– Спасибо. – Пап, ты скажешь уже? – Да. Скажу. Алина Березина долгое время была подругой Алексея. У меня отлегло. Алина – не Милана. Скорее всего, это ее мать или сестра. – Постоянной подругой? – я рассмеялся. – То есть его личной шлюхой? Я прекрасно знал, что Агеев не способен на нормальные человеческие отношения между мужчиной и женщиной. Вообще, между людьми, наверное. То, что отец называл «подругой Алексея», являлось банальной проституткой. О, нет. Зачеркните. Банальные проститутки не подходили Агееву. Ему нужны были девочки, готовые на все. – У них ведь не было детей? – тихо уточнил я. Адский кошмар в моей голове подкинул именно эту мысль первой. Только не моя сестра. – Нет, конечно. Но у Алины вроде была дочка. Или сын? Я не могу точно сказать. Мы не были близко знакомы. Я уточнил: – Не были? Почему прошедшее время? – Я слышал, она умерла. – Давно? – Может год назад? Не помню точно. – Понятно. Вот откуда я помнил ее фамилию. Мама упоминала смерть знакомой из Москвы. Год или два назад. Я провел рукой по лицу. Становится каплю понятней, почему Агеев вписал в завещание Милану, а не ее мать. – Рус, ты зачем это все спрашиваешь? – надавил отец. – Что-то происходит, а я совсем не понимаю что. Он злился, и это грозило мне многим. Как минимум его раздражение заметит мама, и сама начнет мне названивать. С ней общаться еще сложнее, чем с отцом. Но сейчас я не собирался никому ничего объяснять. – Потом расскажу, пап. – Ты уверен, что все порядке? Марат сказал, ты отказался от охраны. – Я таскаюсь по людным местам, пап. Все нормально. Давай попозже позвоню. Не дожидаясь новых вопросов и угроз, я скорее отключил телефон. Гостиница Миланы, которую вычислил Марат, находилась в самом центре. Чтобы попасть на этаж, где жила тонконожка, мне пришлось там банально поселиться. Я забронировал номер еще в такси. На ресепшен мне очень быстро выдали ключ, рассказали о завтраке, ВИП-зоне, спортивном клубе только для проживающих. Я кивал и на все быстро соглашался. Едва у меня в руках оказалась карта, я отправился на этаж, где жила Мили. Плевать, что она сирота. Раз живет в отеле, с голоду не помрет. Пусть только попробует претендовать на наследство. В моей голове не осталось места жалости. К дочке шлюхи Агеева – уж точно. Яблочко от яблони. Теперь опасения Марата на ее счет не казались мне столь абсурдными. Она могла все знать заранее. Она могла сама устроить покушение. Черта с два ей удастся избавиться от меня. Может сколько угодно смотреть своими глазами олененка, прикидываясь наивной няшечкой. Я больше не куплюсь на это и не позволю ей владеть даже малой частью компании. Это дело моего отца. И я верну ему фирму, которую захватил Агеев. Чего бы ни стоило. Мой боевой настрой разбился о черную дверь номера. Я постучал, но ответа не получил. Милана могла еще не вернуться от Исаева. Хотя что ей там делать так долго? Раздвигать перед ним ноги? Такое возможно с любым адвокатом, кроме Романа. – Где ты шляешься, девочка? – проговорил я вслух, прикидывая, не набрать ли Марата. Но и без звонка в памяти всплыло, что Милана танцует, и брат упоминал о частом посещении зала. Я отправился туда, не представляя, что скажу ей. Но злость и решительность перемешались во мне и обещали вдохновение по факту. В субботний вечер постояльцы отеля не слишком стремились заниматься спортом. Я прошел через пустой тренажёрный зал, оценивая отличный вид на Москву через панорамные окна. Мили тут не было. Я уже собирался уходить, но услышал движение в дальнем углу зала. Это оказался класс йоги. Осторожно открыв дверь, я собирался войти, но замер на пороге. Мили танцевала. Она была одета в длинную майку без рукавов и лосины до колена. Ее левая нога была замотана эластичным бинтом черного цвета. Аксессуар такой что ли? Все слова, что могли сорваться с моего рта, застряли там. Все мысли исчезли. Только глаза я держал открытыми и смотрел, как маленькая хрупкая фигурка буквально летает над полом. Я не знал, что человек может так двигаться. Мили кружилась и подрыгивала, выбрасывала ножку и тянулась руками к потолку. Она то