XI Мы подъезжаем к дому Гаи в четверть шестого. Машина Ричи — с откидным верхом, но мы не стали его опускать, чтобы у тех, кто за нами наблюдает (если таковые имеются) было поменьше шансов узнать нас по прибытии. Однако нам нужен какой-то предлог, чтобы остановиться в этом месте. Посоветовавшись, мы решили, что остановимся просто так и начнем болтать, листая газету. — как будто не можем договориться, куда пойти вечером в кино. Вдоль улицы, то там, то здесь, стоят наискосок машины, и среди них мы примечаем две, которые могут представлять для нас интерес. Теперь остается ждать. Мне это неприятно — я вынужден думать о разном, в частности о старом By Чанге с распоротым животом. Мне очень он симпатичен, этот китаец, и я очень огорчен тем, что произошло. Ричи подталкивает меня локтем. Хлопнула калитка, ведущая в сад, и оттуда вышла девушка. Она смотрит направо, налево, затем на часы и садится в первую по счету машину — синий шевроле, совсем новенький. На ней светлый костюм, и она без шляпы. Я ожидал, что она свернет, чтобы вернуться в центр города, но она едет прямо. И я не знаю куда. Сворачивает вправо, на Голдсборо роуд, и вот мы в самом центре Бефезды… затем налево, на автостраду Роквилл Пайк. Прибавляет газу. Мы едем за ней следом на благоразумном расстоянии. Таким ходом она быстрехонько окажется во Фредерик. Нет… сворачивает влево… так… это Гросвенор лейн. Опять вправо, еще раз влево. Здесь дорога не так живописна, и вскоре асфальт кончается. Я больше не обращаю внимания, где мы едем. Только жму на газ. Ричи берет меня за локоть. — Не давай ей доехать до места, — говорит он. — А то вляпаемся. Попадем прямо им в лапы. Я еще прибавляю скорость. Бьюик Ричи не такой новый, как шевроле, но мощность у него на тридцать лошадей больше. Догоняем. Обходим. Я забираю вправо. Она сигналит. Я прижимаю ее к обочине. Мы останавливаемся в трех миллиметрах друг от друга. Ричи переходит из своей машины в машину девицы и сует ей в бок револьвер. — Поезжайте следом за бьюиком, — говорит он. Не говоря ни слова, она трогает с места и едет за мной. Надеюсь, мы не ошиблись, и это не одна из обычных подруг Гаи… честно говоря, я был бы очень удивлен. Я сворачиваю на проселочную дорогу. Тут полно деревьев, и местность не просматривается. Как раз то, что нужно. Я резко останавливаюсь, шевроле тормозит позади. Я прыгаю на землю — как всегда, не открывая дверцы, — старый трюк. Это несколько удивляет нашу пленницу. — Что вы хотите? — спрашивает она. Ричи убрал револьвер обратно в машину и обыскивает девицу — на всякий случай, но у него так ловко получается, что она вполне может подумать о чем-нибудь другом. Сумочка ее осталась в машине — мы ничем не рискуем. Не будем заново придумывать велосипед. Я отвожу ее за машины и хватаю за руку. Рассматриваю поближе. Она молода, подстрижена под мальчика, сурова, но не безобразна. Груди почти нет — мальчишеский тип. Я привлекаю ее к себе и целую в губы, стараясь вложить в этот поцелуй как можно больше чувства. Поцелуй длится нужное количество времени. Отмечаю для будущих поколений, что на двадцатой секунде она закрывает глаза, а на двадцать пятой все, что прячется за ее зубами, не представляет для меня секрета. О! Мать моя, она славно целуется… Если бы не этот золотой браслетик на щиколотке, я бы сказал: вот повезло ее любовнику… но на ней этот чертов браслетик, и я бешусь при мысли, что если бы я был одет по-мужски, этот лакомый кусочек был бы не про меня. Так как она не против, а даже желает продолжить разговор, я усаживаю ее на травку и продолжаю действовать руками. Ноги у нее худенькие, но стройные… и мускулистые. — Что вы