— Ответь, — опять приказ, будто удар хлыста. — Да, Господин. Обнаженной. На коленях. В позе покорности. — Хорошо. Резкий рывок, и тонкие полоски кружева рвутся, обжигая кожу. — Чулки, пожалуй, я оставлю. Так даже пикантнее. На колени! Она падает, промахивается мимо подушки, больно стукается о деревянный пол. Но он только усмехается. Подходит ближе, поднимает ее лицо за подбородок. — Что же мне с тобой сделать? Наказать? — Как пожелает мой Господин, — шепчет она, губы дрожат. Она не хочет порки. — Умница, — мягкое рычание посылает по ее телу теплые волны. — Я, пожалуй, тебя отшлепаю. Но чуть позже. Может, хочешь заслужить прощение? — Да, Господин! — она очень хочет заслужить прощение. Он расстегивает пряжку ремня и молнию брюк. — Давай, Эль. Служи своему Господину. Его хриплое дыхание становится чаще, собранные в хвост волосы он наматывает на кулак. Она старается расслабить горло, принять глубже, так как он любит. Стон, похожий на рычание… уже близко… — Хватит! — Он резко отталкивает ее. — У меня другие планы. Застегивает брюки, идет к постели, садится на край и призывно похлопывает по коленям. Страх жгучей струйкой течет по венам. Она не хочет порки. Но прощение может быть только после наказания. Медленно встает. Четыре шага до постели, каждый отдается внутри как оборванная струна. Она ложится животом ему на колени, обнаженную кожу покалывает ткань брюк. — Руки за голову. Теплая ладонь начинает ласково гладить ее ягодицы. Обманчивая ласка, но она поддается, млеет… Резкий шлепок. Она вскрикивает от неожиданности. Боль обжигает, но ладонь опять гладит, втирая ее в кожу вместе с маслом, расслабляя… Новый удар и опять ласковое поглаживание… Кожа горит, становится нестерпимо чувствительной, кажется, каждая клеточка пылает по отдельности… — Как красиво, — шепчет он восхищенно, — обожаю этот розовый цвет… Последние шлепки выбивают из нее стон, и на глазах выступают слезы… И тут ладонь сменяют нежные губы, целуют ее горящую кожу, забирают боль, ласкают, нежат. Он помогает подняться, бережно усаживает рядом. Потом берет в ладони ее лицо, пристально смотрит в глаза. По ее щеке скатывается слезинка, он ловит соленую капельку поцелуем. — Прощена. Теперь удовольствие. Жадно целует ее в губы, в шею, а потом опрокидывает на кровать. Гладит ее тело, медленно, любуется, ласкает… Мягкая кожа наручей и поножей обхватывает запястья и лодыжки. Он никогда не использует металлические наручники, чтобы не повредить кожу. Беспомощна, распята, по телу — дрожь от предвкушения и жгучего желания. Розовый свет меркнет — на глаза ложится шелковая повязка. — Повтори стоп-слова. Тихий горячий шепот над ухом. — Тепло и горячо, — привычно выдыхает она. — На сегодня я даю тебе другое. Холодно. Повтори. — Холодно, — послушно шепчет она. — Умница. Она лишена зрения и ловит каждый звук, шорох, скрип, мучительно пытается определить по ним, где Господин и что собирается делать. Тихое потрескивание… запах плавленого воска, с примесью какого-то аромата… Корица… ваниль… лимон… Что-то начинает гладить ее кожу, медленно, ласково… такое нежное, мягкое прикосновение, покалывание, немного щекотное… Мех? Как же приятно… Ей хочется урчать как кошка, и она пытается выгнуться вслед этой волшебной ласке. Кусает губы от нетерпения… и тут же жесткий поцелуй, как укус… Такой же на груди… Она вскрикивает, когда зубы сжимаются на соске… на другом… Больно! Но тут же ласковый язык, губы, щекочут, посасывают… Живот… ямка пупка… ниже… Она мечется по подушке в нестерпимо сладкой истоме… Через несколько минут начинает умолять его… — Нет! — жесткий приказ, и она готова разрыдаться от разочарования. И вдруг горячая боль обжигает ее грудь… Она кричит… Пальцы гладят и скользят… — Тебе нравится? — опять это бархатное рычание не ухо. — Это воск… Горячая почти на грани терпения капля падает на другую грудь, и она опять кричит. И снова медленные ласковые поглаживания. Тело натянуто как струна и трепещет в сладкой муке ожидания. Она не знает, куда упадет следующая обжигающая капля, и это сводит с ума. На живот проливается целая струйка, медленно горячей лавой стекая в пупок. Хриплый стон рвется из груди, где тоже уже горячо… так горячо… Опять нежное скольжение ладони… ниже… ниже… она больше не может терпеть… Возбуждение такое сильное, что больно в груди. Боль пульсирует в висках, разливается по телу, заполняет, растворяется в жгучем удовольствии. — Пожалуйста… Господин… — Не сейчас! В груди уже будто развели маленький костер… Жар все сильнее… так больно… все сильнее немеют пальцы рук, стянутых наручами… Его пальцы осторожно разводят набухшие влажные складки, и следующая капля приземляется прямо туда…Мир вдруг сжимается до одной горячей пульсирующей точки… Она кричит, хрипло, срывая горло, и вдруг все тело затапливает нестерпимая, жгучая боль, будто прорвавшаяся из груди… Во рту противный вкус металла… она не чувствует больше рук и ног, ладони и ступни леденеют, в груди полыхает пожар… Уже теряя сознание, хрипит: — Горячо… так горячо… и… холодно… Она уже не видела, как он встревожено приложил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс, как вскрикнул от ужаса и начал судорожно расстегивать ремни на запястьях и лодыжках, как метнулся в коридор, достал телефон и набрал «03», как вернулся обратно, достал из тумбочки лекарства, шприцы, начал делать ей уколы, искусственное дыхание и массаж сердца…. Лихорадочно, не попадая в рукава, оделся и одел ее, застегивая неловкими пальцами пуговки на блузке… Как плакал и шептал: «Держись, родная, держись…» Не слышала сирены скорой помощи… Она уже ничего не слышала и не видела… Она почти умерла… Ее сердце в тот вечер остановилось. *** Разноцветные обрывки… лица… фигуры… шепот… больно… очень больно… …- Господи… как я мог… я врач…. …- нет… вины… это спонтанно… острая… недостаточность… …- виноват… только… жить… как?.. Пытается мучительно дотянуться до этого голоса и вдруг понимает, что не ощущает своего тела… Темнота… *** Темнота, оказывается, бывает разного цвета. Сегодня — мутно-зеленая. Словно на глубине… Уши давит… не хватает воздуха… как страшно… Больно!!! … - Скорее! Опять остановка! *** Серая полутьма, вязкая как клейстер… Несчастное насекомое, попавшее в ловушку. Тихо погружается… только дна все нет… где же дно? От него можно было бы оттолкнуться и попробовать всплыть… Только как? Нет ничего — рук, ног, туловища… только в груди что-то есть… и оно болит… так болит… — … к операции… наркоз… как она?… плохо… Фибрилляция! Адреналин! Двести джи!.. Руки!… Чисто!…