— Пока ты отлеживал бока, приехали твои родственники. Много родственников! — вносит веское уточнение. — Я познакомилась с твоими родителями и сестрой, и со всеми остальными — тоже. Теперь понимаю, в кого ты пошел. — Ммм… Вдыхаю нежный, цветочный запах волос и тела, кайфуя от близости. С каждым вздохом жизнь глубже и больше заполняет легкие. — Ты вкусно пахнешь. Зрение, может быть, у меня не очень, зато все остальное функционирует запредельно на высшем уровне! — тяну ладошку Серафимы ниже, на пресс. — Пошляк! Вообще-то тебя ждала не только я, но и все остальные хотят с тобой увидеться. — Знаю. Долго я лежал без сознания? — Почти сутки. Самые длинные и страшные сутки в моей жизни, — жалуется Серафима. — Они позади. Больше такого не повторится. — Обещаешь? — Гарантирую. Могу на крови поклясться, если хочешь. — Не стоит! Быстрее поправишься. — А ты хочешь? — Чтобы ты пришел в себя целиком? Разумеется! — Меня хочешь? — уточняю. — Всегда, — оставляет поцелуй на губах, приподнявшись надо мной, и углубляется неспешно, чувственно ласкаясь об мой язык своим, лишает благоразумия за жалкие секунды, заставляет кровь кипеть и ловко отстраняется. — Это было жестоко. Я едва приступил к лечению! — возмущен. — Хватит. — Нет, ты какая-то слишком жадная медсестра. Полечи меня еще немного! — Один раз! — предупреждает, но все-таки сливаемся в долгом поцелуе на несколько минут и разрываем его только когда начинаем задыхаться от недостатка кислорода в легких. — Ммм… Процесс пошел. Пора приступить к другим процедурам! — поглаживаю ладонью бедра, грудь Серафимы, притягивая ближе. — Хватит, бесстыжий. Сюда в любую секунду могут… — Голову даю на отсечение, что он не спит! — врывается в палату голос Ратмира. Серафима смущается, что нас застали в момент близости, когда она почти оседлала меня верхом, а мои ладони гуляли по ее телу. — Живчик! — выдает брат-охламон. — За попец жену лапает, значит, все в порядке! — Свали-ка ты отсюда! Дай мне еще несколько минут с женой побыть! — С удовольствием, но тут целая очередь в коридоре образовалась, и даже из министерства пожаловали! — намекает на своего отца. — Все хотят тебя проверить, но никто не осмелился нарушить уединение голубков, так сказать! — А ты самый беспардонный, значит? Пшел вон! — Очередь! Не забывай! — говорит напоследок. — Пожалуй, я пойду, — отвечает Серафима и целует меня. — Но еще вернусь. — Точно? — Конечно. У меня вообще-то в животе трое детей, и я даже не могу представить, как справлюсь без тебя. — И не представляй. Ты останешься со мной. * * * Серафима Тяжело уйти, оставив Тимура даже на минуту. Братья подшучивают над тем, что Багратов сильно пострадал во время взрыва. У них очень своеобразное чувство юмора, но я сразу поняла, что ни насмешливый Амир, ни беспардонный Ратмир ничего дурного не имели в виду и переживали за жизнь Тимура. Ни один из них не покинул стены больницы, хоть и постоянно пытались прогнать меня и отправить домой. Но я не могла уйти, пока не узнала, что Тимура прооперировали, достали осколок от взрыва. Выдохнула спокойнее, как только узнала, что его жизни больше не грозит опасность. — Как тебе мои предки? — Гармоничная пара. Они такие разные, но неразделимые. Вы с Диной сильно похожи на отца, — отвечаю мигом. — Арман больше взял от мамы. Да? — Как он? — загораются глаза Тимура. — Я едва успел оттащить его! Кретин за тачку переживал больше, чем за себя! — возмущается. — Арман пострадал меньше тебя и очнулся раньше. Родители, сестра и прочие уже побывали у него. — А ты? — Я еще не заходила. Думаю, слишком много посетителей было. — Он… Брат не помнит меня. Я сразу по взгляду понял, что он видит во мне чужака. — Потеря памяти, — повторяю слова, услышанные от родителей Тимура. — Предки сильно расстроены? — Они безумно рады, что их сын жив! Думаю, и ты тоже. — Да. Я хочу повидаться с ним. — Позднее! Тебе нужно лежать! — Раскомандовалась! С какой стати я должен тебя слушать. — Я твоя жена, — отвечаю твердым голосом. — Поэтому ты будешь лежать и выздоравливать! — Продолжай, мне нравится, когда ты ведешь! — ухмыляется порочно и скользит по телу раздевающим взглядом. — Жду, когда оседлаешь! Щеки пунцовеют после таких откровенных намеков. — Сейчас ты договоришься до лечебной диеты, Тимур. Тебе будет на пользу… — Никаких диет, я за полноценное питание. Буду лежать. Зови всех! — машет рукой. Палата быстро заполняется. Казалось, палата была огромной, просторной и светлой, но с появлением многочисленных родственников Багратова, комната стала казаться тесной! Только сейчас я понимаю, как слиьно ошибалась, считая Багратова одиночкой, далеким от семейных привязанностей. Тимур обводит собравшихся горящим взглядом, в котором читается любовь и сильные привязанности, но это информация не для всех, а для тесного семейного круга. Для всех остальных он так и останется несгибаемым, волевым мужчиной, принимающим жесткие и сложные решения. Багратов на миг задерживает мою руку в своей, тесно переплетая пальцы. — Можешь нас не представлять, все уже перезнакомились, — говорит с улыбкой миниатюрная женщина — мама Багратова. — И тем не менее, я должен это сказать! Перед вами — Серафима. Она моя жена, и мы ждем тройню! — выдает с гордостью. На миг повисает изумленная тишина. Амир всем разболтал прежде меня, что Тимур заключил со мной брак, но о беременности тройней никто еще не узнал. Поэтому новость стала ошеломляющей. — Тройня? Может быть, врач в подсчетах ошибся? — подает голос Дина. — Нет, все верно. Тройня! — Тимур… — шикаю. — Ну что? — удивляется. — Все свои, пусть знают. Поздравления сыплются со всех сторон и трепетные объятия — тоже. — Я все понимаю, но где, черт тебя дери, свадьба? — интересуется Багратов-старший. — Или это мода такая пошла? Сначала детишек делать, потом жениться?! Дурной пример заразителен! — смотрит на Амира. — Но-но, придержи коней, Дамир. Хочешь в чем-то моего сына упрекнуть? — вступается за Амира отец. — В мое время у мужчин были другие понятие о браке! — упрямо возражает Багратов.