Колл перестал хлопать и медленно опустил ладони на колени. Глава 19 После церемонии Аарона быстро увели куда-то члены Ассамблеи. Мастер Руфус поднялся еще раз и объявил, что сегодня у всех выходной. Эти слова взволновали учащихся куда сильнее, чем сообщение о том, что Аарон – один из творцов. Ребята тут же разбрелись кто куда, большинство отправились в Галерею, и лишь Колл с Тамарой в одиночестве направились в сторону своих комнат по запутанным коридорам, подсвеченным светящимися кристаллами. Большую часть пути Тамара без остановки болтала, успокоенная тем фактом, что ее родители удержались от открытого противостояния с мастером Руфусом, и поначалу не замечала, что Колл отвечает ей сплошными междометиями и хмыканьем. Тамара искренне верила, что признание Аарона творцом положительно скажется на всей их группе. Что им не нужно волноваться из-за политики, а необходимо сосредоточиться на предстоящих особых тренировках и лучших заданиях. Она была на середине рассказа о том, как когда-нибудь обязательно пройдет прямо по бурлящей лаве внутри вулкана, пока до нее наконец дошло, что что-то не так, и она недовольно уперла руки в бока. – Ну почему ты такое бревно бесчувственное? – спросила Тамара. – Бревно?! – возмутился Колл. – Можно подумать, ты не рад за Аарона. Ты же ему не завидуешь, нет? Ее предположение было так далеко от реальности, что Колл с минуту не мог найти что ответить. – О да, конечно, я мечтаю о том, чтобы все уставились на меня, выпучив глаза, как… как… – Тамара? Перед дверью в их комнаты с выражением вселенской грусти на лице стоял Джаспер. Тамара вскинула голову. Колла всегда поражала ее способность выглядеть ростом шесть футов, тогда как на самом деле она была ниже его. – Чего тебе надо, Джаспер? Казалось, она разочарована, что ее прервали на середине допроса. Впервые Колл подумал, что и от Джаспера может быть какая-то польза. – Можно тебя на секунду? – спросил он. Он выглядел таким расстроенным, что Колл его даже пожалел. – Мне дали кучу дополнительных заданий… Мне бы очень не помешала твоя помощь. – А моя – нет? – спросил Колл, вспомнив их встречу ночью в библиотеке. Джаспер его проигнорировал: – Пожалуйста, Тамара, я знаю, я вел себя по-свински, но я очень хочу вернуть нашу дружбу. – Со мной ты не вел себя по-свински, – заметила Тамара. – Извинись перед Коллом, и я подумаю. – Извини, – буркнул Джаспер, глядя себе под ноги. – Как скажешь, – хмыкнул Колл. Искренностью здесь и не пахло, не говоря уж о том, что Тамара была не в курсе, как Джаспер с криками прогонял Колла из библиотеки, поэтому принимать такие извинения он не собирался. Но Колл сообразил, что если Тамара пойдет с Джаспером, это даст ему время разобраться с волчонком. А время ему было необходимо позарез. – Почему бы тебе ему не помочь, Тамара? Ему очень, и очень, и очень нужна помощь. – Он встретился взглядом с Джаспером. Тамара вздохнула. – Ладно, Джаспер. Но тебе придется быть вежливым и с моими друзьями, а не только со мной. Больше никаких язвительных комментариев. – Да ты на него посмотри! – не выдержал Джаспер. – Он сам только и делает, что ядом хлещет! Тамара перевела взгляд с Колла на Джаспера и вздохнула еще раз: – Может, вы оба перестанете язвить? – Никогда! – отрезал Колл. Тамара закатила глаза и, пообещав Коллу увидеться за ужином, пошла вслед за Джаспером дальше по коридору. Так Колл остался наедине с ни на секунду не замирающим Охваченным хаосом волчонком. Не обращая внимания на тявкающие протесты, Колл запихнул малыша себе под куртку и быстро, насколько позволяла больная нога, направился к Выходу на задания. Он боялся, что двери наружу могут быть запечатаны, но оказалось, что открыть их изнутри ничего не стоит. Правда, металлические ворота были заперты, но Коллу и не нужно было уходить так далеко. Надеясь, что их никто не видит, Колл выпустил волчонка. Тот, припав к полу, осмотрелся, испуганно поглядывая на металлические двери и принюхиваясь, после чего задрал лапу у кустика заледеневших сорняков. Колл дал ему еще несколько секунд размять лапы, после чего сунул назад под куртку. – Возвращаемся, – сказал он ему, – пока нас кто-нибудь не заметил. И пока кто-нибудь не решил выбросить сюда отходы после завтрака. По дороге назад Коллу приходилось то и дело нагибаться, чтобы проходившие мимо ученики не заметили подозрительного движения у него на животе. Он едва успел захлопнуть за собой дверь в общую комнату, когда волчонок вырвался на свободу. Чувствуя себя как дома, он перевернул ведро с мусором и доел то, что осталось от завтрака Тамары. Наконец Коллу удалось загнать волчонка назад в свою спальню, где он поставил ему миску с водой и дал два сырых яйца и сосиску, забытую на кухне. Волчонок в момент проглотил все это вместе со скорлупой. После чего они принялись играть в перетягивание одеяла. Колл как раз сумел выдернуть угол одеяла из пасти волчонка, и тот прыгнул на него, когда снаружи донесся щелчок открывшейся двери. Кто-то зашел в их общую комнату. Колл замер, соображая, кто бы это мог быть: Тамара, в очередной раз убедившаяся, что Джаспер все-таки свинья, и оставившая его раньше задуманного, или Аарон, уже освободившийся от своих дел творца. В тишине раздался звук, как будто что-то ударилось о стену. Волчонок спрыгнул с кровати и, тихо заскулив, забился под нее. Колл подошел к двери. Открыв ее, он увидел Аарона, сидящего на диване и стягивающего с ноги ботинок. Второй валялся в дальней части комнаты. На стене остался грязный след от подошвы. – Э-э, ты в порядке? – спросил Колл. Аарон явно не ожидал его увидеть: – Я думал, здесь никого нет. Колл откашлялся. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Кто знает, останется Аарон с ними или его отведут в какие-нибудь крутые личные окопы для героя-которому-суждено-спасти-мир. – Ну, Тамара ушла куда-то с Джаспером. Видимо, они снова дружат. – Понятно, – непривычно сухо отреагировал Аарон. Хотя обычно он бы не преминул это обсудить. Коллу очень хотелось поговорить с ним о многом другом: о волчонке, о странном поведении родителей Тамары, о черном камне на браслете Аарона и о том, какое он имеет отношение к тому браслету, который Аластер прислал Руфусу, – но он просто не знал, как начать. И стоило ли вообще. – Что ж, – неуверенно произнес Колл, – ты, наверное, ужасно рад всей этой… магии хаоса. – А то, – отозвался Аарон. – Я на седьмом небе. Колл умел различать сарказм. На секунду он даже опешил – так странно было слышать его от Аарона. Но вот же он, прямо перед ним, сидит на диване, уставившись на свой ботинок и крепко сжав зубы. Он выглядел откровенно расстроенным. – Хочешь, чтобы я оставил тебя одного и ты смог швырнуть второй ботинок? – спросил Колл. Аарон сделал глубокий вдох: – Прости, – он потер ладонью лицо. – Я просто не знаю, хочу ли я быть творцом. От удивления Колл не сразу нашелся что ответить. – Почему нет? – наконец выдавил он. Аарон идеально подходил на эту роль. Он был стопроцентным попаданием в образ всеми любимого героя – добрый, смелый и всегда готовый на героические поступки вроде выбежать прямо навстречу целой стае Охваченных хаосом волков, вместо того чтобы со всех ног броситься прочь, как любой нормальный здравомыслящий человек. – Ты не понимаешь, – сказал Аарон. – Все ведут себя так, будто это потрясающая новость, но только не для меня. Последний творец умер, когда ей было пятнадцать, и да, ее смерть помогла остановить войну и заключить Соглашение, но это не отменяет того, что она умерла. Умерла ужасной смертью. Что опять воскресило все отцовские предостережения в памяти Колла. – Ты не умрешь, – уверенно заявил он. – Верити Торрес погибла в битве, в великой битве. А ты здесь, в Магистериуме. Мастера не дадут тебе умереть. – Ты этого не знаешь, – возразил Аарон. «Поэтому твоя мать умерла. Из-за магии», – произнес в голове Колла отцовский голос. – Хорошо, пусть так. Тогда тебе нужно бежать, – резко сменил тон Колл. Аарон поднял на него глаза. Наконец-то слова Колла пробудили в нем хоть какой-то интерес. – Никуда я не побегу! – Но ты ведь можешь, – заметил Колл. – Нет, не могу! – Зеленые глаза Аарона сверкали, он выглядел по-настоящему разозленным. – Мне некуда бежать. – Что ты имеешь в виду? – спросил Колл, но в глубине души он знал, точнее, догадывался: Аарон никогда не упоминал о своей семье, не сказал ни слова о своей жизни дома… – Ты вообще хоть что-нибудь замечаешь?! – взорвался Аарон. – Ты никогда не задумывался, почему моих родителей не было на Испытании? Потому что их у меня нет! Моя мама умерла, а папа сбежал. Понятия не имею, где он сейчас. Я не видел его с тех пор, как мне было два. Меня взяли в приемную семью. Потом в другую, в третью… В конце концов все они уставали от меня или сумма в правительственных чеках начинала казаться им недостаточной, и они отправляли меня в следующий дом. С той девочкой, которая рассказала мне о Магистериуме, я встретился в последней приемной семье. Она была единственной, с кем я мог поговорить, но когда ее брат окончил школу, он увез ее с собой. У тебя хотя бы всегда был отец. Жизнь в Магистериуме стала лучшим, что когда-либо со мной происходило. Я не хочу уходить. – Прости, – пробормотал Колл. – Я не знал. – После того как я услышал от нее о Магистериуме, поступление сюда стало моей мечтой, – продолжил Аарон. – Моим единственным шансом. Я знал, что когда-нибудь буду должен отплатить Магистериуму за все то хорошее, что он дал мне, – поспешно добавил он, – просто не думал, что это произойдет так скоро. – Нельзя так думать! – воскликнул Колл. – Ты никому не обязан расплачиваться собственной жизнью! – Еще как обязан, – возразил Аарон, и Колл понял, что ему никогда не убедить друга в обратном. Он вспомнил его на сцене, когда под гром аплодисментов ему сказали, что он – их единственный шанс на спасение. Не стоило ожидать от такого добряка, как Аарон, что он возьмет и перекинет эту ношу на кого-то другого, даже если бы у него была такая возможность. Именно это и делало его героем. Они будто знали, кого нужно выбрать на эту роль. Но раз Колл был другом Аарона – и не важно, что на этот счет думал сам Аарон, – он позаботится о том, чтобы его не заставили совершить какую-нибудь глупость.