— А брат нашей Камиллы, который работает в труппе с дрессированным медведем, рассказал нам прилюбопытнейшую историю. Оказывается, их цирк просто сдернул с очень выгодного места, какой-то дьявол на катафалке с номерным знаком 666! Алекс так резко затормозил, что Лана чуть не подавилась сигаретой. — Что случилось? Удивился Гарри. — Нашлась! Задумчиво произнес Алекс. — Кто? Спросила, понемногу начинающая приходить в себя, Лана — Никто, а что. Точка пересечения нашлась! И Алекс со всей силы ударил ладонями по рулю автомобиля, но заводить машину не спешил и, повернувшись в вполоборота к Лане, с раздражением в голосе сказал: — Это Лео Зверь! Самый дорогой адвокат Столицы и не только… — Ну и кличка! Изумилась Лана. — Не кличка, это его настоящая фамилия! И для нас — это означает конец расследованию. — Почему? — Потому что, Лео Зверь — адвокат вора в законе Степана Федоровича Лукина! — Он что очень страшный, этот Зверь? — Да, Ланочка, он нам не по зубам! Вставил с заднего сиденья Гарри и протянул руку за фляжкой. А Алекс достал из бардачка потертую пачку «Marlboro» и закурил. Мужчины молчали, и Лана не тревожила их, понимая, что им нужно прейти в себя от какого-то неожиданного известия, но потом они обязательно ей все расскажут. Так оно и вышло. Алекс выкинул окурок в открытое окно, медленно тронулся с места и начал свой рассказ. — За всю историю адвокатуры современного уголовного мира не было человека более популярного и загадочного, чем Лео Зверь. И правовая элита, и матерые преступники ценили его выше всех адвокатов, как «великого оратора», «гения слова» и даже «Мефистофеля адвокатуры». Сама его фамилия стала нарицательной, как синоним «адвоката дьявола». Он брался защищать любого мошенника, наркоторговца, вора, грабителя и даже убийцу, если те платили ему большие деньги. Лео Зверь был одним из немногих адвокатов, которые разрабатывали основу судебной риторики в России. Он произнес в судебном зале множество речей, которые становились, потом достоянием в криминальном мире и передавались из уст в уста. Резким нападкам своих противников на судебных процессах он противопоставлял обоснованные возражения, спокойный тон, а главное — строгий анализ улик, порой купленных за очень большие деньги. Для достижения своих целей он не брезговал ничем — от шантажа и подкупа слуг закона до похищения свидетелей. Его бешеные гонорары росли прямо пропорционально его славе. Он являлся хозяином трехэтажного особняка в России, десятка квартир в самых известных странах мира, виллу на острове в Тихом океане и одну из самых дорогих коллекций раритетных автомобилей. И это только то, что было зафиксировано в его налоговой декларации, на самом же деле никому не было известно его истинное состояние. Как и другие присяжные поверенные, он имел штат помощников, правда от обычного он отличался своим контингентом и тем, что его никто и никогда не видел. В него входили как мелкие воришки — карманники, карточные шулера, фальшивомонетчики, так и депутаты, и политики. Короче говоря, кто хоть раз попал в лапы Зверя и избежал наказания, становился его штатным работником. — Было только одно обстоятельство, при котором Зверь не брался за защиту обвиняемого. Этим обстоятельством были дети! Зверь никогда не защищал педофилов и киднепперов, более того он не вел ни одного дела, которое бы касалось насилия над ребенком. Завершил Гарри рассказ Алекса. — Ты тоже его знаешь? Спросила Лана, повернувшись к Гарри. — А то! Это же он защищал того бандита, который чуть не убил меня. — Расскажи! Оживилась Лана. — Да, тут и рассказывать особо нечего. Это было примерно лет семь назад, Алекс тогда работал под прикрытием в банде торговцев оружием. Наш отдел почти год разрабатывал эту группировку и когда, наконец, мы вышли на поставщика, какая- то крыса сдала Алекса его хозяину. Меня с группой захвата послали вывести его из игры, но, когда мы прибыли на место, в старый гараж, где была нора у бандитов, на Алекса, привязанного к стулу, и забитого до полусмерти, уже был направлен пистолет главаря, матерого бандита и убийцы Семена Слепака, по кличке Слепой. Я криком привлек его внимание и схлопотал пулю. Потом ворвались наши ребята, повязали всю банду, а главаря на суде защищал Зверь. Так он так представил ситуацию, что Слепой, воспользовался зарегистрированным пистолетом, охраняя свою собственность от нападавших на него преступников. Несколько благообразных свидетелей подтвердили, что Слепак вел безупречный