Руслан снова поморщился, задумчиво потер подбородок. — Наверное, вы правы, доктор. Действительно, в последнее время много и напряженно оперирую. И да, у меня есть все эти симптомы. Это моя вина. Я потерял контроль над ситуацией. — Вы любите все держать под контролем? Шталь лукаво прищурился и весь подобрался, словно услышавший звук охотничьего рожка фоксхаунд. — Разве это не естественно? — удивился Руслан. — Конечно, конечно! — доктор просиял, будто встретил старого знакомого. — Совершенно верно. Контроль очень важен. А ваша супруга? Она разделяет вашу точку зрения? Людмила уже открыла рот… — Конечно, — не задумываясь, ответил Руслан за нее. — Ничто так не вредит, как несобранность и разгильдяйство. Людмиле стало очень обидно. Слова мужа будто хлестнули ее по щекам. Руслан часто принимал решения за обоих, и она давно привыкла к этому. Но сейчас это выглядело слишком уж грубо и натянуто. Глаза наполнились слезами, но она сдержалась. Устраивать сцены в присутствии посторонних было не в ее правилах. Бабушкино воспитание навсегда отучило Людмилу от плаксивости. Доктор внимательно посмотрел на Людмилу, будто оценивая ее реакцию, перевел взгляд на Руслана. Усмехнулся, сделал какие-то пометки в блокноте. — У вас твердые жизненные принципы, — произнес он, — это хорошо. Тем более для врача. Думаю, что вы прекрасный специалист. Надеюсь, вас по достоинству ценят коллеги? Людмила увидела, что Руслан польщен словами доктора. Складка на лбу разгладилась, он сдержанно улыбнулся. — Не жалуюсь. Хотя клиническая работа меня привлекает больше. — Я так вас понимаю! Сам пожертвовал местом на кафедре университета, чтобы практиковать. Не хочется тратить время на сухую науку и бумаготворчество. Другое дело, когда видишь результат своих усилий и понимаешь, что можешь помочь. — Золотые слова, доктор, — согласился Руслан. Людмила видела, что недоверие ее мужа к Шталю тает, и подумала, что и правда, этот доктор хороший специалист, раз смог расположить к себе Руслана. Да и сама она уже почти перестала испытывать неловкость. Доктор достал из ящика стола какие-то бумаги. — Но, если не возражаете, давайте продолжим. Сегодня первый сеанс и мне нужно провести ряд тестов. Возможно, этот покажется немного утомительным. Но поверьте, без точной диагностики и подробных психологических портретов мне сложно будет подобрать для вас нужные методики. Итак, вы готовы продолжать? Людмила посмотрела на мужа, боясь, что он скажет «нет» и прошептала одними губами: «Пожалуйста…» Но Руслан вдруг улыбнулся. — Да, доктор. Если так хочется моей жене… Чего хочет женщина, то угодно Богу, — процитировал он французскую поговорку. Шталь одобрительно кивнул. Еще почти час они заполняли какие-то опросники, ставили галочки и крестики напротив вариантов ответов на вопросы, иногда смешные и странные, выбирали из списка утверждений единственно верное, придумывали окончания к фразам, перекладывали из одной кучки в другую цветные полоски и карточки с текстом. Даже рисовали рисунки. Руслан уже не злился, как-то незаметно войдя во вкус всего этого. Даже дурачился, пряча от Людмилы свой рисунок и не давая ей подглядеть в него через плечо. Доктор сдержанно улыбался и иногда пояснял, для чего нужен тот или иной тест. Наконец, доктор Шталь, собрал все листки, рисунки и карточки и пошутил: — Ну, теперь я буду знать о вас почти все. Материала для анализа у меня предостаточно. Теперь понадобится время. Если не передумаете — жду вас у себя в следующую пятницу в то же время. Мы выявили вместе ряд проблем и попробуем их решить. Шталь вышел из-за стола, чтобы попрощаться. Обменялся с Русланом рукопожатиями, подал руку Людмиле, и она осторожно вложила свою ладонь в его, твердую и сухую. — Вы правильно сделали, что пришли, — сказал Шталь очень тихо, так чтобы слышала только она. И улыбнулся ей, ласково и лукаво. Противный холодок снова пополз по спине, и Людмиле захотелось зажмуриться и убежать прочь. Как тогда, в детстве. Глава 3 Утро понедельника, серое и недоброе, оправдывало свою репутацию и началось с того, что Людмилу вызвала к себе Большова. — Ну как там твой чудо-доктор? — спросила она, затушив в пепельнице недокуренную тонкую сигарету. Главред всегда курила «Vouge» с ментолом. — Пока никак, — ответила Людмила, и ей стало неуютно от мысли, что на второй сеанс Большова денег не даст. — Что, еще нужны деньги? — Ну да, — Людмила не могла заставить себя смотреть главреду в глаза, — нужны. — Смотри, Сикорская, — недовольно нахмурилась Большова, — при таких затратах эта статья должна стать бомбой. Такой, чтобы читательницы завалили нас хвалебными письмами и повесили вырезку из журнала в рамке над кроватью. Ты меня поняла? — Поняла, — вздохнула Людмила. По правде сказать, ее сейчас меньше всего занимала статья. Она не могла понять тех чувств, что испытывала после посещения доктора Шталя. Его сходство с тем видением из детства пугало, но голубоватый таинственный свет обещал надежду. Ей очень хотелось снова вернуться в его офис на углу Декабристов и Английского проспекта, но сказанные Шталем напоследок слова тревожили. Весь день она просидела на работе за компьютером, так и не приступив к правке, а вернее сказать переписыванию статьи. Тоскливо глядя в монитор, на заставке которого жило безмятежно голубое море, она думала о том, как хорошо сейчас в Лимассоле. Бархатные, пряные вечера и кристально-чистый зеленоватый прибой. Оливковые рощи и нагретые красноватые камни. Они были с Русланом на Кипре год назад, тоже в сентябре. Так удачно подвернулась горящая путевка. Людмила влюбилась в это место навсегда. Теперь остались лишь воспоминания, фотографии, магнитик на холодильнике, жестяная банка из-под оливкового масла и бережно хранимая «для особого случая» бутылка кипрского муската, вкуснее которого она не пила ничего и никогда. Вечером она провозилась долго на кухне, потом помогала Антошке учить «Бородино», а Руслан корпел над докладом для конференции. Хотя он в свое время отстоял свое право не идти в науку, профессор Сикорский не умел отступать и время от времени выдергивал сына на научно-практические семинары. Руслан морщился, но из уважения к отцу соглашался. Вот и сегодня он засиделся допоздна, склонился над ноутбуком, пристроенным на журнальный столик на колесиках. У столика была довольно острая кромка, которая врезалась Руслану в запястья, но он увлекся и не замечал этого. Людмила подоткнула Антошке одеяло, спрятала ему под подушку учебник литературы, чтобы не забыл выученного стихотворения. Осторожно притворила дверь, вышла из спальни. Руслан не отрывался от ноутбука. Голубоватое мерцание монитора подсвечивало его волосы, создавая иллюзию таинственного ореола. Людмила залюбовалась и невольно вздохнула. — Мила? — отозвался, не оборачиваясь, Руслан, — иди спать, мне нужно закончить. — Не хочу без тебя. Обняла его за плечи, уткнувшись лицом в затылок. — Тебе завтра на работу, иди. Руслан отнял одну руку от клавиатуры и погладил Людмилу по щеке, а она поймала его ладонь губами. — Искусительница…я не допишу доклад… — Ну его… Она уже у него на коленях. В одно дыхание, в одно биение сердца. Хорошо, что столик на колесиках, его можно оттолкнуть, чтобы не уронить ноутбук. Дивану сегодня не судьба быть разложенным. Им и так хорошо… — Тише… Антошка… еще не уснул… Приглушенный стон в его губы. — Моя… люблю… Тишина и синяя, глубокая темнота. В ней так уютно молчать. Размеренное дыхание… Спит? Приподнялась на локте, пытаясь разглядеть в темноте контуры любимого лица… — Что? — тихий шепот спугнул тишину. — Ничего… как я люблю, когда ты такой… — Какой? — Мой… такой как раньше… Жаркие губы везде — шея, грудь, живот. Она уплывает на теплых волнах… — …не сейчас. Нужно закончить доклад. Мила, ты слышишь? Свари, пожалуйста, кофе. Засыпаю, а мне еще до утра сидеть. Очнулась, вздохнула и пошла на кухню. Острая обида жгла глаза. «Не реви, — привычно сказала себе. В синем пламени газовой горелки под туркой ей опять почудился ласковый и жуткий старик в черном плаще. Весь вечер четверга Людмила корпела над статьей Житниковой. Сто раз поменяла слова местами, пару раз выровняла абзацы. Проверила почту и обнаружила там напоминание о планёрке за подписью Большовой. Но работа двигаться не хотела. Мешали мысли о предстоящем визите к доктору. Но вот Руслан… Она ведь так и не решилась поговорить с ним. Согласится ли он? А если нет? Какие найти слова, чтобы его уговорить? Итогом упорного труда стали выправленные десять тысяч восемьсот тридцать пять знаков. Перечитав текст еще несколько раз, Людмила обнаружила два тревожных словосочетания "темных омутов двери" и «бархатные глаза» и в сердцах захлопнула ноутбук. На следующий день, за завтраком, она решила, что тянуть с разговором, пусть и неприятным, дальше некуда и спросила мужа смело и прямо: — Так ты заедешь за мной сегодня? Руслан спокойно допил кофе. Помолчал. Людмила поёрзала на стуле. Не спеша поставил чашку на стол. Опустил в пустую чашку ложечку. Людмила слушала, как стучит в висках пульс… Вся смелость пропала. Руслан внимательно рассматривал жену две длинные минуты. И, наконец, ответил: