Так, разборки с псевдомужем закончились. Пора заняться молчаливой спутницей. Я повернулась к сидевшей рядом девочке. Ее полный тоски взгляд говорил об одном: она поняла разговор, сообразила, что я собираюсь уйти навсегда. Ее руки подрагивали. – Не бойся, – потрепала ее по светлой макушке. – Назад на улицу ты не попадешь. Тебя как зовут? Она улыбнулась, но не ответила. – Меня зовут Саша, а тебя? Девочка беззвучно пошевелила губами. – Не можешь говорить? – от волнения голос у меня сел. Она развела руками. – А писать умеешь? Она покачала головой. Оглянулась на Лавентина. Он стоял над древними листами и задумчиво их разглядывал. – Ладно, – взяла девочку за руку. – Сейчас мы пойдем искать еду. Я буду перечислять имена, а ты подергаешь меня, если какое-нибудь понравится, и я стану называть тебя так. Согласна? Улыбаясь, девочка кивнула. «Я обещал, я же обещал ей сделать все как можно быстрее», – повторял про себя, кусая губу, стараясь не смотреть в сторону, а вникать в древние документы и разбираться в проблеме с перемещением. Но спиной, и печенкой, и носом чуял, как прозрачный купол раскрывается. Ну и, конечно, видел образующуюся щель. Резкий запах стазис-раствора и сладкий запах консерванта смешивались, щекотали ноздри, призывая бросить все и проверить коллекцию. Но пощелкивания и стоны дома напоминали, что в любую секунду может что-нибудь случиться, и я не досчитаюсь еще эмбрионов. Проблему перемещения надо решать скорей. Еще и идея монографии об эффективном обращении с женой маячила на задворках сознания. В министре погибал ученый, ведь только истинный ученый мог так неординарно взглянуть на привычную проблему. На полу рядом со стопкой законсервированных листов вспучилась полусфера, раскрылась цветком, обнажая тарелку с копченым мясом, хлебом и ломтиками засахаренных фруктов. В животе заурчало, желудок резанул спазм. Опять не заметил, как проголодался. – Можно сделать перерыв. Положив мясо на куски хлеба, я развернулся к столу. Эмбрионы застыли в цветных растворах, позволявших хорошо разглядеть зачатки лапок и хвостов, маленьких тел. Это успокаивало. В голову коварно проникали планы по восстановлению коллекции… Дома, наконец-то дома! Я сидела на родном диване, смотрела на любимую стенку с телевизором посередине и пачками дисков на боковых полках. И на коленях – пульт. Усталость сковывала тело, двигаться не могла, но и спать тоже не хотелось. А рука буквально тянулась включить телевизор. Лениво ткнула кнопку. – Приветствуем вас в нашем магазине на диване, – бодро возвестил женский голос. – Только сегодня, только сейчас вашему вниманию предлагается лот две тысячи сорок восемь: длор Лавентин Бабонтийский. На экране возник Лавентин – прилизанный, в строгом костюме. – Прямой потомок основателей рода, – бодро вещал голос. – Высокий уровень интеллекта. Богатая фантазия. Отличная физическая форма. С Лавентина слетела одежда, под ней оказалось поджарое, довольно мускулистое тело. Улыбнувшись, Лавентин продемонстрировал бицепс. – Двадцать три года. Вынослив. Обладает выдающимся мужским достоинством. С мускулистого тела слетели трусы. Достоинство продемонстрировали крупным планом рядом с линейкой. Согласна, выдающееся. Камера снова отдалилась, показывая фигуру целиком. С прилизанными волосами и без одежды (кроме вернувшихся трусов) Лавентин выглядел стриптизером-соблазнителем. – Самый молодой в истории член Имперского научного собрания Алверии. Вхож ко двору. Владеет коллекцией эмбрионов редких и вымерших животных, золотыми и серебряными рудниками в Черундии, семью процентами акций Имперской железнодорожной компании, соляными приисками на севере Алверии и пастбищами на юге. Много читает. Почти обнаженное тело показывали то целиком, то частями. Даже пресс помелькал, хотя кубики там разглядел бы только оптимист. – Характер легкий, ненавязчивый. В супружеской жизни авторитетом давить не станет. Закажи сейчас – и этот жеребец покажет себя в постели. Владелицам брачных браслетов рода Бабонтийских предоставляется существенная скидка. Достаточно ответить – да. Лавентин на экране, пошло облизнув губы, подмигнул. – Нет, не надо. Ткнула кнопку переключения канала, но реклама запустилась вновь: – Только сегодня, только сейчас вашему вниманию лот две тысячи сорок восемь: длор Лавентин Бабонтийский… Попробовала выключить – без толку. – Прямой потомок основателей рода. Высокий уровень интеллекта. Богатая фантазия. Отличная физическая форма… Не выключив с пульта, попробовала отключить телевизор из сети, но вилка в розетке стояла намертво. Сходив на кухню, вернулась с ножом. Шнур не перерезался. Реклама крутилась и крутилась, расписывая достоинства и состояние Лавентина. Я пыталась сбежать из дома, но дверь не открылась. Пробовала закрыться в спальне, ванной, туалете или кухне – там реклама звучала так, словно я по-прежнему оставалась в гостиной. – Возьми его, – сексуальным голосом предлагала ведущая между роликами. – Иди ко мне, моя сладкая, – чувственно звал Лавентин с экрана. В конце концов, я упала на диван и заткнула уши. Магазин продолжал впаривать Лавентина… Я открыла глаза: спаленка в темных тонах, девочка под боком. Тишина, только стены слегка потрескивали. «Приснится же такое», – подумала я, закрывая глаза… …и возвращаясь в гостиную, где ведущая продолжала нахваливать Лавентина. Она предлагала протестировать его мужское достоинство перед покупкой и обещала возврат денег в случае неудовлетворения товаром. Ага, знаю я это «если не понравится – вернем вам деньги». Как пить дать обманут. По плечу похлопали, и я понял, что опять сплю, уронив голову на стол. – Все пробирки да пробирки, – цокнул кто-то над ухом. Я резко откинулся в привычном мягком кресле. Рядом стоял седовласый мужчина, похожий на отца. Сходство было настолько неожиданным и щемящим, что я не сразу понял, что лаборатория опять выглядит нормально. Неужели жена расщедрилась? – Лавентин, я хочу поговорить с тобой о женщинах. – А вы кто? – Основатель рода. И я всерьез опасаюсь, что ты оставишь меня без прямого продолжения. Основатель рода… Эрихорд Бабонтийский, кровавый генерал собственной персоной. Сползая вниз, поспешил уверить: – Я женат. – И до сих пор не подтвердил брак. – Эрихорд подмигнул. Что-то подсказывало, что признание в запланированной фиктивности брака ни к чему хорошему не приведет. Попробовал отговориться: – Нам с женой надо лучше узнать друг друга. – Женщина всегда остается загадкой, – отмахнулся Эрихорд. – Поэтому момент знакомства можешь пропустить и сразу перейти к продолжению рода. Уползти под стол не дала твердая рука, схватившая меня за шиворот и усадившая в кресло. Эрихорд властно и убедительно сказал: