Мужчина проходит к столу, присаживается, берет чашку с напитком и делает глоток. Я стою возле кухонной столешницы, держу кружку с липовым чаем. Яков Васильевич тянет с началом разговора. - Зачем ты повелась на уговоры Демьяна, Даниэла? - раздается его негромкий голос. Сердце в моей грудной клетке испуганно сжимается. Он ведь не может знать... Не может быть, чтобы Демьян рассказал... Это ведь настолько личное... Не верю... Не могу поверить... Яков Васильевич отодвигает чашку с кофе, откидывается на спинку стула. - Я считал тебя умнее, девочка. Разве ты не думала о том, к чему приведет тебя подобная распущенность? Мои щеки вспыхивают ярким румянцем. Это мне видно в небольшом зеркале, вделанном в кухонный гарнитур. Рука вздрагивает, часть горячей жидкости выливается мне на ногу. Я хватаю полотенце и промокаю пятно на юбке. Щиплет. - О чем вы? - всё же решаю внести в наш разговор необходимую ясность. - О ночи втроем, Даниэла. Ты, Демьян и Герман Леднев... Такое ощущение, что в меня выстрелили. Я жалею, что согласилась поговорить. Об этом я не желаю разговаривать. И оправдываться не собираюсь. А еще в голову лезут нехорошие мысли про яблони и недалеко падающие яблоки. Я уже убедилась, что Демьян не такой, каким мне казался. А что, если это относится и к его отцу? - Даниэла, - его голос звучит спокойно, и это немного меня отрезвляет, - Я приехал поговорить о сыне. Не нужно придумывать вселенский заговор извращенцев. Мы смотрим друг другу в глаза. По-моему, он меня осуждает. И это меня встряхивает. Никому не позволено считать меня ниже себя, чтобы я ни делала. Это моя жизнь и мои решения. Правильные или нет, но только мои. Блеять про то, что это Демьян во всем виноват, я однозначно не буду. - Яков Васильевич, наша беседа свернула не туда, - говорю, не торопясь и тщательно подбирая слова. Страх разоблачения отступил, уступив место яростному желанию защитить себя. Любым способом, - Вы, видимо, посчитали себя вправе почитать мне морали. Так вот - вы не вправе. Моя личная жизнь - это сугубо мое дело. Как и отношения с Демьяном. Которые закончились. Валеев приподнимает обе руки вверх над столом, призывая меня снизить накал общения. - Даниэла, я прозвучал так, как будто я осуждаю. Но Демьян после вашего разрыва будто с цепи сорвался. Ты же видела его сегодня. Он не в себе... - И что? Мне вашему Демьяну соску купить? Слюнявчик? Памперсы? - забота Валеева о сыне ранит. Обо мне уже некому позаботиться. Кроме сестры. Но у той у самой непростой период в жизни. Я не вываливаю на нее свои переживания. На лице Валеева проступает оторопелое выражение. Я всегда вела себя ровно, не позволяя показывать эмоции. И сейчас он не ожидал всплеска. Хотя должен был. Я тоже не робот, а живой человек. Меня несет, я продолжаю говорить. Не надо бы. - Демьян оказался полон сюрпризов, которые я не смогла переварить. И не считаю себя обязанной это делать. С кем и как я занимаюсь сексом, это моё личное дело, и вас никак не касается. Ваш сын спровоцировал подобную ситуацию. Возможно, планировал ее, начиная со мной отношения. Учитывая, что я узнала об его образе жизни. Не знаю и не хочу знать, что он вам наговорил. Но нянчить взрослого тридцатилетнего мужика в мои планы не входит. Он получил то, что хотел. Теперь свободен! Резко... Больно... И незачем... Надо было просто попросить отца Демьяна уйти. Только накипело. И он еще со своим разговором... Яков Васильевич поджимает губы, качает головой. - В нормальной семье такому не место. Ты же понимаешь, Даниэла. Ты же любила Демьяна. Мы с женой считали, что вы поженитесь. Ты не должна была идти на поводу у Демьяна. И чтобы ты не думала, он ничего такого не планировал. Он с тобой изменился, стал другим, год не лез в это болото... А теперь... Ты напрасно думаешь, что он не переживает ваш разрыв... Мои глаза наполняются слезами. Зажмуриваюсь. - Ничего уже не исправишь, - роняю тихо, почти шепотом. Беру себя в руки. Когда открываю глаза, в них уже нет слез. - Пожалуйста, уйдите. И оставьте меня в покое. Мужчина кивает. Поднимается со стула, направляется к выходу из кухни. - Тебе не надо меня бояться. Я не собираюсь распространяться. И еще хотел тебе сказать, Герман женат. Его тесть... С ним могут быть проблемы. Будь осторожней. - Вам тоже не о чем волноваться. Всё в прошлом. И я не собираюсь как-то вредить Демьяну. На этом мы и расстаемся. Яков Васильевич не договорил, скорее всего. Мне кажется, он хотел попросить меня помириться с Демьяном. Однако это невозможно. Если мужчина хотя бы один раз поднял руку