образ жизни, был примерным мужем и отцом и даже отзывчивым и добрым сыном, который ухаживал за смертельно больной матерью, хотя у него никогда не было семьи, и его настоящая мать давно умерла. Но свидетели так талантливо играли свои роли, а все документы были настолько безупречны, что Слепака признали полностью невиновным, а через неделю Зверь зарегистрировал покупку Opel Admiral 1937 года выпуска. — Я после процесса подошел к Зверю и спросил его, как он может защищать людей, заведомо зная, что у них руки по локоть в крови, так он мне ответил: «Ты думаешь, что преступники творят зло, понимая, что это зло? Нет, они просто ошибочно принимают его за счастье!» Сказал Алекс. А Лана подумала «хоть, и этот Зверь и сволочь, но это не мешает ему быть интересным человеком». А вслух спросила Алекса: — А откуда ты знаешь, что он адвокат Луки? — А, когда нам сообщили о побеге, меня мой начальник отправил в зал суда, чтобы там прощупать почву. Когда судья заявил о побеге Луки, то обратился к Зверю: «Ну, что, господин адвокат, похоже, Ваш подзащитный решил прибавить себе срок?» На что тот ответил: «А Вам не кажется, господин судья, что моему подзащитному это совсем не выгодно? Ведь он ехал в суд для рассмотрения его дела по условно досрочному освобождению, и я уверен, что он бы его получил. Так, что организаторов побега нужно искать не среди друзей Лукина, а среди его врагов. Кто-то видимо очень не хочет, чтобы Лукин оказался на свободе. И дай бог, чтобы он был еще жив!» Сказал Алекс и остановился перед шлагбаумом, рядом с будкой охранника. — А ведь это очень логично! Задумчиво произнесла Лана. — Мы и сами так думали до сегодняшнего утра. Продолжил Алекс и проехал под открывшимся шлагбаумом. Но сегодня мне позвонил мой стукач и сказал, что послезавтра в ресторанчике «Уют» на окраине столицы состоится очень важная воровская сходка. Кто-то из хранителей общака запустил в него руку, и там будет решаться вопрос его жизни, а у этого хранителя в свое время наставником был Лука, и если он за него не поручиться, то его протеже просто убьют. Так вот, если этот цирк зачем-то понадобился Зверю, то для того, чтобы прокурор подписал санкцию на его обыск с кинологами, нужны не просто килограммовые, а стопудовые улики, подтверждающие, нахождение мальчика в цирке. Тут слова какой-то бородатой женщины не будут иметь никакого значения. — Да, есть над, чем подумать! Но утро вечера мудренее! А сейчас нужно выспаться. День, сегодня был какой — то ужасно долгий. Сказала Лана и вышла из машины. До завтра? — До завтра. Спасибо за ужин и приятное знакомство. Кстати, в том желтом пакете, который я оставил у Вас на столе все материалы по Луке. Спокойной ночи! — Ага. Ответила Лана и посмотрела умоляющим взглядом на Гарри, который уже держал ходунки для нее и открыл ворота. Гарри ничего не сказал, просто подхватил Лану на руки и занес в дом. Когда он проносил ее мимо вешалки в прихожей, Лана обратила внимание на то, что на ней нет верхней одежды Тао и Камиллы. «Значит, они еще не пришли», взволнованно подумала Лана. Гарри отнес ее в комнату, усадил на кровать и помог разуться — Завтра у нас с тобой тяжелый день, нужно хорошенько отдохнуть и собрать мозги в кучку, а то я даже не знаю, за что схватиться! Сказала Лана и благодарно посмотрела на Гарри. — Не переживай! Все у тебя получиться! Успокоил ее Гарри и вспомнил — Ты же просила отключить будильник на телефоне? — Пожалуй, пусть еще денек поработает, а то завтра просплю весь день. Что-то Тао и Камиллы нет долго! После того, как я узнал, что за приездом этого цирка стоит Зверь, начинаю за них волноваться. — Не стоит, Камилла там свой человек, а Тао — доктор. Это даже выгодно для нашего расследования. Лана достала сигарету, а Гарри поднес ей зажигалку и уже собрался уходить, как Лана неожиданно остановила его вопросом: — А тебе понравилось выступление клоуна? — Какого? — Ну, того, кого ты встретил в Роминой палатке. Тао еще с ним сфотографировался, когда ты только пришел! — Не выступал там никакой клоун! Я бы запомнил! — А я подумала, что пропустила его выступление, пока курила. Ну, ладно, не будем торопиться с выводами! Ложись спать, завтра после завтрака нужно будет съездить на то место, где напали на машину и в больницу, поговорить с конвоиром. У Тао какая смена? — У него завтра выходной! — Вот, блин, значит, мне не отвертеться от его китайской медицины, и придется его брать с собой, а то нас в реанимацию не пустят еще? — Пустят! Но все равно возьмем! Спокойной ночи! И Гарри вышел, закрыв за собой дверь. Лана докурила сигарету и, взяв со столика фотографию Сержа, прижала ее к груди, она поцеловала ее несколько раз и, посмотрев в глаза, сказала вслух: — Ежик милый, родной мой Ежик! Как же мне тебя не хватает! Если ты меня слышишь, то хоть подай знак какой-нибудь! И заплакала. И тут с полки ни с того, ни с сего упал смешной плюшевый ежик. Этого ежика принес домой Серж накануне их последнего совместного празднования Нового года в пакете с шампанским и разными деликатесами. Он сказал, что нашел его брошенным в углу супермаркета, рядом с большой корзиной плюшевых игрушек, ему стало его жалко, и он купил его. Лана была тронута таким поступком Сержа и назвала этого ежика Коржиком. С тех пор, когда ей было тоскливо на душе, она брала Коржика с собой в постель, прижимала его к себе и целовала его кривой носик. Вот и сейчас Лана подняла его с пола и прежде чем забраться с ним под теплый плед, сказала: «Спасибо, дорогой!» и вернула фотографию на место. Лана свернулась клубочком, подмяв под себя Коржика, и закрыла глаза. Она начала вспоминать события сегодняшнего дня и перед ней поплыли лица лейтенанта Войтовича, бородатой Розочки, красивого цыгана и его пьяной жены, карлика иллюзиониста, веселого продавца из магазина приколов, серьезного Алекса, плачущего мальчика с красным пятном на щеке и его запуганной матери, клоуна… Глава II — Нет, только не это! Сказала Лана вслух и проснулась от своего голоса и звонившего будильника в телефоне. Ей приснился клоун в желтом костюме, который держал в руках зажигалку, чтобы она прикурила. Женщина почувствовала, как что-то больно впилось ей в бок. Откинула плед и вытащила из — под себя Коржика! «Господи, присниться же такое! Я умираю, хочу спать!» подумала она и снова забралась под плед, закутавшись в него с головой. Но через полминуты снова вылезла, потерла глаза и резко села. Мне нужно сделать сегодня что-то очень важное, и вспомнив вчерашний день, закурила сигарету. Сон сняло, как рукой! Выработанными на уровне подсознания движениями, она помогла себе подняться с постели и нехотя поковыляла в ванную, придерживаясь за стену. Но на пороге она все-таки потеряла равновесие, не удержалась и упала, больно ударившись коленом об пол. Иногда Лане казалось, что чувство боли — это ее обычное состояние, и она уже научилась не реагировать на нее, но все равно почему-то было обидно! Приведя себя в порядок, она сунула в карман пачку сигарет и, вооружившись ходунками, отправилась на чудесный запах кофе в столовую. За столом уже сидели Гарри и Тао, оба они выглядели бодрыми и выспавшимися, хотя Тао всегда выглядел таким всегда, даже после суточного дежурства. Сейчас он держал в руках книгу и был настолько увлечен чтением, что даже не заметил появления Ланы, пока Гарри не встал с места, чтобы помочь Лане сесть и не сказал, весело улыбнувшись: «Доброе утро!». Практически каждый день Лане приходилось слышать эти слова, но она каждый раз думала о том, какой дурак мог соединить эти два такие несочетающиеся между собой слова: «утро» и «доброе» в одно выражение! Ну, никакой логики! И она просто ответила: «Привет!» — Угу! Пятьдесят третья! Буркнул себе под нос Тао и, закрыв книгу, улыбнулся Лане. — Кто пятьдесят третья? Спросил Гарри и удивленно уставился на Тао. — Страница. Ответил китаец и, глядя на Лану привычно сказал: — Короче, анекдот! «Старый опытный сельский врач спрашивает молодого коллегу: — Скажите, батенька, чем отличается психоз от невроза? Молодой начинает называть симптомы, лихорадочно вспоминая институций курс. Старый врач внимательно слушает, а затем и говорит: — Это очень просто, батенька. При психозе утверждение «2+2=4», вызывает легкую усмешку, а при нервозе — сильное беспокойство!» Лана слегка усмехнулась, а Гарри почесал переносицу. Тут из кухни появилась Софочка с кофейником в руках и, разливая кофе по чашкам, сказала: — Ланочка-душенька! Я не перестаю радоваться за тебя, ты уже который день встаешь утром, как все нормальные люди! Вот всегда бы так! — Ага, в следующей жизни! Ответила Лана, а про себя подумала, что в ее следующей жизни все люди будут совами. А спать по утрам, просыпаться после обеда, работать вечером, а отдыхать по ночам будет естественным течением жизни у нормальных людей. Она сделала первый глоток кофе и, прикурив сигарету, взглянула на книгу, которую Тао аккуратно отложил в сторону. И прочитала вслух: — Буль П.