— Арман, — отвечает сипло. Взгляд ошарашенный. — Я не могу так ошибаться. Столько лет прошло! Он изменился… Но я голову даю на отсечение, что это он! — Арман? Твой пропавший брат? Багратов молча протягивает мне телефон, показывая фото. — Это было в сейфе Шилова, в отдельной папочке хранилось. Фото сделаны исподтишка, похоже на слежку. Имя и фамилия другие указаны, — говорит отрывисто. — Но это он, Арман! Мой брат мог бы выглядеть именно так спустя столько лет… — А как он выглядел раньше? — осторожно спрашиваю, рассматриваю фото мужчину, которому немного за тридцать. — Я его тебе не показывал? — Только рассказывал. — Сейчас, — снова отбирает телефон, загружая семейные фото. — Фото давно сделаны? — Почти двенадцать лет тому назад, — отвечает мгновенно. — Это одни из последних фото Армана. — Очень похож, — отвечаю осторожно. — Сходство есть, но мне сложно судить, я же не видела его своими глазами. — Он, чувствую… — прикрывает глаза. — Выходит, Шилов докопался до сути? Выследил выжившего брата? Как? Я столько ресурсов на поиски бросил… Почему брат не вернулся? — снова разглядывает фото. — Живет в другом городе, но это мой брат! — снова показывает фото мужчины на фоне автомастерской. — По уши увяз в железяках и машинах, но он всегда это любил. — Тимур. — Да? — обращает на меня горящий взгляд. — Сначала нужно убедиться, что это не липа. — Липа? — удивляется. — Да. Шилов очень одержим идеей мести, он пойдет на все, чтобы отомстить тебе. — Я не упускаю из виду, что он ищет новые способы, как подобраться ко мне. Уверен, что он еще ни одну подставу замутит, но сейчас чувствую, что в сейфе не липа. Я видел его, когда сказал, что украл доказательства — пистолет и бумаги! На нем лица не стало, он мгновенно изменился… Так, — обрывает сам себя. — Твою же мать! Он-то знал о содержимом сейфа. Значит, следил за Арманом, оставлял самое ценное напоследок! Мой брат в опасности, — делает выводы. — Нужно немедленно его спасать! — Постой… Постой, Тимур, спешка здесь ни к чему. Шилов знает, что сейф вскроют, знает, что именно ты найдешь, и будет тебя ждать. Или того хуже… — бормочу. — Шилов не видит ничего перед собой, кроме желания отомстить за смерть сына. Сначала он пообещал, что сохранит мою беременность, а потом пригрозил, что отправит на аборт, если я не стану ему помогать. — Ублюдок… — Что ты хочешь сделать? Наблюдаю за тем, как супруг встает и быстро одевается, берет белье не глядя. — Разумеется, я буду там. — Или не будешь… — останавливаю его. — Послушай меня! Мы можем поступить иначе. — Мы? — переспрашивает. — Нет, Серафима, это уже мужское дело! Ты беременна, и я не стану рисковать! — Мне и не придется рисковать. Шилов еще не знает, вскрыл ты сейф или нет. Сколько прошло времени? Неужели было так сложно его открыть? — Сейф один из самых лучших. Можно было открыть варварски, но я приказал, чтобы вскрывали осторожно и не повредили содержимое. — Тимур! — хватаю его за руку. — Шилов убежден, что я хочу избавиться от тебя. — Вот как? — складывает руки под грудью. — И откуда у него такая уверенность? — Я сама ему так сказала! — говорю, покраснев сильно. — Не смотрит на меня таким взглядом. Шилову удалось меня запутать… А потом еще вылезли эти видео, и я поняла, что ты меня обманул. Я почти возненавидела тебя! И все другие точно подумают, что подобное быстро не прощается, и… — Я уже знаю, что ты хочешь предложить! — обрывает и добавляет мрачное, веское. — Нет. — Ты не хочешь, чтобы я участвовала? — Категорически не хочу! — Мы можем это использовать. Вернее, ты… Ты можешь это использовать! Я выдам Шилову неверную информацию, отыграем немного времени и позволим ему думать, будто он до сих пор на шаг впереди тебя. — Умница! — хвалит скупо и целует, запечатав поцелуй на губах. — Я планировал что-то подобное, но без твоего участия. — Как? Разве поверит он кому-то другому? — А с чего ты решила, что он поверит тебе на слово? — Я этого не знаю наверняка, но очень постараюсь. Глава 29 Серафима — Мне не нравится эта затея! Категорически… — снова заявляет Багратов, отвернувшись в окно внедорожника. — А есть другой план, который позволит тебе выиграть немного времени? — спрашиваю. — Шилов может просто нанять кого-то, чтобы от твоего брата избавились. — Нет, — мотает головой. — Я думаю, если бы он хотел от Армана избавиться, сделал бы это давным-давно. Скорее, оставлял самый жирный, самый сладкий кусок напоследок. Если все остальные попытки отомстить пойдут прахом, только потом приняться за моего брата. Он готов пойти на дно, но только вместе со мной. От такого человека можно ожидать чего угодно! — А чего от него ждешь ты? — замираю, забравшись под руку Багратова. — Ничего хорошего. — А поконкретнее? Ты как-то сказал, что карты держишь в голове, скучно играть, как ты бы разыграл это? — Хочешь, чтобы я на его место встал? — Да. Все планы провалились, все, до единого! Что бы ты сделал на месте Шилова, будь ты — им. Багратов не отвечает, молчит так долго, что, кажется, он и не собирается отвечать. — Я знаю, как бы поступил на его месте, — отвечает нехотя. — Но я не хочу думать о таком варианте, тем более, не хочу озвучивать его. — Не знала, что ты суеверный. — Не суеверный. Но я много лет в тайне жил надеждой, что брат каким-то чудом окажется жив. Сейчас я получил ту самую ниточку и мне просто не хочется ее упускать. Но будь я на его месте, будь я на его чертовом месте, я бы затаился и был рядом, — после небольшой паузы поясняет. — Что может быть хуже потери? Только чувство, когда находишь и теряешь в тот же миг! Думаю, он хочет провернуть кое-что, чтобы насладиться мигом моей потери. — Пусть думает, что он на шаг впереди. — Да, пусть думает так, — кивает, но я знаю, что Багратов не согласен, знаю, что ему претит сама мысль втягивать меня в эти разборки. — А ведь были такие планы: поход в больницу, уничтожение договора и вещдоков… — усмехается, чтобы отвлечь меня от негативных мыслей. — Я думаю, мы сделаем это позднее. Спасти твоего брата — гораздо важнее. — Сделаем? — иронично вздергивает бровь. — Момент упущен, Мышонок, и я не откажусь иметь на руках веские аргументы, чтобы тебе даже в самый отчаянный миг не получилось уйти от меня! — Ты же не серьезно? — Кто знает, Мышонок, — хмыкает. — Кто знает. Я все-таки сволочь… — Неужели я зря хотела признаться, что люблю тебя? — выдаю тихим голосом и опускаю вниз ресницы. Через миг Багратов затаскивает меня к себе на колени. — Повтори! — требует, целуя. — Повтори, что сказала. — Я признаться хотела, но если ты хочешь оставить для себя веские аргументы, то не вижу смысла в признаниях. — А в чем признаться хотела? — делает вид, будто не расслышал. — Не выйдет, Багратов. Даже не надейся!