– Уйди, пожалуйста. Что тебе еще от меня нужно? Голос звучал так жалко. Еще более жалко, чем я себя чувствовала. Руслан больше не пытался меня коснуться. – Нам нужно поговорить, – заявил он спокойно, но твердо. Черт знает что, но и жестким он мне ужасно нравился. Этот стальной тон заставил меня вибрировать и немного притупил ощущение собственной никчемности. – Не хочу с тобой разговаривать, – заявила я почти достойно. Вот если бы получилось встать, было бы совсем хорошо. Но я пока больше не предпринимала попыток подняться, чтобы не падать к ногам Казаева в очередной раз. Руслан вздохнул и встал с колен. – Ладно, вижу, спорить с тобой бесполезно, – проговорил он и как будто собирался уходить. Мне сразу стало грустно. Я совсем не хотела оставаться одна в пустом зале с пульсирующей от боли ногой. Конечно, скоро пройдет, и я доковыляю до номера кое-как, но остаться там одной… Странно, эта перспектива показалась мне еще хуже, чем боль в ноге. Хотя я никогда не нуждалась в компании. Мне было хорошо одной всегда. Но не сегодня. Конечно, это странное ощущение не заставило меня поменять мнение. Я смиренно ждала, когда Руслан уйдет. Но он улыбнулся и заявил. – Раз ты упёртая до безобразия, придется воспользоваться твоей беспомощностью, тонконожка. Сказав это, он сгреб меня в охапку и закинул на плечо. Я сразу вспомнила, что не одна тут раненая. –Слушай, тебе же нельзя. Рука… – Ага, спасибо за заботу, – хохотнул Казаев. – Вот и не дергайся. Береги мою травму, раз на свою наплевала. – Откуда ты… – начала я. – Я все знаю, Милана. – Отпусти меня! – Чтобы ты опять свалилась? Нет уж. – Тебя нравится унижать? Доминировать? Чувствуешь себя мужиком? – завелась я. – Для разнообразия можно и мужиком. А то я рядом с тобой все чаще чувствую себя ущербом каким-то, – ворчал Руслан, шествуя через пустой зал, занося меня в лифт. – К слову, ничего не имею против доминирования при обоюдном согласии. – Я не согласна. – А я тебя не спрашивал. – Вот и не доминируй. – Я должен чувствовать себя мужиком. Терпи. Только на этаже я поняла, что Руслан не просто ворвался на закрытую территорию отеля, но и без проблем прошел к номерам на моем этаже. Общую дверь он открыл сам, остановился у моего номера и ловко вынул из кармашка на моих лосинах карту, открыл дверь. Мне стало жутко. Казаев бросил меня на кровать и сам упал в кресло, схватившись за руку. – Проклятье. Как больно быть гребаным рыцарем. – Это насилие, а не рыцарство, Руслан, – зарычала я. – В твоем случае и над собой тоже. – Да-да, и тебе спасибо за заботу, малышка. – Ты такой кретин! Откуда ты знаешь, где я живу? – Я же сказал, что все знаю, тонконожка. – Это же незаконно. Ты проник на частную территорию… Руслан закатил глаза. – Оставим в покое мою темную сущность. Можешь написать заявление в полицию. Попозже. Я пришел поговорить, Милана. – Не хочу я с тобой разговаривать. И не буду. Я села на кровати и скрестила руки на гуди. Руслан запрокинул голову назад и раздраженно выдохнул. – Ты все мне скажешь, девочка. Я имею полное право знать, какие отношения у тебя были с Алексеем Агеевым. – Отношения? – повторила я. – Никаких. – Да? Именно поэтому он оставил тебе половину компании. Так ведь все делают. Пишут завещание на «никого». Не пудри мне мозги, Мили. Ты спала с ним? – Ты рехнулся? – Я-то? Возможно. Но ты ответь на вопрос. – Я видела Алексея несколько раз. Во всяком случае, помню мало. Он приходил к маме, подарил мне куклу, был добрым. – Милота какая, – Казаев всхлипнул, кривясь, но тут же сменил тон на серьезный, продолжая допрос: – Сколько тебе было лет? – Семь. Или шесть. Не помню. – А потом? – Потом что? – Потом спала с ним? В сознательном возрасте. – Я даже отвечать не буду. Руслан, ты в своем уме? Как бы я с ним спала? Он в тюрьме сидел. Ты же знал это. – Знал, но для преступников уровня Агеева даже на зоне есть привилегии. Знаю много историй… – Не желаю слышать ни одну. Выметайся из моего номера. – Я не могу уйти и оставить тебя в покое, Милана. Наше знакомство выглядит как постановочное в свете последних событий. Скажи спасибо, что с тобой сейчас разговариваю я, а не мой брат и его отмороженные товарищи. – Как ты смеешь мне угрожать? – Я не угрожаю. Пока. – Роман Андреевич знает… – И ничего не сделал, чтобы остановить меня. Очнись, Мили. Меня ранили накануне оглашения. Исаев говорил об утечке. Не думала, что ты можешь быть следующей? – Нет, – соврала я, чувствуя, как злость сменяется страхом. – Не думала, что вместо меня в твоей тренажёрке мог оказаться кто-то … ммм… менее симпатичный и добрый. – Нет, – повторила я упрямо. Такие мысли действительно приходили мне в голову. – Мой отец провел в тюрьме более десяти лет. Ты никогда не интересовалась, почему? За что? – Да в нашей стране в тюрьме сидят просто так. – Уже нет, Мили. Громов хорошенько перекроил наше прекрасное государство. – Мне все равно, Руслан. Я аполитична… – Прекрати! – рявкнул он, и я вздрогнула. – Тебе не может быть настолько всё равно. Это касается твоей жизни, девочка. Мой биологический отец наделал кучу дерьма и заработал кучу грязных денег. По наследству ты получишь ещё и тонну проблем. – Мне не нужна твоя компания, Руслан. Раз уж ты пришел сюда и качаешь права, давай договоримся. Я заберу квартиру, тебе останется компания. – А ты разве замужем? – ядовито поинтересовался Руслан. – Нет, но… Руслан приподнял бровь. Под его взглядом любая ложь казалась абсурдной. Пришлось сказать правду: