— Ты знаешь, кто он? — Я… – нерешительно начала девушка. — Он попросил молчать об этом? — Нет. Он ничего не сказал. Он просто не подтвердил, но и не опроверг мою догадку, и я не знаю, права ли я. — Понимаю тебя. У меня тоже есть догадки, но я тоже не уверена, что хотела бы их обсуждать. Так что я не буду давить. — Спасибо. — Твоя сила вернулась до конца? Или только русло реки было укреплено? — Я не знаю. Сама пока не поняла, но мне кажется, что русло стало таким, каким было до нападения Карины. — Тогда мне нет нужды поддерживать тебя так, как делала это раньше, но если почувствуешь себя хуже, то сразу же говори. — Хорошо. Ивона посмотрела на Аран в задумчивости. — Аран, на самом деле я давно хотела тебя спросить… Но не считала это возможным... — Спрашивай, ты меня не обидишь. — Как у тебя получается так красиво писать? — Привычка. Работая в Альхейре, я часто писала не глядя. — Значит ты не смотришь через… Как она называлась?.. Хору? — Очень редко. Я понимаю, почему ты так подумала, но я делала это только в самом начале. — Почему ты больше её не используешь? Женщина долго писала, прежде, чем показать дощечку Ивоне. — Помнишь я говорила тебе, что она всё окрашивает в золото? Это очень мешает. Возможно, если бы я привыкла к этому или всю жизнь видела всё только золотым, то я пользовалась бы ею чаще, но сейчас это для меня невозможно. Хора изматывает меня. — Как Поток? — Нет, по-другому. После её использования я чувствую себя так, будто потратила три часа, объясняя простой материал ученикам, которые не хотят учиться. Иногда мне кажется, что она изматывает душу. — Это… необычно. — Более чем. Поэтому я стараюсь полагаться на слух и осязание. И использую её только в том случае, когда нет другого выхода. — Понятно, буду знать. А как ты говорила тогда? В тот день, когда Карик внезапно начал кричать? — Не знаю. Это могла быть хора, но с того дня у меня ни разу не получилось этим воспользоваться. Ивона грустно усмехнулась: — Было глупо с моей стороны ожидать, что в нашей жизни будет что-нибудь понятное и легко объяснимое. Ты хотела ещё что-нибудь узнать? — Нет. Не забудь: если ты почувствуешь, что тебе хуже, то обязательно обращайся ко мне. — Не забуду. Когда подруги пришли, то обнаружили, что Лем уже начал беспокоиться: у него на руках был тяжёлый пациент, а вокруг него было множество животных, которые с каждой минутой отсутствия молодой чтицы становились всё более нервными и начинали то и дело бить копытом, а то и скалиться. — Слава богине! Я уже начал опасаться за жизнь Рэна! — Что случилось? Ему стало хуже? – спросила, вмиг побледневшая, Ивона. — Нет, к счастью, пока он стабилен, но животные начали вести себя агрессивно, и я боялся, что кто-нибудь из них нападёт на него, а его тело этого просто не выдержит – нагрузка на сердце и так слишком велика, поэтому если он начнёт защищаться, то ему станет намного хуже. Это если он успеет прийти в себя. — Видимо, это из-за того, что рядом не было меня и Шии, извините, Лем. Мы постараемся больше не отлучаться одновременно. — Я очень на это надеюсь, – строго сказал Лем, который выполняя свою работу, становился намного более жёстким. — Я сейчас же их успокою. — Сделайте это как можно быстрее. Ивона, верная своему слову, закрыла глаза и сосредоточилась. Она услышала обитателей леса не сразу – всё-таки река ещё не до конца восстановилась. Для установления прочной связи ей понадобилось несколько минут, но у неё это всё же получилось. — Ты вернулась! – раздалось у неё в голове, и сердце наполнилось радостью от того, что она снова могла слышать эмоции зверей. – Мы ждали! — Я болела и не могла общаться. Спасибо, что вы согласились помочь. — Мы