хотите? — повторяет она, давая мне понять, что вовсе не потеряла голову. — Я, может, недостаточно красноречива? — спрашиваю я в свою очередь. ……………………………………………………………………………………………………. [1] Она сопротивляется, как тигрица, дает мне оплеуху и начинает визжать, потому что я выкручиваю ей руку. Ричи стоит на стреме, нисколько не смущаясь. ……………………………………………………………………………………………………… Она не так уж боится. Да и чего ей бояться какой-то девушки? Она, верно, недоумевает только, почему я такая сильная. — Гризельда! Ричи подходит. — Подержи ей руки. Ричи повинуется. Он держит ее руки над головой, а я вожусь с ее ногами. Что за чудо — плоский животик хорошенькой стройной девушки, с резиночками для чулок и теплым гнездышком, куда многие из известных мне птичек охотно залетят вывести птенцов. Ну а теперь — получи за все хорошее… да и я внакладе не останусь. ………………………………………………………………………………………………………………………… Смотри-ка, ей нравится… Думаю, можно отпустить ноги. Это уже хорошо, так как теперь у меня свободна одна рука. ………………………………………………………………………………………………………………………… Она вскрикивает в тот миг, когда я ложусь на нее, но — поздно. Ричи отпускает ее руки и возвращается следить за дорогой. Он деликатен, мой братец… Она же широко раскрывает глаза, словно шлагбаум на железнодорожном переезде. — Негодяй, — цедит она сквозь зубы. Я же чувствую себя, как в новом костюмчике, сшитом по мерке… Немного тесноват, но шарм новизны… Я держу ее за руки и одновременно склоняюсь, чтобы снова поцеловать в губы. Она пытается меня укусить. Мне нравится. Я тоже кусаю ее. Она вскрикивает. ………………………………………………………………………………………………………………………… ………………………………………………………………………………………………………………………… Чертовски приятная профессия — сыск. Но, как-никак, я не могу единолично присваивать все приятные моменты этой работы. Теперь очередь Ричи. Я встаю и облачаюсь в свои доспехи. Нам везет — по этой проклятой дороге никто не ездит. Девица растянулась на траве в живописном беспорядке. Вы, может, думаете, что мы с Ричи идиоты — гримировались три часа кряду и тут же выдали себя с головой, чтобы доказать первой встречной девице, что у нас есть все необходимое для принадлежности к мужскому полу. Может, вы так же забыли о наших намерениях? Я вам рассказал лишь малую часть нашего диалога, а мы вовсе не молчали, когда выслеживали эту малышку. Так вот, нам обоим показалось, что нет ничего лучшего, чем жить в меблированных комнатах, выдавая себя за девиц, но при условии, что у нас под рукой всегда будет настоящая. Поэтому лучше сразу прихватить с собой одну из них, чем принимать всяческие предосторожности. — Ричи, — говорю я, — ей уже, должно быть, получше. Теперь — ты. Он не заставляет себя долго ждать. Ричи поднимает красотку, прислоняет ее к дверце машины, как если бы она просто на нее облокотилась, и просит подержать в таком положении. ………………………………………………………………………………………………………………………… Если проедет какая-нибудь машина — их позы вполне корректны… хм… я хотел сказать, что в данную минуту она откинула голову назад, на плечо Ричи, а тот целует ее за ушком. Она вся напрягается, словно вот-вот упадет в обморок… ее левая рука отпускает дверцу машины и вцепляется в бедро Ричи. Полагаю, наша подруга побывала на седьмом небе во второй раз… Полностью расслабившись, она падает в объятия Ричи, тот приподнимает ее и усаживает в машину. Слишком много впечатлений за один раз. — Садись в шевроле, — говорит он, — оставим его в городе, в каком-нибудь парке. Надо возвращаться и учинить этой кошечке маленький допрос. Мы отъезжаем. Едем без всяких приключений, но как раз на въезде на Роквилл Пайк нам навстречу попадается машина. Она замедляет ход