- Нет, не угадала. В те дни Демьян вел себя странно. У него проскочила фраза, которая мне очень не понравилась. Он сказал, что если тебе не зайдет, то чтобы с тобой помириться, меня можно даже в изнасиловании обвинить. Если Герман говорит правду, то я совсем не знаю Демьяна. Мне казалось, что он - порядочный. А если врет Герман? Как разобраться? Я наклоняю голову вниз, потому что Герман смотрит, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Меня с головой накрывает океан разочарования - в Демьяне, в Германе, в самой себе, в людях. И я не знаю, что со всем этим делать. - Я всё равно не понимаю, что тебе от меня нужно. Секс? Так кругом полно желающих... Герман подхватывает меня под бедра и усаживается со мной на диван. Он меня снова хочет... - Тебе было плохо со мной только что? М-м-м? - Нет, - не смотрю на него. Пытаюсь слезть с колен. Однако он ныряет руками под платье и сжимает мои ягодицы. - Тогда в чем дело? - У меня с Демьяном были отношения, - озвучиваю очевидное. Толкается в меня бедрами. - Слушай, меня задолбал Демьян. Он тебе не нужен. - А кто нужен? Ты? Выковыривать баб из твоей койки? Герман запрокидывает голову и смеется. - Что смешного я сказала? - Дань, я вовсе не такой Казанова, как ты себе нарисовала. На самом деле, я очень много работаю. И свободного времени у меня в обрез, чтобы трахать всё, что движется. И да, у меня есть постоянная любовница. Потому что с женой нет отношений. Только штамп в паспорте. Его слова не успокаивают. - Ты женат. У тебя любовница. А где моё место? И зачем мне во всё это лезть? - С женой я развожусь. Не только из-за тебя. Этому множество причин. Но и из-за тебя тоже. Любовницу я перед тем, как прилететь сюда, отправил в отставку. Мы можем попробовать всё то, чего ты хочешь. - Я тебя не знаю, - шепчу пересохшими губами. - Невозможно узнать другого человека до конца. Невозможно гарантировать, что тебя не предаст тот, кому ты доверил свою жизнь. Он не называет имени Демьяна. Но подразумевает его. Может, говорит о чем-то личном. Что случилось с ним самим. - Зачем тебе? - Может, я этого тоже хочу? С тобой? Это же несерьезно? Он же помешан на свободе, и женщина для него ничего не значит. Он целует меня. Глубоко и развратно. Освобождает член и опускает меня на него. Без подготовки это больно. - Аккуратней... - прошу, прогибаясь в спине. Я уже смирилась с тем, что этой ночью он меня не отпустит. Герман меняет темп движения на неторопливый, стаскивает с меня платье. - Презерватив... - напоминаю. - М-м., - отрицательно дергает головой, - Хочу, чтобы ты носила моего ребенка. - А меня спросить ты забыл? - Кто женщину спрашивает? Собираюсь возмутиться, но он тут же толкается резче. - Гер-ма-а-ан, - срывается с моих губ полустон-полувсхлип. - Еще так скажи, - просит, повторяя резкий выпад в меня, - Мне нравится, как ты меня зовешь по имени. - Ге-е-р-ма-ан, - выходит совсем протяжно и умоляюще, оттого, что он вбирает мой сосок в рот, перекатывает его на языке. Я пожалею, это точно. О том, что такая бесхарактерная. А всё, что он говорил этой ночью, растает словно туман. Герман оставляет меня в покое лишь под утро. И то, видимо, поняв, что возможности человека не беспредельны. Я крепко заснула и спала бы, наверное, до вечера. Если бы не гневные крики. - Это что еще за шлюха?! Кое-как разлепив веки, я обнаруживаю красивую девушку, которая стоит на пороге спальни, распахнув дверь. Ее лицо перекошено от ярости. Герман тоже только проснулся. Он спокойно садится на кровати. - Алина, что ты тут забыла? - Я что забыла?! - захлебывается она возмущением, - Я твоя жена! Вот тут мне хочется спрятаться под кроватью. Ситуация анекдотичная, но ни капли не