помогаем, потому что ты поможешь нам. — Как? – удивлённо спросила девушка. — Мы не знаем, но знаем, что поможешь. Ты должна отвести Холодного детёныша куда ему нужно. Он поможет понять. — Я не знаю, смогу ли я помочь, но спасибо, что согласились помочь моему другу. — Больному мужчине? — Да. — Он пугает нас. Он не существует. — Я слышала об этом, но я не понимаю этого. — Мы тоже, но мы не чувствуем его. Как будто он не имеет живого запаха. Он как камень, но двигается. Мы помогаем ему, потому что ты попросила. Он странный. Чуждый. С ним что-то не так. — Да, с ним что-то не так. Он сейчас очень болеет и не может вылечиться сам. Его ранил другой человек. Постарайтесь нести его осторожнее. — Постараемся. Смешной человек, от которого пахнет то страхом, то уверенностью, хочет поговорить с тобой. — Ещё раз спасибо. Теперь я слышу вас, поэтому вы всегда можете достучаться до меня. — Хорошо. Но ты слаба. И тебе лучше тратить то, что у тебя есть, чтобы помочь нам везти больного мужчину. Мы не будем беспокоить. — Спасибо. Девушка оборвала связь, чтобы не тратить драгоценный ручеёк силы, который у неё сейчас был. Животные были правы – лучше потратить её на то, чтобы облегчить им работу. Поднять в воздух волокушу она не сможет, но сделать её менее тяжёлой – да. Именно этим ей и предстояло заняться, когда она поговорит с Лемом. Врач действительно желал поговорить с ней – как только она подошла к нему, он тут же задал ей вопрос: — Вы можете разговаривать с животными? Как и Шии? Ивона устало улыбнулась. — Я не уверена, что это можно назвать истинным разговором, скорее, интерпретацией их эмоций. Большинство животных думают иначе, нежели мы, имеют другие цели в жизни, поэтому многие вещи, которые понятны человеку, они не могут осознать. Им нет нужды обсуждать это между собой, поэтому у них даже нет таких понятий. — Например, каких? — Дайте подумать… Хм, например, домашние кошки не имеют понятия супружеской верности, так как у них нет постоянных пар. У животных нет понятия «брак», оно им ни к чему, поэтому я не смогу его объяснить. И так со многими словами. — Но как же вы тогда общаетесь? Как можно общаться эмоциями? — Если вы не обладаете Потоком, то такой вид общения действительно недоступен. Представьте, что вместо того, чтобы сказать слово «стол», вы рисуете его в своём воображении, а затем будто посылаете это слово в чужое сознание. Вы не проговариваете это слово, но направляете его. Чем лучше развита фантазия, тем легче будет общаться таким образом. И мы, чтецы используем этот способ. Но редко. — Почему же вы не используете его всё время? — Это требует большого количества воды из нашей реки. Да и не так много людей, готовых поделиться своими эмоциями с другим человеком. Но мы используем этот вид общения, когда невозможно связаться с напарником другим способом. Чаще всего подобную связь используют в бою. — Ясно… Подождите, вы сказали, что используете свои эмоции, но то, что вы описали до этого, – это образы. — Это сложно объяснить… Иногда это действительно образы, но часто вместо образа предмета мы передаём то, что ощущаем к нему или как ощущаем его. Бывает, что проще передать эмоции, которые мы испытываем. Например, когда животные общались со мной, они говорили о Шии, как о холодном детёныше. Для того, чтобы это передать, они представили то, как они замерзают зимой или прикасаются языком к снегу или льду, а чтобы показать «детёныш», они подумали о своих детёнышах. Или, например, когда я разговаривала с Алом, то он спрашивал меня, напасть ли на разбойников, с помощью сцены из его памяти – как он нападал на полёвку. — Тогда получается, что разговаривать с одним животным проще?