Я вижу, как глаза подруги блестят и краснеют от подступивших слез. — Это правда? — еле слышно переспрашивает Рита. А мне так плохо и стыдно — словами не описать. Подскочив со стула, иду к ней. — Мне очень жаль, но да. Рита прячет лицо в ладонях, ее затрясло. — Как же… Я понимаю Риту — она могла лишиться отца по вине Славы. Ей сейчас очень трудно, но я хочу разделить ее боль, забрать хотя бы часть себе, чтобы подруге стало легче. Обнимаю ее, пытаясь успокоить. — Прости, пожалуйста… И вдруг палата разражается звуком аплодисментов — это Бельский, единственный зритель, так реагирует. — Напрасно стараешься. Рита здесь ничего не решает. Глава 10 Его слова повергают меня в шок. Я даже не думала в этот момент о какой-либо выгоде. — Да что же вы за человек такой, Андрей Николаевич? — укоризненно качаю головой, повернувшись к нему. — При чем тут старания? Я люблю Риту, и мне не все равно, что она чувствует. — А ты бы продала за нее душу дьяволу, если бы от этого зависела ее жизнь? — Я бы обязательно пришла на помощь, а в критической ситуации продала бы, да. Потому что я умею любить и ценить настоящую дружбу. — Какой еще дьявол? — бормочет подруга. — Не бери в голову, дочь, просто твоя подруга раздает свою душу направо и налево! Возмущение колючим клубком подкатывает к горлу, но я проглатываю его, когда слышу стук в дверь. Она открывается, и к нам входят два крупных бритоголовых мужчины в черных пиджаках, а за ними еще один ростом пониже — щупленький седовласый мужчина лет шестидесяти. На нем хороший костюм, туфли идеально начищены. Он хитро прищуривается, осматривая нас. Он явно не последний человек в нашем городе. — Андрей Николаевич, — приветствует он Бельского тактичным кивком, — только сегодня узнал об аварии и сразу же поехал вас навестить. — Ерунда, — вдруг ухмыляется Бельский, — так… царапины. А потом я ошарашенно наблюдаю, как Бельский словно ни в чем не бывало встает с кровати с такой легкостью, и движения его четкие, ровные, как будто у него ничего не болит. — Машина была всмятку, — изумляется незнакомец, — вот я и заторопился. Все-таки та земля, которую я собираюсь продать вам под строительство, лакомый куш для многих желающих. Нужно было убедиться, что главный покупатель в норме и сделка не сорвется. — Разве может какое-то досадное недоразумение сломить меня? — отшучивается Бельский. А я впрямь начинаю верить, что с ним все в порядке, уж очень стойко он себя ведет. — Ох как неучтиво, — спохватывается незнакомец и оборачивается к нам с подругой. — Полагаю, вы дочь? — Да, — отвечает Рита. — Вы так поразительно похожи на своего отца, — приподнимает уголки губ, а затем на меня смотрит. — А вы, наверное, Глория — возлюбленная Андрея Николаевича. Что ж, признаю, у Бельского отменный вкус. Ваша красота спасет мир! Я как встала, так и застыла. Я — любимая Бельского? Это как союз пингвина и огромного белого медведя. Мы настолько далеки друг от друга, что просто не можем быть вместе, а наши жизни — два противоположных полюса. А еще меня очень удивляет оценка моей красоты. Конечно, я не уродина. Считаю себя симпатичной и обаятельной, но не до такой степени красоткой, чтобы спасать мир! Хотя слышать комплименты всегда приятно. — Нет, она моя лучшая подруга, — спешит возразить Рита. А я внезапно ловлю на себе долгий взгляд Бельского, и у меня на коже под рукавами кофты вдруг появляются мурашки. Да что же это… — Тогда примите мои извинения, — потеряв ко мне интерес, мужчина снова обращает внимание на Бельского. — Вам что-нибудь нужно? Только скажите. — Нет, у меня все есть. Скоро выйду из этой муторной лечебницы, и мы еще раз обсудим наши дела за бокалом хорошего коньяка. — Договорились. А пока остаемся на связи. Мужчина и его сопровождение выходят, и лишь когда дверь полностью закрывается, Бельский чуть наклоняется вперед, тяжело дыша. — Папа! — подбегает к нему Рита. — Врача позвать? — Нормально все. Не нужно никого звать. Не хочу обрадовать недоброжелателей своим состоянием. Стервятникам только повод дай. И все-таки это был искусный розыгрыш. Бельскому еще действительно хреново, но в нужных обстоятельствах он, превозмогая боль, махом встал. Я даже не знаю, что такого мужчину может реально сломить. — Идите, достаточно на сегодня посетителей, — раздраженно приказывает Андрей Николаевич. И я начинаю догадываться о причине его злости. Ведь сейчас мы не вдвоем, здесь его дочь. Я думаю, Бельский привык летать, двигаться, гореть, а после аварии его словно посадили на цепь. Ему больно, и он не может пока вернуться к привычной жизни — и это его бесит. — Я к тебе завтра утром обязательно приеду, — обещает Рита. — Нет, прежде всего учеба. Я в курсе, что ты сегодня прогуляла. — Ну, пап! — Свободна. Рита вздыхает, но слушается авторитетного отца. — До свидания, Андрей Николаевич, — негромко говорю я. — Вот еще… свидания, — хмыкает он недовольно. В коридоре больницы догоняю подругу. — Слава это не нарочно сделал, — напоминаю ей о проблеме. — Ты не представляешь, как он раскаивается. Это первый такой случай. — Папа мог умереть, — поджимает она губы. — Я сейчас очень злюсь на Славу. Пусть не специально, но он должен за это ответить. — Я не снимаю с него вины, но, Рит, твой отец выставил нам счет в двести миллионов, а срок на сборы дал всего месяц. Понимаешь? Если мы не найдем деньги, он сказал, что убьет Славу или посадит за решетку. Подруга прикрывает рот ладошкой. — Ого… — шепчет она. — Он не убьет. Это слишком жестко. Я не поверю, что мой папа может кого-то убить. — А я уже и не знаю, что думать. Мне так страшно… — Ладно, Ариш, я попробую поговорить с ним, но ты сама видела — он никому не подчиняется. Глава 11 5 дней спустя Арина — Ты, Ариночка, свеколки еще натри, — просит свекровь. — Маловато. — Алевтина Тимофеевна, куда же еще? Будет в салатнике одна свекла. — Селедку под шубой надо не в салатник шинковать, а сразу в эмалированный таз! — поучительно заявляет она. Я бросаю взгляд на кухонную тумбу и негромко вздыхаю, видя три таких таза, которые принесла свекровь для заготовок перед Новым годом.