– Спасибо, – только и сказал он. Они сидели молча, держась за руки. Слова были не нужны. Почему столько лет ушло на то, чтобы они нашли друг друга? Сейчас понять этого они не могли. – Тебе спасибо, – сказала она и сжала его руку. – Медсестра попыталась тебя напугать? – Она не стала дожидаться ответа. – Забудь про нее, Карл. Она пробует меня защитить, но она меня не знает. Нам надо все обсудить. Иначе я не успокоюсь. Он кивнул. – Вы успеете? Успеете предотвратить то, что готовится в Берлине? Асад и его семья, что с ними будет? Скажи все как есть. – Честно? – Да, ради бога, только честно. – Меня все это очень беспокоит, Мона. В последние несколько дней мы никому ничего не говорили, потому что толком так и не удалось ничего выяснить. А что касается семьи Асада, то перспективы самые мрачные. То, что должно случиться… Боюсь, мы не сможем им помешать. – Теракт в Берлине? – Да. – Тебе надо вернуться, чтобы помочь Асаду, Карл. Иначе никогда не простишь себе этого. У меня все будет хорошо, я обещаю. А ты должен обещать, что не будешь рисковать. Если с тобой что-то случится, то я… – Она положила руки на свой живот. Добавлять что-то не было необходимости. – Обещаю, – сказал он. – Но сейчас я здесь и хочу побыть с тобой. – Карл, у тебя есть еще одно дело. Благодаря Розе я тоже к нему подключилась. Ты должен помочь мне, и Розе, и Гордону, понимаешь? Жизнь двух женщин зависит от того, сумеете ли вы остановить этого безумного парня. Через десять минут ты отправишься в управление полиции и сделаешь то, что всегда делаешь лучше других, хорошо, Карл? Он склонил голову набок. Какая фантастическая женщина. – Что тебе известно, Мона? Есть новости по этому делу? – Парень сообщил Розе, что убьет двух женщин, потом выйдет на улицу и будет убивать всех подряд. И мы в это верим. Роза уверена, что он близок к своей цели в игре и вот тогда-то все и начнется. – Ты хочешь сказать, это случится сегодня? – Во всяком случае, скоро. Может быть, сегодня, может быть, завтра. Я знаю, что Маркус Якобсен в курсе событий и решил привлечь службу безопасности полиции. – Каким образом? – Если ты поедешь туда, то имей в виду, что они будут в вашем отделе через полтора часа. Так сказала Роза. Карл заворчал. В одиннадцать часов. До полудня! Пай-мальчики из службы безопасности полиции никогда ему не нравились. – А еще тебе надо знать, что Харди и Мортен второй раз съездили в Швейцарию, пока ты был в Берлине. Мне кажется, тебе следует с ними поговорить, когда все подуспокоится. Гордон и Роза сидели и смотрели на него, как щенки, которые ждут подачку с барского стола. Лучше бы они этого не делали. Карл, закрыв глаза, внимательно слушал запись. Каждое ударение, выбор слов в последнем разговоре с парнем, которого они называли Курт-Бриан Логан, могли иметь значение. Когда запись кончилась, он открыл глаза и посмотрел на них. И все подумали одно и то же, это было прекрасно видно. Если они не доберутся до этого безумца в течение короткого времени, прольется кровь. Карл представлял себе это очень ясно. Новостные каналы будут безостановочно вещать об этом, бульварная пресса – неистовствовать. Серьезные газеты начнут издеваться над отделом «Q», который они же целых одиннадцать лет упорно изображали как самое эффективное сыскное подразделение в Дании. Очень многого придется лишиться, если этот сумасшедший сумеет осуществить свое безумное предприятие. – Хорошо. Вы сделали все возможное, хотя на данный момент у нас не очень много материалов. На основании этой записи я обращаю ваше внимание на два обстоятельства, которые могут иметь значение. Это лающая собака и любовь парня к букве «А». Роза кивнула. – В службе безопасности полиции слышали эту запись? – Да, я передал им наши материалы, – сказал Гордон. – Маркус попросил их синхронизировать все данные, вскоре оттуда придут с ответом. Долговязый отощал, занимаясь этим делом. Если он потеряет еще пару килограммов, то будет весить ровно половину от веса Розы. Гордон посмотрел на Карла умоляющими глазами. – Если служба безопасности полиции не внесет чего-то радикально нового, нам придется просить Маркуса опубликовать портрет парня вместе с его историей. Все телеканалы предоставят свой эфир, когда услышат, о чем идет речь. Ты должен помочь нам убедить его в этом, Карл. Карл пожал плечами. Он был согласен с начальником отдела убийств. Это приведет к паническим настроениям населения, а с другой стороны, вызовет серьезную критику за то, что они не сделали этого много дней назад. Карл знал, что у Маркуса печальный опыт с такого рода делами. Через несколько часов после публикации полиция получит сотни обращений, которые заведут их в тупик и затруднят расследование, если нарисованный портрет окажется неточным. Сообщение о том, что родители уже пару дней не выходят на работу, могло бы, конечно, помочь, но тогда им придется оценить и проанализировать огромный материал. В датской полиции попросту нет достаточных ресурсов, чтобы переработать такой объем за короткое время, и больше нет полицейских участков с участковыми, которые годами сидят каждый на своей территории и общаются с ее обитателями. Как и Маркус Якобсен, Карл слишком хорошо знал о последствиях неудачного реформирования полиции, которое придумали политики. – Ты не успела расспросить его о букве «А», Роза? Она смутилась, когда он задал этот вопрос? – На букву «А» я не обратила внимания. Я так старалась перетащить его на нашу сторону, что не думала об этом. Я хотела, чтобы он почувствовал солидарность с Асадом в его охоте на убийцу Лели Кабаби и мы таким образом стали бы ближе друг к другу. – Ничего не вышло, верно? Это его характеризует. Парень эгоистичный, сосредоточенный на себе самом и абсолютно потерявший разум. До людей с психопатическими наклонностями невозможно достучаться, Роза. – Да, я знаю. – Но он дал нам хорошую подсказку. Он заявил, что переживет себя на один год. И вы сумели расшифровать, что он хотел этим сказать. Прекрасная полицейская работа! И он не протестовал, когда вы угадали, что ему двадцать два года, так что вы попали прямо в точку. Думаю, он решил подбросить нам еще одну загадку-подсказку. Причем парень на сто процентов уверен, что мы не сумеем его вычислить, это мое убеждение. Роза кивнула. – Значит, буква «А» – это его подсказка? – Да. Мы называем его Курт-Бриан Логан, но мы все еще не знаем его настоящего имени. Думаю, что подсказка касается его имени и оно начинается с буквы «А». Карл прекрасно знал человека из службы безопасности полиции, пришедшего вместе с Маркусом, но молодого прыщеватого паренька, который семенил следом, он никогда раньше не видел. Нечто среднее между персонажем манги и выпускником гимназии. Какого рожна ему тут надо? – Да, Карл, несмотря на особые обстоятельства, скажу, что рад видеть тебя здесь. Маркус представил своих гостей: – Вы, конечно, знаете комиссара полиции Йеппе Исаксена из службы безопасности полиции, который всерьез отнесся к нашей проблеме и задействовал все свои резервы, чтобы помочь нам в поисках молодого убийцы. Карл вежливо кивнул. – Йенс Карлсен вам, скорее всего, еще неизвестен, в службе безопасности он недавно. Это гуру в области электронных технологий, он обработал и сопоставил все данные, которые передал нам Гордон. – Маркус обернулся. – Может быть, ты сам доложишь нам о своих выводах, Йенс? Тот для начала откашлялся и потом, к удивлению присутствующих, заговорил таким низким голосом, которого никак нельзя было ожидать от столь тщедушной фигуры: – Должен сказать, что мы опирались на заключение нашего лингвиста, поскольку нам требовались какие-то базовые данные. Если выяснится, что теория лингвиста неверна, то и мою работу нельзя считать надежной. – Это честные слова, спасибо. Мы надеемся, что ваш лингвист поработал хорошо, – сказал Маркус. – Да, он хорошо поработал, – вставил начальник службы безопасности. – Прослушав записи много раз, мы пришли к выводу, что парень, вероятно, живет в северной части Копенгагена, – продолжил начальник службы безопасности. – Исключить надо Хеллеруп и Шарлоттенлунн, но не квартал Фулебакке, а также Эмдруп, Фредериксберг и районы, расположенные вокруг Уттерслев-Мосе – там зафиксированы некоторые особенности лексики и манеры говорить, которые отличают речь этого парня. Карл отметил, что Роза и Гордон переглянулись. Видимо, это совпало с их предположениями. Дальше слово взял паренек: – Мы очень благодарны школе-интернату в Багсвэре за то, что они нашли возможность предоставить нам списки всех мужчин, которые раньше у них учились, а теперь им от сорока до пятидесяти лет. Если исключить случаи, когда разница в возрасте между отцом и сыном будет слишком мала или слишком велика, то именно в этой возрастной группе мужчина может иметь сына в возрасте двадцати двух лет. – Конечно, другой возраст также не исключен, но мы решили не рассматривать такой возможности, – сказал начальник службы безопасности, словно он сам принимал активное участие в решении этих вопросов. Карл в этом сильно сомневался. Опять зазвучал бас: – Я исходил из того, что отец и убийца зарегистрированы по одному и тому же адресу. И сопоставил список интерната с именами мужчин от сорока до пятидесяти лет, проживающих в районах Копенгагена, о которых уже говорилось. Гордон и Роза подались вперед на своих стульях. Хотелось бы верить, что таких мужчин не много. – В названных районах, по моим подсчетам, тридцать три дома, в которых живут бывшие ученики интерната этой возрастной группы. Если же взять Большой Копенгаген целиком, то эта группа будет в три раза больше, что делает невозможной проверку в короткие сроки. В голове Карла все закрутилось. Будь то двадцать один адрес в ограниченном районе или девяносто пять в Большом Копенгагене, все равно невозможно охватить это за пару часов. Потому что если парень хитрый – а он, конечно, хитрый, – то он даже не откроет, если раздастся звонок в дверь. И в очень многих домах в это время людей просто не будет дома. Полиции придется добывать судебное решение, чтобы проникнуть в дом, который не открывают. А если и откроют, то проблема будет в точности такой же, как если бы не открывали. – Чтобы сократить это число, я произвел еще одну сортировку, которая касается предположительного возраста самого убийцы. Вся троица из отдела «Q» навострила уши. Умный, однако, этот с прыщами. – Если предположить, что ему двадцать два года и он, таким образом, родился в промежутке между 1995 и 1997 годом, а также что он зарегистрирован по тому же адресу, что и отец, то получается восемнадцать домов в указанных районах или сорок – в Большом Копенгагене. Он открыл свою папку и вынул несколько листков. – Вот адреса, которые я нашел. Роза и Гордон сидели, широко раскрыв глаза.