– Ее родовой дух занял. Мои вещи в коридоре теперь. – Сочувствую. – Жена поднялась из-за стола. – Пойдем, попробуем решить проблему. – Спасибо. А можно лабораторию не белую? – Не нравится? Мне говорили, что хозяйки обижаются, если их архитектурными решениями недовольны. Это был вопрос с подвохом? Женщины такие любят. Но вроде жена меня еще не подводила. – Жутко как-то, – объяснил я. – Хорошо, исправим. Кажется, не обиделась. Мы шли к подвалу, я время от времени на нее поглядывал, чтобы уловить недовольство. – Что-то не так? – Жена интересно повела бровью. – Ты не обиделась, что мне не понравился белый цвет? – А должна была? Ее бровь задралась выше, придавая лицу плутоватое выражение. Я улыбнулся: – Судя по тому, что говорят о женщинах, – да. Жена засмеялась. Мы почти ступили на лестницу, когда привратный дух захрипел: – Письмо для длорки Бабонтийской. Смеясь, жена замахала рукой: – Если это от журналиста, не надо. – Оно из Общества борьбы за равноправие женщин. Улыбка исчезла с лица жены, между нахмуренных бровей пролегла складочка. – Я хочу это прочитать. – Она посмотрела на меня: – Поможешь? Мыслительный процесс застопорился: я должен помочь, но и задумку надо проверить. Взял жену за руку. – Я проверю письмо на заклятия, но прочитать… можно привратного духа попросить. Просто я… у меня есть идея, как найти маму. Глаза жены расширились, зрачки увеличились. – Так чего мы ждем? Надо срочно сделать лабораторию! Ее теплые пальцы слишком быстро выскользнули из моей руки… Помещение в стиле сурового средневековья я выдавила в стене быстро, а вот вещи перенести, даже заставив пол катиться под ними наподобие конвейерных лент, получилось не сразу. Еще и эмбрионы гадкие помогала на полки по цвету и размеру выставлять, потому что, глядя на них, Лавентину лучше думалось. Только вернулась на кухню и приготовилась вскрыть конверт, оказавшийся без чарующих дополнений, как проснулась Вера. Накануне я оставила ее одну и решила возместить это совместным завтраком, во время которого отгораживаться от нее бумажками не собиралась. Лишь поев и перебравшись в гостиную с муляжом телевизора на стене, я вскрыла конверт и поднесла письмо к стене: – Читай! Откашлявшись и хрюкнув, привратный дух начал патетически вещать: – Многоуважаемая длорка Бабонтийская! Не передать словами радость, какую мы испытали, узнав, что вы осмелились явиться во дворец в брюках, как мужчина. Вы настоящая героиня. Вы показали всем, что женщины могут быть равны мужчинам… От удивления я даже письмо опустила, и дух перестал читать. Нет, я, конечно, понимаю, событие это идеологически важное. Но считать, что, надев штаны, я стала равна мужчинам, – перебор. У нас от рождения по две ноги, это биологическое равенство. – Дальше, – просипел дух. – Что там дальше? Вера смотрела на меня огромными-огромными глазами и теребила оборки на подоле. Кажется, у кого-то культурный шок. Я ласково пояснила: – В моем мире для девушек ходить в брюках нормально. Вера неопределенно всплеснула руками. Как же не хватало возможности общаться! Надо будет научить ее писать. Интересно, почему она нема? Излечимо это здесь, в волшебном мире? – Хозяйка, интересно же, – сипло напомнил о себе привратный дух. Я подняла письмо, он продолжал: – Что женщины могут заявить о себе, бросить вызов условностям и победить! Ну да, победила я, как же. Теперь этикет буду учить в принудительном порядке. Разве это победа? – Уже несколько десятилетий мы пытаемся доказать этому косному обществу, что женщина тоже человек. Внезапно захотелось домой. Хотя у нас этот постулат тоже доказали не всем. – Но у нас никогда не было мощной поддержки в кругах длоров. Теперь вы – наше знамя… Вот и все, меня уже на тряпочки порвали. – …наша надежда на то, что голоса сотен тысяч угнетенных женщин с вашей помощью проникнут во дворец. Император от такого идеологического десанта на год вперед отказался. К счастью. – И конечно же вы зачислены почетным членом Общества борьбы за равноправие женщин. Естественно, вы освобождаетесь от членских взносов… С длорки-то надо бы содрать побольше, их экономике кто-нибудь учил? – …но если будет возможность оказать материальную помощь нашему движению (мы готовы представить отчеты о расходовании средств)… А, нет, не все плохо у них с экономикой. – …мы будем безмерно благодарны. Нам не хватает средств на листовки, на просветительскую деятельность и организацию убежищ для жестоко притесняемых женщин. Пожалуй, надо пару рубинов у Лавентина экспроприировать и поддержать несчастных: все же год еще здесь мариноваться, идеологическая поддержка моей позиции не помешает. – Дух, – оглянулась на стену, – а год у вас сколько длится? – Триста шестьдесят три дня. – Спасибо, – выдохнула с облегчением. – Дальше читать? – Давай. Привратный дух медлил. Не дождавшись продолжения, я помахала перед стеной письмом. Он кашлянул и стал читать: – Также мы мечтаем увидеть вас на нашем собрании. Возможно, это большая дерзость с нашей стороны, но мы безумно хотим с вами познакомиться… Справочник по заклинаниям крови соскользнул с края стола и громко шлепнулся на пол. Раздраженно смахнув со лба прядь, я пополз вниз. Над головой раздался хриплый голос: – Встречи с вами просит Сабельда Эзольи. Сердце дрогнуло. Подскочив, я треснулся виском о край стола, схватился за ушибленное место. Из потолка ко мне тянулось чудовище в изодранном плаще. Пришлось напомнить себе, что привратный дух теперь такой. – Со мной? – растерянно пробормотал я. – Не с женой? – А о чем им разговаривать?