и останавливается. Поедет за нами? Мы сворачиваем на Роквилл и даем газу. Если это Луиза Уолкотт, она наверняка узнала шевроле. Но мы ехали быстро, она едва ли разглядела номера. А шевроле — расхожая марка машин. Для пущей уверенности мы мчимся на предельной скорости, и через полчаса мы уже в безопасности, в нашей маленькой квартирке на Пикфорд Плейс. С моральной точки зрения мы вполне собой довольны, потому что делаем доброе дело для этих несчастных девиц — возвращаем им вкус к нормальной любви… А то ведь женщинам не понять… XII Квартирка на Пикфорд — проще не бывает: две комнаты, ванная и крохотная кухонька. С одной стороны — нескончаемый коридор, с другой — дворик. Это шестой этаж дома из красного кирпича и невзрачного на вид бетона. Внутри дома — холл с вечно дрыхнущим портье, два красных старомодных кресла, растение в кадке и скрипучий лифт, который все же лучше, чем лестница, застланная протертой до дыр ковровой дорожкой. Когда входишь, сразу видно, что за гопники здесь живут. Мебель в нашей квартире, должно быть, такая же, как и в других комнатах, — дешевая и вышедшая из моды. Зато есть два дивана, на которых можно спать, — это главное. Войдя, мы запираем за собой дверь и располагаемся. Ричи принес собранный накануне чемодан со всем необходимым для новой квартиры: еда, питье, кофе, сигареты, мыло, полотенца, всякая посуда. Я беру виски и газированную воду и шествую на кухню, чтобы приготовить по хорошему коктейлю, так как на улице жарко, а внутри можно просто сдохнуть. Имеется холодильник, и он даже подключен. Отлично — будет лед. Возвращаюсь с тремя стаканами на подносе. Ричи сидит и наблюдает за крошкой; та помалкивает и озирается по сторонам, грызя ногти. С точки зрения психоанализа, это очень плохо… Я скидываю куртку. — Вам, должно быть, слишком жарко, — говорю я девице. — Снимите костюм. Она смотрит на меня. У нее хорошенькие глазки, у этой малышки. Она злится… — Ну да, — подхватывает Ричи, — раздевайтесь. Кстати, можно узнать ваше имя? — Пошли вы ко всем чертям, сутенеры мерзкие, — огрызается она. — Не стоит меняться ролями, — замечает Ричи. — Если среди присутствующих и есть таковые, то только не мы. Она слегка ошарашена. — Вы не собираетесь продолжать? — Это было бы затруднительно! — говорит Ричи. Я чуть было не захлебываюсь коктейлем и иду на кухню. Там я перестаю кашлять, потому что я вовсе не захлебнулся, — это был только предлог. Поспешно выпиваю полдюжины сырых яиц. Если Ричи собирается продолжить отделочные работы, я не хочу ударить лицом в грязь. А сырые яйца, говорят, самое эффективное средство. Возвращаюсь. Ричи говорит: — Зарубите себе на носу, лапочка, — наши методы так же действенны, как и в полиции. Когда мы с вами закончим, вы пожалеете о третьей стадии. Как вас зовут? — Если я буду говорить, вы оставите меня в покое? — Обещаю, — отвечает Ричи. — А если я буду молчать? — Мы вас разденем догола и будем упражняться до тех пор, пока вы не передумаете. — Тогда я буду говорить, — соглашается она и начинает хихикать. Итак, лед тронулся. Обозвав нас сутенерами, она выпустила последние остатки гнева и теперь вполне отдает себе отчет в происходящем. — Валяйте, — говорит Ричи, — только не надо прикидываться дурочкой. Мы вам продемонстрировали лишь крохотную часть того, на что мы способны. — Совсем крохотную? — интересуется она. — О, тогда вы очень скромны. Ричи краснеет. Она потягивает свой коктейль. — Послушайте, — начинает она, — вы очень славные ребята. Только вы совсем не похожи на девушек, и вам следует снять эти ужасные тряпки, которые вы на себя нацепили. Настоящая девушка никогда не оденется столь безвкусно.