И. «Гипноз и внушение в клинике внутренних болезней». Интересуешься? Спросила она, посмотрев на Тао. — Пытаюсь понять, но пока очень трудно. Когда я вчера наблюдал за тем, что творит Камилла, я думал, что почитаю и все пойму, но в, действительности все гораздо сложнее, чем на бумаге. А может быть это просто автор недостаточно компетентен? Пока не знаю… — Блин! Я совсем забыла! Дырявая башка! Как вы вчера сходили? Что же там с Яшкой? Где Камилла? — Камилла сказала, что встанет к завтраку, она вчера очень устала! Ответил Гарри, но Лана смотрела на Тао. — Даже не знаю. Начал медленно китаец. — Когда мы прибежали в палатку к Камиллиному брату, картина была жуткая. Мальчик забился в угол и весь дрожал. Вокруг него были разбросаны гостинцы, принесенные Камиллой, а плюшевый Винни-Пух был разорван в клочья. В палатке, кроме расстроенного отца и плачущей матери находились еще их цирковой фельдшер с расцарапанным лицом и карлик, который пытался утешить Яну. Когда мы вошли, ребенок еще больше испугался и начал кидать в нас шоколадки. Рома с Камиллой переглянулись и отошли в сторону, о чем они говорили, я не слышал, но после этого Роман попросил всех выйти из палатки и вышел сам, уведя за собой жену. — Надеюсь, у тебя есть лекарство, которое способное его усмирить, хотя бы минут на пятнадцать, чтобы я могла его накормить, а то Ромка говорит, что он уже сутки ничего не ел и не спал. Спросила у Тао Камилла. — Есть, конечно, но я не смогу поставить ему укол, он меня к себе не подпустит, а желательно еще бы взять кровь на анализ, он общается с животными, возможно бешенство! — Готовь шприц! А его я беру на себя. И она сняла с шеи цепочку, а с пальца перстень с рубином, продернула цепочку сквозь кольцо, вытянула руку в сторону ребенка и начала раскачивать самодельным маятником из стороны в сторону, тихо приговаривая что-то на цыганском языке. Через минуту мальчик затих и начал следить глазами за двигающимся из стороны в сторону кольцом, тогда Камилла начала приближаться к нему, ни на секунду, не прекращая своих манипуляций. Яша расслабился и глядел теперь только в глаза своей тетки. Я был настолько поглощен этим процессом, что чуть было, не забыл про свои обязанности. Когда Камилла прикоснулась пальцами ко лбу мальчика, то сделала мне знак. Я подошел к больному ребенку, закатал ему рукав и сделал укол, потом уколол ему пальчик и взял кровь на анализ. Все это время ребенок не отводил глаз от Камиллы, и все его тело было лишено воли. Когда лекарство начало действовать, она убрала руку от его лба и произнесла: — Отмэкэс тэ! * Прим.*— Отпускаю! (пер. с цыганского) Ребенок обмяк и расслабился, но это уже действовал препарат. Камилла позвала в палатку родителей, сняла полотенце с корзинки и, оглядев содержимое, хмыкнула и спрятала что-то в карман, затем смочила его холодной водой из пластиковой бутылки, вытерла лицо ребенку и грязные ладошки. Родители стояли изумленные и не трогались с места! Уставшим голосом Камилла сказала: — Янка! Корми быстро ребенка, пока он не уснул! И начала выставлять на стол баночки и кастрюльки, заботливо уложенные Софочкой. Ребенок, словно зомби, ел супчик из ложечки и утиную ножку, закусывая печеным яблоком. Когда Камилла напоила его отваром мяты из термоса, у него уже начали закрываться глазки и она, велев Яне переодеть ребенка в чистую одежду и поменять ему белье, обессиленная уселась на складной стул. Я торопился в свою лабораторию и предложил Камилле проводить ее, но она отказалась. Сказала, что сейчас отдохнет и Рома ее проводит. Я всю ночь провел в лаборатории, да еще заходил к дежурному психиатру, вот взял у него книгу, и первым автобусом приехал сюда, Камиллу еще не видел. — А что показали его анализы? Спросила Лана. — Физически ребенок абсолютно здоров, все показатели в норме, а вот с психикой что-то произошло. Я его тщательно осмотрел, он не был подвержен никакому физическому насилию, значит, стал свидетелем чего-то, что спровоцировало психологический шок. Лана внимательно выслушав Тао, сказала: — Неплохо было бы его показать специалисту. Кстати, нам с Гарри сегодня нужно будет попасть в реанимацию вашей больницы, прокатишься с нами? — Конечно. Ответил Тао и открыл книгу. «Завидую людям, у которых отсутствует любопытство. Даже не спросил, зачем нам это надо!» подумала Лана. Но Тао, как будто подслушал ее мысли, не отрывая взгляд от книги, сказал: — Мне Гарри уже сегодня сказал об этом. У тебя до процедуры осталось полчаса.