— Кто это будет все есть? — Друзей позовете. Слава так точно! Это только кажется, что много, а потом глазом не успеешь моргнуть, как мужики все со стола сметут! На праздники свекровь традиционно уезжает в санаторий, но каждый год наведывается к нам с пакетами продуктов и помогает готовить на стол, хотя об этом ее никто не просит. Но я ценю заботу Алевтины Тимофеевны и прислушиваюсь к ее советам, как слушала бы родную маму. Жаль, у меня ее никогда не было. Я не помню своих биологических родителей — они погибли слишком рано. Других родственников у меня не нашлось. Но есть приемный отец. И он действительно служит в церкви при селе. Он удочерил меня совсем крохой и воспитывал, пока я не уехала учиться в город. Я очень люблю его за то, что никогда не навязывал мне веру какими-то агрессивными методами. Он просто был папой в рясе и с бородой. А еще у меня было много братьев и сестер — таких же оставшихся без родителей детей. С некоторыми по сей день поддерживаю отношения, но нечасто. А отец до сих пор берет на воспитание детей и уделяет им все свое время, но и нас, тех, кто уже повзрослел, видеть рад всегда, когда мы приезжаем к нему в гости. Хлопок двери в прихожей отвлекает нас с Алевтиной Тимофеевной от разговора. — Родня! — кричит Слава. — Принимай! Свекровь, заохав, идет на шум, я подскакиваю из-за стола следом и удивленно наблюдаю, как муж, затаскивает в квартиру живую пушистую елку. — Слава, зачем же ты потратился? — вздыхаю я, намекая, что у нас теперь крайне бедственное финансовое положение. — Да это Толян подогнал, — объясняет муж. — Бесплатно. А потом за хвойными лапами я замечаю и самого Толю — друга и коллегу моего мужа. — Ой, какой сынок у меня молодец! — воркует свекровь. — Все-то предусмотрел. Жмусь к стенке, когда парни тащат дерево мимо меня в гостиную. — Только, Слав, — пытаюсь докричаться до мужа через елку, — поставьте ее сами, а то мы с Алевтиной Тимофеевной готовим! — Вообще-то у меня были другие дела… — Сынок, но мы правда с самого утра на ногах! — Да что не поставить-то, Славян? — говорит Толя. — Фигня вопрос. — И тогда еще нарядите! — не теряюсь я. Мы со свекровью возвращаемся в кухню. Вскоре к нам приходит Слава, разгоряченный из-за транспортировки увесистой елки, но довольный собой. Вытаскивает из кармана телефон, что-то в нем проверяет и одновременно наливает в стакан воду из настольного кулера. Жадно выпивает ее. — Славян, где крестовина?! — кричит из гостиной Толя. — Ща, погоди! — спешит к нему муж. Свекровь улыбается и провожает сына теплым взглядом. — Какой же замечательный у меня сын. Он был самым красивым мальчиком в школе. Да, Славу можно легко брать моделью в рекламу мужского парфюма или какого-нибудь брендового шмотья. Он классный. Алевтина Тимофеевна снова берется за готовку — открывает консервные банки с зеленым горошком, но вдруг притормаживает. — А что гудит? Микроволновка? Я тоже замечаю странный звук и оглядываюсь по сторонам. — Слава телефон на тумбе оставил. Беру его телефон и вижу на экране звонок с неподписанного номера. Иду сообщить мужу о звонке, но в коридоре почему-то застываю как вкопанная. Мне вспоминается Бельский, и я думаю, что он или его люди могут угрожать Славе, ведь время идет, а деньги мы все еще не собрали. Алевтине Тимофеевне мы ничего пока не говорили — она женщина в возрасте, переживаем за ее здоровье. А телефон все вибрирует. И мне становится так страшно за Славу. Чтобы хоть как-то оградить мужа от стресса, я сама принимаю звонок и, затаив дыхание, подношу телефон к уху. Но то, что слышу, совсем не похоже на наезды опасных людей: — Славочка, привет! — щебечет женский голос, а я молчу. — Эй, ты здесь? Славочка, аллоу? — А это не Слава, а его жена, — отвечаю холодно незнакомке. — А кто вы? Глава 12 По ту сторону повисает молчание, которое меня гнетет и напрягает. — Извините, — все же говорит она. — Я сегодня загоняла в автосервис свою машину и хотела еще раз поблагодарить Вячеслава