В груди разливалась жаркая боль, голова наполнилась белым шумом… — Милочка, родная… Что? Что болит? Наконец голос Руслана прорвался в ее сознание. Она почувствовала у губ холодное стекло… — Выпей… ну же… давай… Сделала послушно глоток. Скривилась от мерзкого вкуса кордиамина. Руслан на руках отнес ее на диван, бережно опустил, подложил подушку. Сел рядом, сжал запястье, считая пульс. — Так… рассказывай. Что стряслось. Людмила поняла, что если сейчас же не выпустит из груди эту мерзкую, страшную тайну, то она разорвет ее изнутри… …Когда закончились слова и слезы, Людмила закрыла глаза, чтобы не видеть, как окаменело лицо Руслана, как потухли глаза и побелели губы… Секунды падали в пустоту, страшные, мертвые. — Кто-то еще знает? Людмила покачала головой. Потом выдавила из себя: — Только Анна… она помогла удалить фото… — Так он еще и сфотографировал?! Руслан вскочил, хрустнул суставами пальцев, нервно прошелся по комнате. Снова сел рядом. — Точно удалили? Людмиле так хотелось, чтобы он перестал задавать эти нелепые, ненужные вопросы, просто обнял ее, заслонил собой, согрел. Снова заворочалась обида. — Я не знаю… Анна сказала, что должны были удалиться… Руслан снова вскочил. Вышел в коридор, взял зачем-то в руки телефон, покрутил его, бросил на журнальный стол. — Сволочь! Знает, что мы не можем заявить в полицию. И сделал все руками сабы! Подонок… Злые, колючие слова больно били Людмилу по щекам, оставляли металлический вкус во рту. — Перестань… Но Руслан ее не слышал, все расхаживал по комнате, говорил, говорил, говорил… — Прекрати! Слышишь! Отчаяние, с которым она выкрикнула эти слова, заставило его остановиться и замолчать. — Как мне… — снова болело в груди, и затылок наливался тяжестью, — нам… дальше… Еще несколько секунд он стоял остолбенело, будто пытался осознать ее слова. А потом Людмила не смогла дышать. Он стиснул ее в объятиях, начал целовать исступленно, жарко — в шею, в губы, в щеки. — Прости… прости меня… я так виноват… виноват…прости… От его тепла, сбивчивого шепота, в груди у Людмилы будто разжались тиски, сжавшие сердце. Она сладко и безутешно разрыдалась, уткнувшись в его плечо. Уснули только под утро. Руслан гладил ее по волосам, целовал нежно, бережно, шептал: — Я никогда больше не оставлю тебя одну. Никогда. Утром первым делом Людмила с омерзением подобрала с пола и выбросила куклу с разбитой фарфоровой головой. Руслан вышел к завтраку сосредоточенный и серьезный. Его мрачная решимость пугала. — Родной, что ты задумал? — Не волнуйся. Он свое получит. И эта дрянь тоже. — Только, прошу тебя, не вмешивай в это Шталя. Не хочу, чтобы он знал… Руслан погладил ее по щеке. — Думаю, ему все и так расскажет Анна. У нее нет секретов от Мастера. И быть не может. Так что он в курсе. Людмиле стало мерзко от того, что ее муж опять побежит к учителю, как школьник, у которого отняли бутерброд. — Пожалуйста, давай все решим без доктора. Я знаю, что он для тебя значит… но это касается только нас… В зале запиликал телефон Руслана. «Это точно Шталь, — обреченно подумала она. Как только муж вышел, на нее снова навалилась паника. Опять в голове промелькнули страшные, постыдные картинки, в уши ввинтился ненавистный голос: «Кончи для меня…» Стало нечем дышать, в груди разлилась тупая боль. — Мила? Тебе плохо? Опять? Сильные пальцы сжали ее запястье. — Постравматика вещь коварная. Обострился твой невроз. Руслан потянул ее за руки, обнял, прижал к себе. — А давай ко мне в отделение, а? Отдохнешь, полежишь. В платное. Там хорошо, тихо. Будешь гулять в парке, витамины, гидромассаж. — Я ненавижу больницы. Ты же знаешь. — Хорошо, хорошо. Значит амбулаторно. Руслан мягко поцеловал ее в висок. — Это был Шталь. Он в курсе. Сказал, что примет меры к Каверину и Лили. Очень жесткие. Людмилу передернуло от омерзения. Вспомнилась та встреча у Шталя, «примирительная процедура», как тот ее называл. — Я не перенесу этого… — Чего? — удивился Руслан. — Как тогда, с Анной… Примирение… — Никакого примирения быть не может. Каверин и Лили станут изгоями. Бессрочно. Лили сможет вернуться, но только в качестве публичной сабы. Господину Кею будет навсегда закрыт путь в сообщество. Руслан произнес это с торжеством. Но Людмиле нисколько не стало легче. — Вдруг у нас не получилось? С фото… Руслан сжал ее еще сильнее. — Забудь, родная. Я обо всем позабочусь. Потом отпустил и мягко подтолкнул в спину в сторону коридора. — Дай-ка мне твой телефон. Людмила удивилась, но перечить не стала. Принесла телефон и протянула его мужу. — Так… Вот его номер… сейчас… Руслан набрал и отправил какую-то смску. — Что ты задумал? — тревожно спросила Людмила. — Назначил Каверину встречу. От твоего имени, — спокойно ответил Руслан.