Мысль о судьбе, которой не избежать и которая в любой момент может обрушиться на него, приводила его в ужас. С тех пор как смерть поселилась в глазах Асада, лучше не стало. Раньше Асад всегда ходил с улыбкой на губах или иронической отстраненностью от жизненных невзгод. Все изменилось после смерти братьев Бьорн и печальных известий о его семье. Гордон хорошо понимал, как Асад, при всей своей внешней невозмутимости, оценивал события последних дней. И никто из слышавших его рассказ не сомневался, что он готовится убить Галиба за страдания своей семьи и прекрасно понимает при этом, что такая же участь может постичь и его самого. И вот Гордон сидел на своем привычном конторском стуле с грустными мыслями о жизни и смерти, время от времени измеряя пульс, чтобы быть уверенным, что все в порядке. Зрелище было жалкое. Затем он встал и несколько раз обошел вокруг стола. Здесь, в отделе «Q», все текущие операции были отражены на стендах с заметками, выписками из документов и фотографиями. Наводящее ужас место, где всякие размышления о собственном самочувствии полагалось посылать к черту. И тем не менее его занимали именно такие мысли. Он думал, не попрыгать ли на месте, не отжаться ли пятьдесят раз, ведь тогда все будет хорошо и смерть с позором отступится от него. Гордон успел отжаться от пола десять раз и уже обливался потом, когда зазвонил телефон. – Алло, – раздался голос. Достаточно было одного слова, чтобы Гордон понял: это тот парень, который собрался убивать людей. – Ну да, это опять я, фараон, – сказал парень. Словно кукла-марионетка, Гордон потянулся к телефону и нажал на кнопку записи. Голос парня казался неприятно самодовольным и даже ликующим. «Сейчас я спрошу, как его имя и как называется игра», – подумал Гордон. В соответствии с планом он должен быть дружелюбным и понимающим. Но до этого не дошло, тон парня стал наглым и высокомерным. А когда вдобавок он стал издеваться над Гордоном, тот больше не смог сдерживаться и сделал мощный выпад. Совершенно явно, что парня выбило из колеи, когда Гордон сказал, откуда появилось число двадцать один семнадцать. Но это было ничто по сравнению с шоком, который испытал Гордон, когда звонивший сообщил, что отрубил голову своему отцу и положил ее в морозильник. Потом тот бросил трубку. Гордона затрясло. Впервые в своей не такой уж короткой жизни он разговаривал с убийцей. С маньяком, который прямо заявлял, что будет убивать и дальше. Думать об этом было страшно, потому что Карл, Роза и Асад уедут искать семью Асада. И вся ответственность ляжет именно на него, именно ему предстоит решать вопросы жизни и смерти. А что, если он не справится? Пульс зачастил как бешеный. Гордон тяжело опустился на конторский стул, опустив голову на колени, и стал умолять, чтобы телефон никогда больше не звонил. Он мог, конечно, выдернуть провод из розетки, но тогда не будет никаких сомнений, по чьей вине все это случилось, если поступят сообщения о парне, который устроил резню на улице. О боже! Что делать? Все четверо сидели в кабинете Карла и слушали запись разговора в абсолютной тишине, словно в могиле. Даже Карл был серьезным. – И что вы думаете? – спросил потом Карл. – Он это сделал? Отрубил голову отцу? Роза посмотрела на Гордона и кивнула: – Он звонил тебе несколько раз и раньше, но теперь заметны сильные колебания эмоционального состояния. Я хочу сказать, он сначала смеялся над тобой, а перед тем как бросить трубку, разозлился. Голос стал слабым, когда ты сказал, что знаешь, откуда появилось это число. Да неужели ты сам не понимаешь, что он говорит правду, Гордон? – М-да, – произнес Гордон. – В таком случае придется согласиться, что это не фантазии. И все, что он говорит, имеет отношение к реальности. Что скажут остальные? Карл и Асад переглянулись. – Я что-то сделал не так? – осторожно спросил Гордон. Карл похлопал его по руке: – Мы только сейчас поняли, с чем столкнулись, и по-другому действовать ты не мог, Гордон. Не переживай. Хорошо, что ты вопреки всему проявил выдержку. Гордон облегченно вздохнул. – Боюсь, что я не справлюсь, – сказал он. – Я не хочу стать причиной чей-то смерти. – Ничего-ничего, дружок. Отнесемся к этому спокойно и проанализируем, что мы сейчас услышали, – произнес Карл, откидываясь на конторском стуле. – Парень