напрягалась струной, то оседала резко на пол. Словно не танцевала, а проживала что-то. Ее глаза были закрыты. Она не замечала меня. Она вряд ли вообще была в этом мире. На лице Мили отражалось нездешнее блаженство. Мягкая улыбка на губах делала ее еще красивее, чем когда она была серьезной. А ведь я не посчитал ее симпатичной, когда первый раз увидел. Где были мои глаза интересно? Она прекрасна. Идеальна. Пришлось поправить брюки, потому что мой член снова торчал и требовал свободы, как минимум. А максимум… Додумать эту мысль я не успел, потому что Мили как-то неосторожно приземлилась и вскрикнула, падая на пол, словно ангел, которого сбросил с небес жестокий Бог. Позабыв свою злость, я рванул к ней. Мой порыв был вне реальности. Я просто обязан был ее спасти, защитить, утешить. – Мили, живая? – вскрикнул я, как истеричная барышня. Звон моего голоса срикошетил эхом от стен пустого зала. Я поморщился, но сейчас Милана была важнее. Она вздрогнула, ощутив мои руки на своих плечах, приподнялась и тут же вынула наушник. О, это хорошо. Если у нее в ушах играла музыка, значит она не слышала, как я вопил. – Все в порядке? – спросил я снова и положил ладонь на ее ногу в бинте. Она поморщилась, наклонила голову на бок. Глаза снова были печальными. – Откуда ты здесь? – спросила она наконец. – Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно. Мили улыбнулась и ее глаза тоже. Мое сердце забилось чаще. Словно это был какой-то спорт – заставить ее глаза смеяться. И я взял золото на олимпиаде. Волна эйфории окатила меня. Я сократил расстояние между нами, чтобы смять нежные губы поцелуем. Глава 7. Соглашение Милана Разумеется, я увлеклась. Не заметила, как легкая растяжка перетекла в отработку классических движений, а потом заиграла моя любимая песня. Потом еще одна хорошая и следующая просто потрясающая. Казалось, я собой не владею. Тело само двигалось в такт. Сил не было запретить себе это удовольствие. Я очнулась от острой боли в ноге и теплых сильных рук, что обняли меня за плечи, отрывая от пола. Я перепугалась и распахнула глаза. Музыка все еще играла в ушах. Я видела, как шевелятся губы Руслана, но не разбирала слов. Они и не были важны сейчас. Его глаза сейчас говорили намного красноречивее. Я вынула наушники, вспоминая, что он грубиян и гад. Но глаза цвета виски заставили проглотить все колкости. Боже мой, это законно вообще? Смотреть с такой нежностью, заботой и тревогой. Точно этот человек метал в меня молнии этими же глазами? Но даже нежность не исцелила меня. Нога пульсировала болью. Я поморщилась, отвернулась и спросила: – Откуда ты здесь? – Пришел подсматривать, как ты танцуешь, конечно, – беспечно и весело проговорил Руслан. Я тут же вспомнила, каким он был на адреналине после ранения и под кайфом после операции. Именно этот веселый, добрый и местами даже нелепый Руслан сейчас держал меня за плечи. Его руки не были мне неприятны. И губы, что приближались к моим, обещали желанное повторение слишком короткого поцелуя в больнице. Он не разочаровал. Губы Руслана были требовательными и неистовыми. Никакой нежности, только голод зверя, который наконец нагнал добычу. Я не могла бежать и не хотела. Мне нравилось, как он посасывал мою нижнюю губу и прикусывал до легкой боли, заставляя меня стонать. Мне снова нравилось, как он потягивал мои волосы на затылке и ругался, отрываясь на секунду. – Какого хрена происходит, Мили? – Понятия не имею, – ответила я и сама продолжила поцелуй. Теперь пришла очередь Руслана стонать. Он провел языком между моих губ, и я раскрыла их, впуская его. Глубокий поцелуй окончательно повредил мой разум. Я выгнулась и прижалась к Руслану. Он накрыл ладонью мою маленькую грудь. Я отшатнулась. Ему не понравится моя плоская грудь. Такие мужчины любят большие сиськи. Господи, да какая разница? Я наконец слегка пришла в себя. Расстояние между нами, даже небольшое, придало сил, вернуло способность мыслить. Я попыталась встать, но снова подвела нога. Слезы брызнули из глаз. – Мили, – снова попытался заключить меня в объятия Казаев. Но я отползла и попросила: