– Я знаю! Нам надо просто открыть ресторан. Тогда, по крайней мере, мы начнем зарабатывать деньги, вместо того чтобы бесплатно кормить всех этих двоюродных и семиюродных родичей, – проворчала Чичи. – Сын Розарии – певец. Чичи сузила глаза: – А он выпустил какие-нибудь пластинки? – Об этом тебе придется спросить у его матери. – А я ведь спрошу, ты же знаешь. – Заранее сочувствую девушке, которой достанется такая фамилия. Звучит как название баржи времен Нерона. – Барбара последовала за сестрой, расставляя вазочки для салата. – Зачем вообще выходить за итальянца из Италии? Викторианство какое-то. – Не знаю, Барбара, – улыбнулась мать. – Может быть, по любви? – Для каждого человека любовь имеет свое, особое, значение, – напомнила ей Чичи. – Ты слышала о Монике Спадони? Родители просватали ее за парня, которого она в глаза не видела, из деревни, где она никогда не бывала, из семьи, которой она не знала, – и все это после одной-единственной фотокарточки, которая была прислана авиапочтой из Неаполя. – А он был красивый? – спросила Барбара. – Чрезвычайно. Но это оказалось его единственным достоинством. Моника понятия не имела о том, что ее ждет, – помимо его роскошной физиономии, конечно. И вот сходит он с корабля в Нью-Хейвене. Моника влюбляется в него без памяти. Они венчаются, и тут выясняется, что он человек злой и жестокий, ну она и почувствовала себя обманутой. Довольно скоро он пустил по ветру все ее сбережения, оставил без гроша и вернулся в Италию к жене и детям. – Как романтично! Рассказывай еще, Чичи. – Барбара аккуратно скрутила салфетки и принялась раскладывать их по тарелкам. – Кто же не любит скандальных историй о двоеженцах? – А мораль тут какая? Да, Моника взвалила себе на шею истинное сокровище прямо из Катании. Но она получила урок. Питайся плодами из собственного сада, потому что в противном случае никогда не знаешь, что получишь. – Но это ведь исключение, Чичи, – сказала мать. – Обычно, когда семья устраивает ambasciata[10], они из кожи вон лезут, чтобы найти для дочери подходящего жениха. А вовсе не выдают ее за первого встречного. – Одной ошибки достаточно, чтобы испортить себе всю жизнь, – напомнила Чичи. – Кто нас этому научил, Ма? – Ну, я. – Куда березовое пиво[11], Изо? – Мариано, за которым Изотта была замужем вот уже двадцать четыре года, толкнул ногой заднюю калитку и вошел во двор, неся на плече отливавший серебром бочонок. У кряжистого плотного лысоватого Мариано были мускулистые предплечья каменщика. Недавно он отрастил тонкие усики в подражание киноактеру Уильяму Пауэллу. – Мариано, немедленно поставь бочонок! Девочки, помогите папе. – Папа, о чем ты только думал? – кинулась к нему Барбара. – Взял бы тележку. – Ты спину надорвешь! – Чичи вместе с Барбарой сняли бочонок с его плеча и устроили на низком каменном заборчике, который отец в свое время собственноручно сложил из валунов. – Поглядите на меня, я даже не вспотел! – Мариано победно поднял ладони. – Я такой же сильный, как в тот день, когда ты вышла за меня замуж, Изотта. – Он вынул из кармана кран и передал его Чичи. Девушка приладила его к бочонку. – А я нажарил достаточно сосисок? – с тревогой спросил он, разглядывая накрытый стол. – Тут же уйма тарелок. – Да-да, сосисок хватит, – заверила его Изотта. – Ма, мне отправлять противни в духовку? – крикнула из кухонного окна Люсиль. – Да, милая, и пусть она себе греется. Что ты принесла? – Четыре дюжины свежих булок, две сковороды колбасок с жареным перцем, сковороду яичницы с перцами и еще одну с баклажанами. Тетя Ви прислала три пиццы с картошкой и четыре pizza alige[12]. – Еды у нас более чем достаточно, – заключила Барбара, расставляя напитки на отдельном столике. – Кто поможет папе с мороженым? – Я! – Чичи последовала за отцом в подвал, где хранилась мороженица. Люсиль появилась из кухни, откусывая от булки. – Булки оставь для гостей, – пожурила ее Барбара. – Да их тысячи, всем хватит, – отмахнулась Люсиль с полным ртом. Восемнадцатилетняя Люсиль была в семье младшенькой – и самой красивой из сестер, хотя сама того даже не сознавала. – Мне переодеться? – спросила она. Изотта и Барбара оглядели Люсиль с головы до ног. Она была в рабочих башмаках и джинсовом комбинезоне, забрызганном жиром из фритюрницы. – Да! – хором сказали они. Люсиль картинно закатила глаза и отправилась в дом переодеваться. – Если бы она еще и знала, как