– Э… – замялся Лайл. – Не буду вам мешать. – Я махнул рукой. – Продолжайте. – Так… – Лайл обратился к ученикам. – Все дело в том… ну как я уже… да. Он запутался, выбитый из колеи. Лайл всегда плохо реагировал на неожиданные сюрпризы. Я наблюдал за ним с легким любопытством. У меня не было никакого желания облегчать ему жизнь. Лайл был одним из первых белых магов, с которыми я познакомился, когда Ричард Дракх ввел меня в колдовское сообщество. Тогда оба мы еще пребывали в подростковом возрасте, однако, в отличие от меня, Лайл мог похвастаться опытом в сфере магии: его способности проявились раньше, чем у меня. Кроме того, он успел изучить все входы и выходы социального лабиринта. Я обучался у черного мага, в то время как Лайл собирался попробовать свои силы в Совете, и тем не менее мы подружились. Мы предпочитали полагаться на ум, а не на силу, и наши магические таланты прекрасно дополняли друг друга. К сожалению, позже выяснилось, что цели у нас абсолютно разные. В те годы я только нащупывал свой путь, раздумывая о будущем. Лайл, напротив, четко представлял, чего хочет. Статус, престиж, карьера – это была его стихия. Конечно, он намеревался заполучить и теплое местечко в иерархии Совета, откуда можно было забраться еще выше. А когда я лишился благосклонности Ричарда Дракха и вместе с ней надежд на положение в магическом сообществе, на которое мог бы рассчитывать, Лайлу пришлось выбирать между мной и собственными честолюбивыми устремлениями. Дружба с неудачником обошлась бы ему дорого. Поэтому когда я обратился к нему, одинокий и отчаявшийся, Лайл сделал вид, будто меня не замечает. Согласно законам магов, отношения между наставником и учеником являются священными. За ученика отвечает только мастер. Я ослушался Ричарда, сбежал от него, и Ричард имел полное право поквитаться со мной как его душе угодно. Белые маги понимали, что Ричард жаждет расправы, поэтому отгородились от меня… и запаслись терпением в ожидании сногсшибательного зрелища. Но тут случилось нечто непредвиденное, и наверняка белые и черные маги почувствовали себя обескураженными. Когда Ричард приказал убить меня Тобруку – самому жестокому и сильному из четырех своих учеников, – погиб как раз Тобрук. После чего уже Ричард, вместо того чтобы отомстить мне, исчез вместе с двумя оставшимися ученицами, Рэйчел и Ширин. Я остался живым и невредимым… и брошенным на произвол судьбы. Формально, по законам магов, я не сделал ничего плохого. Ученику не запрещается защищаться от наставника, но это происходит настолько редко, что, черт возьми, никому в голову не пришло принимать соответствующий закон. Но я нарушил традицию, более древнюю, чем закон. Младший должен беспрекословно повиноваться старшему, и теперь уже ни один маг не желал брать меня к себе: ведь если я взбунтовался против Ричарда, я могу взбунтоваться и против другого. Да и сам Ричард Дракх продолжал стращать магическое сообщество. Возможно, он исчез навсегда, но вдруг он объявится снова, и в таком случае никому, конечно, не хотелось бы оказаться рядом со мной. Поэтому маги старательно избегали меня, а если и видели, то шарахались как от прокаженного. Но часы тикали, и в конце концов маги забыли обо всем, что меня несказанно обрадовало. Я начал строить новую жизнь. Я много путешествовал, у меня были кое– какие приключения. Получив в наследство магазинчик, расположенный на одной из спокойных улочек Кэмден-Тауна, я почувствовал, что мне улыбнулась удача. Вначале я собирался посвятить этому бизнесу несколько месяцев, но по мере того как месяцы переходили в годы, я все больше убеждался в том, что мои «Торговые ряды» доставляют мне истинное наслаждение. Магазинчик и квартира над ним стали моим укрытием, моей крепостью и моим родным домом. Постепенно я обзавелся немногочисленными друзьями и вспомнил, что такое быть счастливым. Но однажды Лайл заявился ко мне и буквально втащил меня в мир магии, с его политикой, соперничающими группировками и рискованными предприятиями. Но на сей раз я был готов. И вообразите, как я удивился, обнаружив, что теперь мне это даже нравится. Я прогнал воспоминания прочь и посмотрел на Лайла. Он опять пыжился, хотя, несомненно, предпочел бы, чтобы меня здесь не было. – …помните, что на дуэли вы представляете и своего наставника, и Совет, – говорил Лайл. – Мне известно, что кое-кто из вас уже сражался на поединках, но тут крайне важно точное соблюдение ритуала. Давайте повторим основные приветствия… Вверх взметнулась девичья рука. – Лона, у тебя есть какие-то вопросы? – Не могли бы вы объяснить, как проходят дуэли? – Прости? – недоуменно заморгал Лайл. Лона замялась и слегка покраснела. Остальные