смешная. И я в ней виновата тоже. Не надо было спать с женатым мужиком. - Ты никак уведомление из суда получила? - Получила! Решил от меня отделаться? Ничего у тебя не выйдет. Ничего! Нас не разведут. Лицо Германа меняется у меня прямо на глазах. Я бы с ним сейчас не рискнула скандалить. Даже слова бы против не осмелилась бы вымолвить. - Так, жена. Рот закрыла. И вон вышла. Я душ приму, оденусь. И обсудим, - говорит мужчина негромко, но холод от его слов пробирает до самых внутренностей. И не только меня. Девушка перестает орать моментально, награждает меня уничижительным взглядом. И выходит, бросив напоследок: - Хорошо. Как только она закрывает дверь, я сажусь и пытаюсь вспомнить, где мое платье. - Куда собралась? - Я? - хриплю. не в силах нормально говорить, - К себе... Ты не мог бы принести мое платье? Оно там осталось... Мотаю головой в сторону другой комнаты. - Нет. Не мог бы. Просто и легко бывает лишь в сказках, Даня. В жизни свое приходится выгрызать. Я в душ схожу, выпровожу эту психопатку. И закажу нам завтрак. А потом сходим за твоими вещами. Я не хочу, чтобы ты жила у Крыжевского. - Но она... - снова мотаю головой в сторону двери, куда скрылась жена Германа. Резко выдыхает: - Она не твоя забота. Глава 35 Герман Я летел сюда, чтобы заполучить женщину, которая мне отказывала. Любым способом. Чтобы унять наконец эту жажду, которая не давала жить спокойно. Летел без каких-то далеко идущих планов. Важно было добиться своего. Но на развод подал. И с любовницей расстался. Какой толк от нее, если я ее не хочу? Но загадывать - не загадывал. Нашел Даню быстро. В ресторане. Вместе с Крыжевским. Несмотря на разницу в возрасте они хорошо смотрелись вместе. Это выбесило меня настолько, что я даже не придал значения присутствию сестры Даниэлы. Настолько заставило потерять контроль, что я опустился до оскорблений и шантажа. Но виноватым себя не чувствовал. До вечера. Пока перепуганная девушка не пришла ко мне. Тогда-то до меня и дошло, что я перегнул палку. И что, продолжив в таком духе, можно добиться того, что она напишет на меня заявление. Кроме того, еще и сбежит на край света. Летать за ней по земному шару было не очень. Лучше летать с ней. Ожидаемо Даня попыталась удрать. Пришлось воспользоваться тем, что она на меня реагировала. Остро. Сама не понимая. Это я почувствовал в её квартире, когда мы целовались. До прихода Демьяна. И пожалел, что такой опыт между нами вообще был. Нет, не из-за того, что он как-то обесценивал в моих глазах Даниэлу. В том вечере было много чувств. Разных - порочных, будоражащих, волнующих. Только, глядя на нее в обычном сарафане, без косметики, с завязанным наспех хвостом, я, наконец-то, допер, что ей он был не нужен. Что он вызвал в ней борьбу, которая её же и разрушала. Тогда я и решил, что никуда эту девочку не отпущу. Что с меня хватит. В конце концов, в тридцать пять я мог себе позволить начать жить так, как хочу. Отец моей жены был другом моего. Их связывал общий бизнес, который этот так называемый друг очень быстро прибрал к рукам после его смерти. Мать погибла, когда я был еще маленьким. Из близких родственников у меня не было никого. А те, кто постоянно клянчил у отца деньги, пока он был жив, открестились от меня легко. Я оказался в детдоме. И несколько лет выживал. После выпуска меня нашел мой будущий тесть. Я думал сначала, что проснулась совесть, но, узнав этого человека лучше, понял, что совесть - это не про него. Его привела ко мне заковыристая схема, которая осталась после моего отца, по которой его имущество не могло перейти тестю насовсем. Он рассчитывал, что обведет меня вокруг пальца и заполучит всё себе. Но у него не вышло.