хороша собой, то была бы по-настоящему опасна, – тихо сказала матери Барбара. – А ты ей не говори. Чичи с отцом вышли из подвала. Он нес деревянный бочонок с ручкой – это и была мороженица. Чичи тащила следом мешок каменной соли. – С каким вкусом готовить мороженое? – спросила Чичи, устанавливая машинку и высыпая соль во внешний контейнер. – Ванильное, – предложила Барбара. – Всего-то скучная ваниль? Ну же, Барб, придумай что-нибудь поинтереснее. – А зачем спрашивать, если тебе не нравится, что я предлагаю? – Я хотела проверить, решишься ли ты однажды предложить что-нибудь порискованнее. – Ваниль подходит ко всему, – упорствовала сестра. – И это отлично, – сказал Мариано, опуская куски льда в миску под мороженицей. – Особенно если брызнуть туда рому. – Здорово, папа! – ухмыльнулась Чичи. – Всегда забавно, когда двоюродные тетки соловеют от мороженого. Праздник у Донателли по случаю Четвертого июля вылился с заднего двора на веранду, а некоторые кузены и вовсе уселись с тарелками на переднем крыльце и на лужайке перед домом. Вверх и вниз по Сэнд-Пойнт-стрит соседи тоже пировали на свежем воздухе – живущие на побережье семьи обычно устраивали в это время свои ежегодные летние вечеринки. Старики искали тени под зонтом, водруженным над столиком, или подставляли лицо свежему бризу, веявшему под увитой виноградом аркой, которая вела, как зеленый коридор, от вымощенной камнем тропинки сбоку от дома до заднего двора. Изотта хорошо воспитала своих дочерей. Люсиль и Барбара подносили еду гостям и следили, чтобы напитки у всех были холодными, а стаканы – полными. На кухне Чичи воткнула ложечки в батарею стеклянных бокалов с мороженым и ломтиками свежей клубники. Загрузив бокалы на поднос, она толкнула бедром сетчатую дверь, вышла в сад и в первую очередь занялась старшим поколением – просунула голову под зонт и предложила старикам десерт. – Чичи, ты знакома с моей кузиной Розарией? – Джузи Фьерабраччо взяла с подноса два бокала и вручила один кузине. – Миссис Армандонада. Она из Мичигана. Точнее, из Детройта. Узор легкого платья без рукавов взрывался разлапистыми пальмовыми ветвями на крепкой фигуре Джузи. – Благодарю, что пригласили меня, – сказала Розария, пробуя мороженое. – Мы были только рады. Как видите, уж что-то, а гостей мы любим, – улыбнулась Чичи. – Поосторожнее с мороженым, мы его кое-чем заправили. – Алкоголь испаряется на солнце, – заявила Джузи, помахав ложкой и роняя ее обратно в бокал. – В жару просто невозможно захмелеть, все градусы выходят из человеческого тела через поры. – Сегодня после обеда я сходила на пляж, – начала Розария. – Погода выдалась великолепная, – кивнула Чичи, предлагая мороженое проходящим мимо гостям. – Вы спасли жизнь тому мальчику. – Да ну, пустяки, – покраснела Чичи. – Нет-нет, для того мальчика и его матери это значило все. – Розария обернулась к Джузи: – Она просто взяла и прыгнула в океан, чтобы спасти ребенка. Не раздумывая. Не стала ждать спасателя. – Просто я стояла близко к воде, – негромко сказала Чичи. – Любой другой на моем месте помог бы. – На берегу были сотни людей, но именно вы вошли в воду и спасли мальчика! – А я боюсь воды, – призналась Джузи, зачерпывая ложечкой мороженое. – По мне, океан чересчур опасен и загадочен. Ах, Madone![13] Везде что-то хлюпает, пенится, и снизу, и по бокам, а в глубинах плавают странные рыбы, многие из них такие зубастые. Никогда не знаешь, на что наткнешься. Не люблю я этой неизвестности и зыбкости. Сказать вам правду, я даже лодки недолюбливаю. Лучше уж я останусь на твердой почве, под зонтом, с хорошей книжкой. Вот такое побережье мне по нраву. – А что, отличные каникулы! – рассмеялась Чичи. – Надо знать, что тебе нравится в жизни, – поучительно сказала Джузи, – или потеряешь драгоценное время, делая то, что нравится другим. – Она проглотила мороженое и заключила: – Не будь последовательницей, Чичи. Будь предводительницей. – Усвоила. – А вам нравится музыка биг-бэндов? – спросила Розария у Чичи. – Ты шутишь, Роза? У Донателли все дочки музыкантши. Эта девочка выступает вместе с сестрами. – Джузи показала на Барбару, разливавшую березовое пиво, и на Люсиль, уносившую на кухню пустые подносы. – Причем отлично выступает. Наш си-айльский ответ сестрам Долли[14]. Они поют в церковном хоре и на танцевальных вечерах при Обществе Святого Имени. – Мы и пару пластинок записали, – добавила Чичи.