ученики затаили дыхание. – Ну… – Похоже, она тщательно подбирала слова. – Вы рассказали нам про отбор. А также про церемонию прощания, отдание чести и уход. А как насчет того, что происходит между? – Между?.. – Я имею в виду собственно дуэль. – Полагаю, это зависит от… – замямлил сбитый с толку Лайл. – Стиль меняется и все такое. Лично я считаю самым важным соблюдение ритуала. – Сегодня мы должны были готовиться к турниру, – напомнил парень-сикх. Держался он очень недружелюбно. – Ага. – Лайл как-то сник. – Что ж, да, пожалуй… тогда приступим к тренировочному спаррингу. – Оглянувшись на Лону, он указал на двух других девушек. – Наташа и… Анна. Предлагаю вам начать. Круглолицая Наташа посмотрела на Анну. Та поклонилась Лайлу. – Сожалею, но я не могу. Наташа фыркнула, а парень в очках закатил глаза. – Господи, у нее опять началось! – Ой! – опешил Лайл. – У тебя какие-либо причины… медицинского характера? – Нет, она в порядке, – встряла Наташа. – Она просто не хочет. – Анна! – произнес Лайл. – Объясни, пожалуйста свой отказ. – Сожалею, – мягко повторила Анна. – Но я не хочу никому причинять неприятности. – Неприятности тут ни при чем, – насупился Лайл. – Если только ты или твой наставник не назовете действительно вескую причину, ты не имеешь права отказаться. Анна молчала. – Ладно, – пробормотал Лайл, указывая на середину зала. – Выходи! Ответа не последовало. – Анна! – раздраженно воскликнул Лайл. – Ты меня слышала? Анна повернулась к учителю спиной. – Анна! – сердито крикнул Лайл. – Выходи и принимай участие! Анна по-прежнему не двигалась с места, Лайл стоял с вытянутой рукой. Он выглядел нелепо, и меня разбирал смех. Поколебавшись, Лайл опустил руку. – Анна, будь добра, сделай, как тебе говорят. Наверное, его слова должны были прозвучать как властное приказание, но получилось больше похоже на мольбу. Анна молча покачала головой. – Что за вздор! – буркнула Наташа. – Что она себе позволяет? – У нее только что уже состоялась одна дуэль, – предположил второй парень. – Анна, ты совершила серьезный проступок, – начал Лайл. – Я твой уполномоченный наставник, и ты обязана мне подчиняться. – Почему вы позволяете ей такое? – перебила его Наташа. – Анна вечно так поступает, и все ей сходит с рук! – Оставьте ее в покое, – вмешалась Лона. – А ты не лезь не в свое дело! – Если тебе так сильно хочется с кем-либо сразиться, сразись со мной! – парировала Лона. – Я вовсе не обязана… – со злостью огрызнулась Наташа. Парень в очках заговорил, стараясь перекричать Наташу, а Лона и сикх попытались перекричать уже их двоих. В итоге в зале поднялся невообразимый гвалт. – Тихо! – рявкнул на учеников Лайл. – ТИХО! И он добился повиновения. Пятеро молодых людей замолчали, сердито сверкая глазами. – Итак… – начал Лайл, но, покосившись на Анну, осекся. Анна не двинулась с места. В ее позе не было ничего угрожающего: она вежливо смотрела на Лайла. Тот поджал губы и медленно перевел взгляд на Наташу. Прочитать его мысли не составляло никакого труда даже мне. Лайл хотел заставить Анну выполнить задание, но потерпел поражение. Альтернативой было разрешить Лоне занять ее место, однако Лайл опасался, что такой финт вызовет мое недовольство. Поэтому Лайл поступил так, как привык поступать всегда: свалил ответственность на другого. – Э… Алекс, – промямлил он. – Если твоя ученица не возражает… – Спроси у нее самой, – сказал я, кивая на Лону. – Хорошо! – встрепенулся Лайл. – Наташа и… Лона, возьмите фокальные объекты. Наташа склонилась к парню в очках. Я направился к Лоне, чтобы кое о чем ее предупредить, но Анна опередила меня. – Можно было обойтись без этого, – шепнула она. Анна была высокой и стройной – всего на несколько дюймов ниже меня. Темные густые волосы изящно обрамляли ее треугольное личико. На вид она казалась ровесницей Лоны, то есть примерно двадцати двух лет – нешуточный возраст для учеников! Думаю, она была близка к тому, чтобы совсем скоро стать подмастерьем. Я продолжил изучать Анну. Ее по-кошачьи раскосые глаза имели какой-то дразнящий рыжевато-карий оттенок, а двигалась она плавно и грациозно. В общем, барышня являлась обладательницей яркой наружности, но благодаря скромным манерам всегда оставалась в тени. Лона же являлась полной противоположностью Анны. Она среднего роста, с вьющимися темно-русыми волосами, забранными в два хвостика. Черты лица она унаследовала от отца-итальянца, а внешнюю невозмутимость – от матери-англичанки. Лона будет своей в любой компании, если пожелает к ней примкнуть, чего, правда, никогда не происходит. Надо сказать, что раньше Лона всегда выглядела отрешенной, но в последнее время несколько оживилась и стала более открытой.