на женщину, то это не прекратится. Глава 28 Даниэла После ухода Якова Васильевича убираю на кухне, мою посуду, затем иду в душ. И оказываясь в постели, долго не могу уснуть, гоняя только что состоявшийся разговор туда-сюда. Сразу после его ухода мне до ужаса захотелось набрать Демьяна и наорать на него. Мало того, что он сам подбил меня на это "сексуальное разнообразие", так теперь еще и треплется об этом! Взрослый мужик, а... К счастью, мне удается сдержаться. Звонки бывшему - это особый вид мазохизма. Это когда в своей голове ты не можешь расстаться с человеком и ищешь любую возможность сохранить эту связь. Я ничего сохранять не собираюсь. Перед моими глазами разворачивалась картина отношений Жасмин и Влада. И я уяснила один очень важный момент - как бы женщина не пыталась спасти мужчину, этого делать ни в коем случае не следует. Вырасти из детских штанишек и быть готовым нести ответственность не только за себя мужчина должен сам. Иначе женщине так и придется всю жизнь быть для него мамой. Есть ли моя вина в том, что отношения с Демьяном не сложились? Это рождает во мне следующий вопрос - а нужны ли были ему эти отношения, как то, во что надо вкладываться? За время своих размышлений прихожу к выводу, что нет. Он не показывал мне себя настоящего, в то время как я стремилась быть откровенной. Если бы я знала о его подлинных пристрастиях, то я бы не стала с ним встречаться. Несмотря на всю заинтересованность. Не мой вариант. Я - это не только тело с базовыми инстинктами. Я - это прежде всего личность с собственными чувствами, разумом, интересами. И свести всю жизнь к сексу у меня просто не получится. Да и разговор с Яковом Васильевичем не стоило продолжать, как только я поняла, о чем он собирается говорить. Я не обязана оправдывать его ожидания и нести ответственность за то, каким стал его сын. Это то, что касается лишь их двоих. Мне в этом места нет и не должно быть. Я переболею Демьяном. В этом я уверена. Заснуть у меня получается лишь под утро. И засыпая, я вспоминаю, как Герман меня целовал. Будит меня какой-то шум. Голова тяжелая, глаза слипаются. Первая мысль - я проспала на работу. Вторая - я в отпуске. Шум повторяется. У меня же некому шуметь? Я живу одна. Сползаю с кровати и как зомби иду на кухню, из дверного проема которой выглядывает Жас. - Фух! - выдыхаю, - Ты меня напугала! - Сама виновата! Я тебя будила! А ты не просыпаешься! - я подвисаю, потому что только сейчас мой мозг обрабатывает картинку целиком. Жасмин с громким хрупом откусывает свежий огурец, который держит в одной руке. Во второй у нее - прозрачный высокий стакан с белой жидкостью. Встряхиваю головой. - В стакане у тебя что? - спрашиваю сестру. - Молоко, - безмятежно отвечает она, делая большой глоток. - Совсем рехнулась? - интересуюсь я, при этом мои брови сами собой ползут вверх. - Ой! - отмахивается она от меня как от надоедливой мухи, - Ты не понимаешь! Это вкусно! Очень! И с явным удовольствием делает еще глоток молока. - А диарея? - спрашиваю напрямик. - Я уже неделю ем это. И ничего. Всё нормально, - она победно смотрит на меня. А я вспоминаю расхожее мнение, что беременные весьма странные. Похоже, оно верное. У Жасмин уже 10 недель. Она стала заметно спокойнее. Не знаю, исчез ли Влад из ее мыслей. Вслух о нем она не говорит. И в ее положение, это однозначно к лучшему. Ей нужно смотреть вперед. Жизнь продолжается. И мне тоже. Расслабляюсь. Ничего страшного не произошло. Я, если честно, и испугаться не успела. Даже придумать, кто гремит у меня квартире, не придумала. Смачно зеваю, прикрываю рот ладошкой. - Ладно. Если у тебя закончились огурцы и молоко, или ты считаешь, что у меня в холодильнике они вкуснее, можешь воспользоваться моими запасами. А я - спать... - Стоп! - Жас ловит меня за руку, - Нельзя тебе спать. Не закончились у меня ни огурцы, ни молоко. Антон Павлович бдит. У меня другой вопрос - у тебя загранник есть? Невинный вопрос пробивает во мне брешь. Я просто вчера чересчур близко всё к себе подпустила. Заграничный паспорт у меня есть. Мы с Демьяном хотели полететь в Италию этим летом... Не будет его больше в моей жизни. И совместного будущего тоже. Хватит. - Есть. А что? - возвращаюсь в реальность. - Антон Павлович предлагает отдохнуть на Мальдивах. Я очень хочу, - глаза Жас загораются. Я тоже хочу, но такие развлечения мне не по карману. Дьяволенок на моем плече шепчет: "Герман тебе предлагал всё, что захочешь". Да что я на этих мужиках зациклилась?! Будет кто-то еще. Нормальный. И всё у меня будет хорошо.