У Бельского большой черный автомобиль. Я чувствую себя неуютно первые минуты поездки, сидя на заднем сиденье, потому что не отступает мысль, что неразговорчивый мужчина, который везет меня, думает, что я проститутка. И ладно бы, если мы друг друга знать не знали. Но ведь он в курсе, что я дружу с Ритой — видел нас вместе не раз! Но чуть позже мне ярко представляется образ самого Бельского, как он так же, как и я, сидел здесь, возможно, трогал кожаную обивку… Я пытаюсь повторить его возможные движения, скользя кончиками пальцев по сиденью и выводя на нем невидимые узоры. Лишь когда впереди показывается моя многоэтажка, мне становится неприятно так, что саму себя распять хочется. Я прошу водителя остановиться за два дома от моего и иду дальше пешком. Славы еще нет — наверное, до сих пор таксует. И я впервые радуюсь его отсутствию. Переодеваюсь и закидываю вещи в стиралку. Принимаю душ и стараюсь мочалкой соскоблить с тела прошлую ночь, отмыться, забыть… Но это невозможно. Едва закрываю глаза, появляется образ Бельского. И как теперь смотреть в глаза мужу, я даже не представляю. Слава возвращается только к полудню. За это время я успеваю привести себя в порядок и убрать со стола. Я на стены лезть готова от пожиравшего душу чувства вины. Чтобы облегчить его, первым делом беру под елкой футляр с золотыми часами. Возможно, через подарок мне удастся как-то очистить перед мужем совесть? — Зай, да ты чего? — Он в приятном удивлении округляет глаза, когда распахиваю перед ним крышку футляра. — Столько денег потратила. Откуда взяла? — Я купила часы еще до аварии. Год на них копила. С Новым годом, Слав. Муж широко улыбается, он рад. И мне пусть на капельку, но мне становится лучше. — От души, зая! А потом муж крепко обнимает меня, отрывает от пола и кружит. Он смеется и счастлив, очень доволен подарком. Но когда отпускает меня, его лицо искажается от сожаления. — Я тоже приготовил тебе подарок, но он не такой шикарный. Ты же знаешь, что сейчас с деньгами напряг. — Да ничего страшного, главное — внимание, — я тоже улыбаюсь. Слава расслабляется и достает из кармана куртки плитку белого пористого шоколада. — С Новым годом, зай. Глава 19 На следующий день Слава Новые часы на моем запястье вообще лютые. Глаза от них оторвать нельзя. Мне бы еще пиджак, рубашку — и можно смело вести переговоры с какими-нибудь акулами бизнеса — за своего бы приняли. Жаль, часики придется в ломбард сдавать, чтобы вырученные деньги снова перевести Бельскому. Как же меня это бесит! Вообще настроение дерьмо, если честно. Я, блядь, жену свою родную обманул ради новогодней ночи с Беллой, а она даже на порог меня не пустила, заявив, что я дал слово подарить ей шубу, а явился с пустыми руками. Пришлось реально таксовать, забить на кутеж, раз уж сказал Арине и друзьям, что буду работать. Такого финта от Беллы я не ожидал, и это задело меня до глубины души. Я знал, что быть с такой королевой непросто, но она слишком меркантильная сука. Выхожу из подъезда с мыслями, а нужна ли мне она? Однако размышления о наших отношениях притупляются, когда взгляд упирается в парковку, забитую соседскими корытами, и среди них нет ни одной машины Бельского. Меня это настораживает. С чего бы вдруг Андрею снимать слежку? Удивительно. Может быть, простил мне долг? Хотя в это слабо верится. Наверное, на какие-нибудь разборки отправил. А что? Сам в больничке отлеживается, а мужиков под пули. Я уже ничему не удивлюсь. Бельский — гад беспринципный. Ненавижу его. Всю жизнь мне испортил. Особенно ярко это чувствую, когда я вместо прежней «БМВ» подхожу, а к старой «девятке». Пинаю ее по крылу, чтобы убрать наледь. Мысли возвращаются к Белле. Я думаю о ней и ее запросах, когда прогреваю машину. Нет у меня сейчас денег ей на шубу, но без нее девушка даже разговаривать со мной не хочет. Вот действительно не кошка, а сука. Говорит мне о любви, но любовью даже не пахнет. А чтобы любовь была — надо напрягаться. Но нужно ли мне это на самом деле? Да, секс с ней обалденный, но, с другой стороны, между ног у всех женщин все одинаково. Моя вон Арина взяла шоколадку и была рада. Еще и сырников с утра пожарила не поленилась. Я поднимаю голову и смотрю на свои окна. Вижу за ними жену, которая улыбается мне и машет рукой. А Толян-то был прав, Аринка и правда симпатичная, стройная. Конечно, мне больше нравятся брюнетки, но ведь можно попросить жену перекрасить волосы, и будет мне брюнетка. Сиськи и губы ей тоже можно накачать. Мордашку намалевать, платье сексуальное надеть. Чем не Белла? Такой же станет, только деньги с меня тянуть не будет, а вместо капризов сделает с утра минет и накормит завтраком. От этих мыслей я растекаюсь в улыбке и машу жене в ответ, а затем сажусь в тачку. Наверное, никуда не поеду, а вернусь к Арине. Тянусь к ключу в замке зажигания, но телефон в кармане пиликает. Я достаю его и открываю сообщение от Беллы. «Любимый, ну так что, мириться будем?» А следом прилетает от нее фотография, как Белла делает селфи, смотря в зеркало. На ней охуенное красное нижнее белье, кружевное и такое тонкое, что сквозь него видно соски и писечку. Мы несколько дней не трахались, и мне от одной ее фотки неистово захотелось подрочить. Фак! Как бы я ни пытался тюнинговать жену, она все равно не заменит Беллу. «Встретимся через час сразу в торговом центре», — отвечаю на сообщение. Да что же со мной делает эта чертовка Белла?! С ума сводит своей красотой… И мне вспоминается какой она может быть классной и ласковой, когда в хорошем настроении. Уже трясет от эмоциональных качелей, которые она мне устраивает. Но я как под гипнозом снимаю машину с ручника и выезжаю с парковки. Еду до конца соседней улицы к дому, где живет моя мать. Она еще в санатории и вернется только через пару дней, поэтому дверь в квартиру открываю своими ключами. Я знаю, что мать хранит заначку в трехлитровой банке с крупой. Чувствую себя ужасно, мысленно распинаю, когда вхожу в кухню и достаю ту самую банку. Я поступаю скверно, когда выуживаю из крупы целлофановый пакетик с купюрами и наспех пересчитываю их — ровно двести пятьдесят тысяч. На шубу должно хватить. Я злюсь на себя в эту минуту, но еще больше ненавижу Бельского. Это из-за него мне приходится так выкручиваться. Влезать в долги перед женой и матерью. Если бы Бельский он не пошел на принцип, а простил одну оплошность и продолжал сотрудничество, все было бы просто замечательно. Но нет же! Ему деньги подавай, хотя он и так в них купается, сволочь! Андрей может позволить себе хоть десять внедорожников купить той же модели, какая разбилась, однако с меня требует возмещения. Жадный. Все не может деньгами своими нажраться. А мне приходится от всего отказываться, лгать, изворачиваться. Я бы мог двигаться на «бэхе», носить часы, содержать сразу двух девушек и помогать матери, а теперь вот ворую у нее деньги. Глава 20