и… Она болтает что-то еще, но в этот момент в коридор входит муж. Он пробегается по мне быстрым взглядом и заостряет внимание на руке, в которой я держу его телефон, а затем мрачнеет. — Арина, какого черта? — выхватывает у меня трубку и, опустив взгляд на экран, хмурится. — Какая-то клиентка тебе звонит, — говорю я и ощущаю в сердце леденящую обиду и ревность. — И? — отмирает муж. — Даже если звонит, это не повод отвечать за меня! Мой телефон — это мое личное пространство! Я же в твой не лезу! Я поджимаю губы, наблюдая, как теперь с девушкой общается муж. Разговор странный, состоящий из «да-нет» и «нет-да». Слава вновь скрывается в гостиной, а мне ничего не остается как вернуться к свекрови и снова натирать ставшую за одну минуту ненавистной свеклу. Пытаюсь отвлечься и не придавать значения, не становится той паталогической ревнивицей, которая проверяет телефон мужа втихаря, обнюхивает его, как ищейка, чтобы найти намек на аромат чужих женских духов и прочее… Но ситуация крайне подозрительная. Сначала в боксе была благодарная клиентка, теперь вот еще. С какой стати у мужа появилось столько восторженных клиенток? Нет, он хороший мастер, если не считать ошибку с Бельским. И, возможно, я бы поверила, если бы поведение Славы оставалось как раньше. До свадьбы он был совершенно другим: внимательным, заботливым. Я с грустью вспоминаю, как Слава на ходу мог сочинять для меня стихи о любви и как по вечерам массировал мои уставшие ноги, если я целый день ходила на каблуках. Как в любую погоду встречал меня на остановке с учебы, дарил цветы, ухаживал и говорил комплименты. А теперь этого нет. Будто отрезало. Причем резко. Его постоянно нет дома. Муж не агрессирует, но часто раздражается или витает в облаках. А сейчас у меня появляются мысли, что на самом деле Слава остается таким как был, только его заботу и внимание теперь получает другая… — Ариночка, ты чего замерла? — отвлекает меня от мыслей свекровь. — Алевтина Тимофеевна, кажется, Слава мне изменяет. Свекровь тоже застывает, только хлопает ошарашенно глазами. — Почему ты так решила?.. — осторожничает она. — Я это чувствую. — Тю! — услышав ответ, она разулыбалась. — Что за ерунда? Да чтобы Слава и изменял? Никогда такого не будет. Я знаю его с рождения. Он тебя очень любит. — Вы правда так считаете? Но Слава стал менее внимательным ко мне, часто отсутствует. И все началось через несколько месяцев после свадьбы. — Конечно любит! Наглядеться на тебя не может. Постоянно мне говорит, какая ты расчудесная. Дорогуша, но ты тоже должна понимать, что каждый месяц не может быть медовым. Ты что попало не придумывай. На вот лучше селедочку почисть, — пододвигает мне плоскую тарелку с рыбиной. Вздохнув, беру нож и начинаю вспарывать рыбе брюхо. А может, свекровь права? Просто я очень привыкла к романтике, а когда ее стало меньше, в голову полезли дурацкие мысли. Да и звонок этот от клиентки. Ну, назвала его Славочкой, и что? Может быть, у нее привычка называть всех в уменьшительно-ласкательном, я же не знаю. Да и если меня вдруг назовет какой-нибудь мужчина Ариночкой, это же не будет означать, что я изменяю Славе? Тем более, несмотря на трудности, он заморочился — елку принес в дом, создает праздничное настроение… — Ох, икра, — обнаруживаю находку в сельди. — Какая удача, — подхватывает мои слова свекровь. — Ты ее на блюдечко выложи и отнеси Славе. Он икру от селедки с детства обожает! Вымыв руки, делаю, как она велит, и направляюсь в гостиную. Там уже елка поставлена, идет процесс украшения. Я шагала достаточно бесшумно и стала невольной свидетельницей разговора друзей. — …Где ж тебе столько бабла найти? — спрашивает Толя. — Встрял ты, Славян, конкретно. — Думаю, дружище, что с этим можно сделать. Но я не собираюсь сдаваться. Я тоже много чего знаю про Бельского, и если совсем прижмет, то плевать мне на него и его положение! — Эх, ты же понимаешь, что плевать на Бельского все равно что ссать против ветра…