которая отойдёт при ней, будет оставлять этот след? Прощальная песнь отзвучала, и с ней исчезли тела погибших. Иона огляделась: все, кто стоял на площадке, выглядели опечаленными или плакали. Было видно, что даже Кара плакала. Как только люди пришли в себя после отпевания, Жердь, который был ответственным за повязки, собрал их и положил в сумку, боясь, что они улетят. Одеяла, на которых лежали тела обозников, сложил и перенёс в одну из повозок лекарь. Прошло ещё несколько минут, и окончательно пришедшая в себя Кара осмотрелась, явно ища кого-то взглядом. Наконец она увидела Иону, стоявшую в тени повозки, и направилась к ней. Мим поспешил за ней.