живет в квартире или в отдельном доме, что скажете? – Он живет в доме, – уверенно ответил Асад. – Да, – добавила Роза. – Он упомянул не холодильник, а морозильную камеру. Кому придет в голову держать в квартире этого мастодонта? – В точку. Карл улыбнулся, а Гордон ничего не понял. Что меняется, если парень живет не в квартире, а в доме? Им придется обыскать тысячу домов? – Это наводит на мысль о японской молодежи, которая устраивает себе самоизоляцию. Помнишь, как это называется, Роза? – Да, хикикомори. – Верно-верно. Ты слышал об этом, Гордон? Тот покачал головой. А может быть, и слышал, черт его знает. – Так вот, считается, что до миллиона молодых японцев живут таким образом, в условиях самоизоляции. Они живут с родителями, но с ними не общаются. Сидят в своих комнатах, погрузившись в свой маленький мир. Огромная проблема наших дней в Японии. – До миллиона? – У Гордона закружилась голова. В Дании это означало бы пятьдесят тысяч аналогичных случаев. – Это очень позорно для японской семьи из-за их странных понятий о чести, поэтому они, как правило, не рассказывают про подобное своим знакомым. – Наверняка здесь то же самое, – заметила Роза. – А они что же, совсем никогда не выходят из своих комнат? – спросил Гордон. – Насколько я знаю, бывает и так, – ответил Карл. – Только я не слышал, чтобы такие люди грозились кого-то убить. Но, думаю, это тоже не исключено. – Они психически больные, верно? – Гордон вскинул брови. Карл пожал плечами: – В той или иной степени. Этот вот, конечно, не вполне нормальный. Гордон был с ним абсолютно согласен. Нормальным этого парня ни в коем случае не назовешь, и слава богу, что так. – Ну а вы согласны, что он довольно молод и живет где-то в Копенгагене? – спросил он. – Да. Он сказал «LOL», «laughing out loud», так что наверняка он довольно молод, – сказал Асад. Карл почесал в затылке. – Точно. Но разве «LOL» не сокращение от «lots of laughs»? Я думал, что так. – Еще он сказал «О чем ты тут растрепался?» и «too bad», – добавила Роза. – И он не говорит на каком-то диалекте. Я предполагаю, что он живет в окрестностях Копенгагена. Карл и Асад снова кивнули. – И его произношение «а» говорит, что он не из среды рабочих, – засмеялась Роза. Карл пожал плечами. Можно подумать, он что-то знал о речи рабочих и о том, как они произносят «а». Вообще-то, сам он родом из Веннсюсселя[31]. – Что вы думаете о его происхождении? – спросил он. – Наверняка он из датской семьи, – сказали Роза и Асад почти одновременно. – И снова я согласен. – Карл повернулся к Гордону. – Итак, ты будешь искать датского парня, примерно двадцати лет, отец которого теперь вряд ли ходит на работу, который живет в отдельном доме с морозильной камерой и который, на мой взгляд, происходит из приличной мещанской семьи. В следующий раз, когда будешь с ним говорить, смени стратегию, подразни его. Назови его Куртом-Брианом или каким-нибудь другим дурацким именем. И если ты сделаешь это много раз, поверь мне, он поддастся на провокацию. И когда он хоть немного разозлится, заставь его поспорить с тобой. Очень легко проболтаться во время скандала. Потом дай послушать запись нашему лингвисту. Языковой эксперт на основании разговора сделает важные выводы о нашем парне. Под ложечкой у Гордона проявились неприятные ощущения. У него уже много было поручений разного рода, но чтобы вот такое… – И еще вот что. Тебе надо выяснить, кто в Копенгагене и окрестностях продает одноразовые телефонные карты. И затем обзвони всех продавцов и спроси, не помнят ли они парня датского происхождения, который в последнее время купил их очень много. Понял задание? Гордон широко раскрыл глаза. Ему сейчас придется бежать в туалет. – Но, Карл, возможно, он покупал их в разных местах, и не исключено, что далеко от своего дома. – Он попытался увильнуть, но Карл не поддался. – И еще, Гордон. Пока мы заняты своими делами, ты можешь забронировать не слишком дорогую гостиницу во Франкфурте для Асада и меня. Гордон был в смятении. – А как же Роза? – Она останется здесь, правда, Роза? Асаду и мне нужна будет тыловая поддержка, если возникнет необходимость. И, кроме этого, она сможет помочь тебе, если это потребуется. Гордон почувствовал огромное облегчение. Вряд ли можно было сказать то же самое о Розе. 26 Карл